Забытые

Сознание Маркуса аккуратно прикасается к моему. На языке физических чувств это ощущается как интимные объятия, где сплетаются пальцы, и в унисон стучат сердца. По крайней мере, мне так представляется. От таких ощущений становится неловко, и в то же время – невероятно спокойно. Потому что между нами устанавливается прочная доверительная связь.

Мелодия стремится к кульминации.

Эфирным зрением вижу, как за нами тянется яркий энергетический след. Выпады, переходы, повороты, поддержки – затейливыми па рисуем невообразимую картинку танца. На последних аккордах Маркус закручивает меня в воздухе и, поддерживая Эфириумом, плавно ставит на пол. Завершаю фигуру изящным поворотом, останавливаясь аккурат напротив глаз брата.

Наступает момент тишины. А потом со всех сторон раздаётся громогласное «браво!».

«Поздравляю, ты справилась с домашкой на пять с плюсом.»

Довольная результатом, кланяюсь зрителям. Пока звучат аплодисменты, держу Маркуса за руку.

«С другим партнёром у меня это вряд ли бы получилось.»

«То есть ты признаёшь, что мне нет равных?»

Едва сдерживаюсь, чтобы не наступить ему на ногу.

«Нам обоим равных нет.»

«Саймон бы с тобой поспорил.»

«Сравнивать с ним и с отцом бессмысленно – их уровень мастерства находится за пределами всех мыслимых категорий. Поэтому дядя никогда и не танцует.»

Чувствую, как парень наполняется раздражением.

«А ты, смотрю, так воодушевилась, что не прочь предложить ему поменять стакан на свою компанию.»

Раздражаюсь в ответ, досадуя из-за испорченного момента радости.

Следующим танцем Эдвард объявляет польку. Народ снова оживляется и спешит занять места.

«Да, не прочь. А что тебе не нравится в этой затее?»

Подчиняясь общему потоку, идём к краю паркета, где в нужном порядке уже выстроились пары. Начинается музыка. Вступаем почти сразу. Быстрый темп не позволяет вести бессмысленную болтовню, но я жду ответа. А Маркус молчит и даже не смотрит на меня. Ощущаю ментальный дискомфорт и чувство, близкое к обиде.

Настаёт момент смены партнёров. Кавалеры выстраиваются по внутреннему кругу, дамы – по внешнему.

«У тебя есть все шансы на успех.»

Проигнорировав вопрос, брат подаёт голос. Поворачиваю голову в сторону, куда смотрит парень. В первом ряду зрителей стоит Сеоман и пристально разглядывает нас обоих.

Три шага – и передо мной оказывается приятный юноша. Осознав, кто перед ним, он восторженно ширит глаза и становится похожим на счастливого молодого пса. После следующего перехода его место занимает энергичный пожилой мужчина, норовящий оставить меня без туфли. На третий раз мне достаётся мужчина модельной внешности с белоснежной улыбкой. Он пристально разглядывает моё лицо, после чего произносит приятным басом:

– Какие у вас красивые настоящие брови, мисс!

В полном недоумении «красивые настоящие брови» непроизвольно ползут на лоб. Что ответить, не нахожусь. Но надо отдать должное мужчине – он быстро понимает, что несёт чушь, и старается ретироваться до следующей смены партнёров. Испытываю разочарование – остаться одной на паркете равнозначно личному фиаско. Бегло осматриваю ряды в поисках Маркуса. Он словно в воду канул. После очередного поворота пальцы хватают воздух – мой партнёр, очевидно, отправился вслед за братом. Но огорчиться «потере» не успеваю. Меня сразу же подхватывают чьи-то сильные руки и уносят дальше по кругу.

«Мне казалось, ты сегодня не танцуешь.»

Не скрывая радости, улыбаюсь во весь рот. Саймон появляется исключительно в самые подходящие или неподходящие моменты. Но я всегда ему рада. А сейчас тем более, потому как он спас меня от «позора».

«Мне казалось, ты тоже.»

Дядя остро парирует замечания. Но, в отличии от острот Маркуса, его сарказм не раздражает. Скорее наоборот, хочется, чтобы он продолжил, уделив мне больше внимания.

«Я не смогла позволить природному обаянию лениво проваляться в кровати, когда столько страждущих ждут моей улыбки с прошлого года.»

Саймон хитро прищуривается и легко делает несколько сложных комбинаций. Никогда не видела, как он танцует. Но если его тело до сих пор помнит движения, значит, когда-то он был очень популярным кавалером. Уверена, навык, отточенный десятилетиями, потерять невозможно. Даже спустя триста лет.

«Ты сегодня царственно щедра на улыбки, дорогая. Настолько, что мне это видится расточительством.»

В отличие от отца, Саймон никогда не преминет выразить превосходство элогимов над людьми. И сейчас он считает их недостойными моего внимания. Наши взгляды на это сходятся, но только отчасти.

«Я присутствую на Балу исключительно по своему разумению. Поэтому улыбка ни к чему меня не обязывает. Сегодня я решаю, кто достоин, а кто отстоен.»

Завершаем танец серией подскоков и быстро сменяющихся фигур. Иметь партнёром Сеомана Колиньяра – сплошное удовольствие. Все движения даются легко, совершаются плавно. В его руках ощущаю себя грациозным лебедем.

Поворот, переход, реверанс и конец.

«Браво, леди Аврора. Вы сегодня великолепны.»

Улыбаясь, Саймон галантно целует мне руку.

Несмотря на браваду, смущаюсь. Мягко высвобождаю руку с желанием перевести разговор в какое-нибудь другое русло.

«Благодарю за платье. Откуда ты знал, что я его вообще найду в дебрях гардероба?»

«Я не знал. Но у твоей проницательной мачехи тонкое чутьё на красивые вещи. Я был уверен, что оно попадётся ей тогда, когда будет особенно нужно.»

Что ж, добавить мне нечего. Но Саймону, очевидно, есть.

«Я рад, что ты повзрослела. Не бойся быть собой. Доверяй себе. Только ты знаешь, как тебе лучше.»

Искренность дяди вкупе с туманностью намерений заставляют смутиться снова.

Ощущаю жажду. Хватаюсь за неё как за повод уйти от комментариев.

– Не желаешь опрокинуть по бокальчику чего-нибудь освежительного?

Саймон одаривает меня ослепительной улыбкой и протягивает руку, согнутую в локте. Испытав мимолётное облегчение, с удовольствием беру его под руку и тяну к бару. Пока идём, ощущаю на себе любопытные взгляды, которые плавно смещаются к дяде. Досадую на него, отчего только крепче держусь за локоть. Затылком чувствую, как по дядиному лицу гуляет лукавая улыбка.

Сеоман Колиньяр не менее могущественен, чем мой отец, но светскую жизнь не ведёт вовсе. От этого «второе первое лицо» Корпорации мало кому известно. Но интереса у окружающих вызывает намного больше, чем я.

Незаметно ищу глазами Маркуса, но нигде его не нахожу. Удивительно, что его нет ни среди надменных красоток, ни среди застенчивых скромниц. Даже у фуршетных столов, ломящихся от яств, его нет. Воистину загадочное исчезновение.

Когда до заветного бокала воды остаётся пять шагов, голос, напоминающий металлический скрежет, окликает дядю со спины:

– Господин Колиньяр, я был уверен, что сегодня вы не почтите нас своим присутствием.