Забытые

Нехотя признаюсь, что ощущаю то же.

Наташа и Натаниель похожи невероятно. Они даже двигаются одинаково и, не сговариваясь, одеваются в один цвет. Сейчас на Наташе – бутылочное платье в пол, на Натаниеле – такой же брючный костюм. Оба носят очки. И только последние отличаются кардинально: Наташа любит массивную оправу с огромными круглыми стёклами, Натаниель же предпочитает зеркальные «авиаторы» в любое время дня и ночи.

– Как поживают ваши растения? – завожу серьёзный разговор, чтобы ни у кого не возникло повода вставиться с какой-нибудь ерундой.

Ненавижу светские беседы.

– О, замечательно! Мы уже полностью укомплектовали две фермы, а на подходе ещё три партии. Скоро мы произведем революцию в Африке! – Натаниель потирает руки в предвкушении. Наташа энергично кивает, поддерживая брата. – Осталось только решить вопрос со стартовыми двигателями и можно выводить фермы в рабочий режим.

– А что с ними не так?

– На данный момент они требуют слишком много неэкологичного топлива, – Натаниель вздыхает и поправляет сползающие на нос очки. – Но, уверен, мы скоро разрешим этот вопрос.

Последней фразой учёный явно убеждает себя в успехе. Чувствую, как неистово ему хочется представить миру своё творение.

Открываю рот, чтобы сказать что-нибудь ободряющее. Но в этот момент по залу разносится мелодичный звон серебряного колокольчика.

Виктор сейчас будет произносить приветственную речь.

– Ох, это что же, уже начинаются танцы? – Наташа нервно озирается. Натаниель сжимает ей плечо, выражая поддержку. Но у него самого такой вид, будто он совсем не против сбежать отсюда, не оглядываясь.

Не сложно догадаться, что людей науки мысль о предстоящих танцах повергает в неимоверный ужас. Отказаться от приглашения отца они не смогли. Но и подготовиться как следует тоже. Далёкие от светских развлечений, учёные вряд ли представляли, что их ждёт в Глион-Шале.

Разворачиваю Максимовичей к балкону и лестницам, спускающимся в зал. Говорю негромко, но так, чтобы могли слышать только они:

– Сейчас Виктор будет всех приветствовать. После этого начнётся вальс. Танцующих будет много. Если вы не желаете выходить на паркет, можете найти себе укромное местечко там, – рукой показываю на диванчики в нишах у противоположной стены.

Обрадованные учёные энергично кивают и по очереди жмут мне ладонь. Без лишних слов они продвигаются к диванам.

Снова остаюсь один.

Боковым зрением замечаю какое-то движение справа от себя.

– Господин Маркус, вам послание от мистера Эдварда, – один из помощников распорядителя протягивает небольшой листок, сложенный пополам. – Он сожалеет, что не может уведомить вас лично и надеется, что вы не сочтёте это непочтительным.

У дворецкого сейчас масса забот – организация праздника требует много внимания. Занятно, по какому поводу Эдвард шлёт мне записочки?

«Маркус, господин Виктор передаёт Вам честь быть первым кавалером Бала. Первая дама остаётся неизменной. Уверен, у Вас всё получится.»

Вот это новость! Перечитываю послание несколько раз. Это, действительно, честь. До сегодняшнего дня первым кавалером всегда был отец. Он задавал тон вечеру, подавая пример мужской грации и танцевального мастерства. А сегодня в этой роли буду выступать я.

Признаться, это несколько волнительно.

Так, стоп. «Первая дама остаётся неизменной.»

Вроде всё понятно, но чувствую какой-то подвох. «Неизменной» с какого, простите, момента?

Досадный ребус побуждает поискать глазами маму. Рядом с отцом её нет. Среди гостей тоже. Напрягаюсь. Эфириумом сканирую дом за пределами бального зала.

Она с Авророй. И обе идут сюда.

АВРОРА

Чем ниже спускаюсь, тем сильнее дрожат руки. Чтобы отвлечься, считаю ступеньки и злюсь на себя за несдержанность.

Что за дела?

Предвкушение грядущего наполняет до краёв, но что конкретно грядёт не имею ни малейшего представления.

Сильнее обхватываю мамин локоть, когда мы доходим до развилки. Ей нужно пройти прямо на балкон к отцу, мне – спуститься в боковую гостиную и коридорами выйти в бальный зал.

– Я надеюсь ты изменила своё желание не только для того, чтобы пощекотать нервы отцу и брату, – Кларисса подозрительно прищуривается, но её глаза горят озорными огоньками.

– Ну, вообще-то, только Маркусу, – признаюсь нехотя, но скрывать это от мамы не хочется.

Кларисса вздымает красивые брови, но никак не комментирует признание.

– Не переусердствуй, дорогая, – мама отстраняется и внимательно вглядывается мне в глаза. – Маркус более чувствителен, чем ты предполагаешь. Если предполагаешь вовсе.

Позволяю себе недоверчиво нахмуриться. Никогда не замечала за парнем тяги к проявлению каких-то глубоких чувств. Лично мне всегда доставались только тычки и ироничные насмешки.

– Хочешь удивить его своим появлением? – Кларисса заговорщицки склоняется к моему уху. – Я знаю способ поразить его в самое сердце.

– Какой?

Уровень любопытства взлетает до небес.

– Станцуй вальс на открытии.

Разочарованно поджимаю губы.

– Всего-то…

– Станцуй, – с непоколебимой убеждённостью мама сжимает моё плечо. – Я предупрежу Виктора об обратной рокировке первых дам.

Улыбнувшись напоследок, Кларисса уходит.

Что ж. Маркус уже наверняка знает, что я передумала пропускать Бал. В конце концов, я это сделала для того, чтобы отобрать его внимание у недостойных барышень. И менять «курс» не намерена.

Последую совету мудрой женщины.

Заявлю о себе всем на зависть.

Спускаюсь. Преодолеваю коридоры, переходы и через пять минут оказываюсь перед гостеприимно открытыми дверьми в эдем. Благоухание цветов, реки шампанского, блеск драгоценностей, роскошь нарядов и великолепие антуража опьяняют издалека. Танцы ещё не начались, а я уже ощущаю накал праздничной лихорадки.

Расправив плечи, вхожу. Быть незаметной даже не пытаюсь. Наоборот, хочу собрать как можно больше взглядов, для чего целенаправленно шагаю прямо, заставляя людей расступаться перед собой. Кто-то недовольно отходит с моего пути, кто-то смотрит, разинув рот, кто-то тут же фабрикует сплетни – равнодушных к моему появлению не остаётся.

Бальный зал вмещает две тысячи танцующих. Он огромен и роскошен и поражает великолепием даже меня, привыкшую к изобилию. Изящные хрустальные люстры, живописные картины, драгоценные фрески, посуда из золота и серебра, паркет из чёрного и амарантового дерева, статуи из цельного мрамора – и это только одно из помещений нашего дома.