И стал по полу её таскать.
Наири вырывалась, как могла,
Но разведя огонь, другие
На помощь к своему пришли.
Из груди моей Наири
Вырывался глухой стон.
Она пыталась скрыть боль.
Хачатур всё понял,
Он руки свои к ней тянул.
Ах, как мешали цепь и кандалы!
А Хач все вырывался вперед,
Причиняя себе невыносимую боль.
У Наири клок за клоком
Волосы рвали, голова болела,
Как свинец стала тяжела.
Один из стражников спросил
У Хачатура: – Где сокровища? Говори!
Но всё услышав, вмешалась Наири:
– Хачик, помни, мы обречены.
Мы уже ничего не имеем,
А то, что с тебя просят –
Это достояние нашего народа.
Отдать его ты не имеешь права.
– Я все помню, любимая моя.
Не волнуйся, я не предам, –
Хачик виновато в ответ сказал.
– Так вот, кто здесь молчаливый,-
Один из стражников сказал
И с большим рвением стал,
Наири за волосы таскать.
Другой же с раскалённым железом
Стал прижигать тело Наири.
Он жег её железом и не раз.
Она глотала жадно воздух,
Ей казалось рушится Земля,
Было страшно больно… невыносимо…
Казалось сил нет даже дышать.
Она упала, сил нет сопротивляться,
А Хачатур мой пытался вырваться
Из металлических оков.
Он видел Наири без сознанья.
Спасти в силах может только он,
Но, как потом смотреть ей в глаза,
Она же просила не предавать.
Стражникам стало не интересно
Бесчувственное тело пытать.
Отбросив её в сторону, они ушли,
Оставив мужа и жену наедине.
Он плача встал на колени,
Приблизится мешает цепь.