А вот нет!
Я резким движением упала обратно на стул.
– Пока не доем свой пирог, никуда не уйду, – ответила я, сжимая недоеденный кусок в руке.
– Ладно, – ответил месье Уэст, и Эрик сел рядом с едва различимым сквозь магию его матери удивленным лицом.
Я видела реальность не так, как они.
Единственное четкое, не замыленное пульсирующей вокруг меня магией были закат за окном и голубые глаза, смотрящие мне в душу и желающие меня сломить.
Я укусила пирог и сделала глоток чая.
Стоило мне сглотнуть, как реальность вокруг стала менять цвета. Все вокруг становилось фиолетовым, пульсирующим, давящим на мою голову. Все это пугало, но кто я такая, чтобы так легко сдаться!
Уверена, она удивлена, что я до сих пор держусь.
"Биа, уходи!" – где-то в голове закричал больной голос.
Вдруг солнце окончательно закатилось, и в кухне повисла полная темнота, словно я вдруг резко ослепла. Вместе с этим я полностью оглохла, в ушах звенела тишина.
Я попыталась встать с места, но ноги и все мое тело отказывались подчиняться. Мое тело словно моим и не было.
"Что происходит?" – мысленно спросила я, но мне никто не ответил.
Удивительно, но любого нормального человека происходящее сильно бы испугало, но не меня. Внутри меня полностью отсутствовали эмоции.
Сидя на стуле, я просто ждала, когда снова что-то случится, как вдруг моего нюха коснулся отвратительный запах тяжелых духов. Мне не понадобилось напрягать память, чтобы узнать его.
Бабушка…
Темнота вытянулась, освещаясь в самом ее конце коридора ярким светом.
Так я мертва?
Холод пробежался по моей спине, и я различила в свете три ждущих меня силуэта.
Я продолжала сидеть на своем месте.
"Идем…с нами идем…ждем…идем" – до слуха доходили их перешептывания, но я не хотела идти к ним, я чувствовала, что еще не время.
Мне рано идти к свету.
Вдруг сквозь их шепот я услышала крик больного и сиплого голоса:
– Неужели она так сильно не нравится тебе? Зачем было душу из нее выбивать?
– А почему она не ушла по-хорошему? – кричал писклявый голос мадам Уэст.
– Да что ж ты такая!? Оставь ты детей в покое!
Свет в коридоре резко погас, а темнота показалась плоской и до ужаса знакомой.
Это была темнота моих закрытых глаз.
– Она жива! – крикнул Эрик.
Я лежала на полу кухни, рассматривая ее серый в ночной темноте потолок.
Черт!
Ни одного дня без приключений!
Юноша с красными, вероятно от слез, глазами сидел подле меня на коленях, а его родители стояли у обеденного стола. Месье Уэст с сожалением смотрел на меня, а его жена смотрела в окно, за которым начался снегопад.
– Как ты? – спросил Эрик, и я попыталась подняться.
Удивительно, но тело легко мне подчинялось, и с Эриком за руку я поднялась на ноги.
– Нормально. А теперь думаю, мне стоит пойти домой, – заговорила я, бросая взгляд на мадам Уэст.
Она не смотрела на меня.
– Я провожу, – проговорил Эрик.
– Не стоит, – я аккуратно вытащила руку из ладони брюнета.
Мне очень хотелось сказать гадость, колкую и обидную. Мне хотелось больше никогда не иметь ничего общего с этой семейкой. Думаю, с Эриком все решено.
– А кто-то говорил, что моя мама была сумасшедшей, – кинула я напоследок и направилась к главному выходу.
Никто не пошел за мной, и я была этим довольна.
Стоило тяжелой деревянной двери за мной захлопнуться, я услышала полный обиды и злости голос Эрика:
– Она же больше никогда не захочет со мной встречаться!
– Она не пара тебе, сын!
Быстрым шагом я направилась через двор, уже мечтая, как можно скорее очутиться дома.
Что еще ждет меня сегодня?
28
Стоило мне перешагнуть порог квартиры, как я ощутила странное напряжение. Воздух трещал от силы своей наэлектризованности.
Все было иначе, никак всегда, и виновным было то, что Али не вышла меня встречать. Я уловила тихое сопение Грэгори в кроватке, похоже, она уложила его спать специально. Действительно, что-то не так.