Цветы на мостовой. Роман

Откровенно говоря, игра эта уже поднадоела ее участникам, но предложить что-то новое так никто и не смог. Ребячий вожак Эдди Паркер великолепно дрался, на спор переплывал местную речку, умел фехтовать, но новые идеи почему-то не заглядывали в его рыжую голову.

Майкл Уиллоуби появился на новенького как нельзя кстати. Он довольно быстро расположил к себе ребят, затеяв игру в Робина Гуда. Первой реакцией было замешательство, а второй – недоумение: «Ну почему мы сами до этого не додумались!»

Компания снова разделилась на две команды, но теперь это были не Йорки и Ланкастеры, а ноттингемский шериф с войском против разбойничьей шайки Робина Гуда. Роли распределяли жеребьевкой, чтобы все было по-честному.

Ох, как расстроился Эдди Паркер, вытащив бумажку с надписью «шериф», но тем не менее он старался держать лицо до того момента, когда Майкл Уиллоуби показал всем свою бумажку, на которой значилось «Робин Гуд». После этого Эдди заметно поскучнел, ведь роль отводилась до конца лета и изменить существующий порядок не представлялось возможным.

– Выходит, я должен терпеть этого выскочку до осени? – возмутился Паркер.

Масла в огонь подлило то обстоятельство, что юная особа по имени Нелли благосклонно взирала на новенького и почти не обращала внимания на Эдди, хотя еще вчера было наоборот. Как заразительно она смеялась, когда мальчики стали задевать новенького, как болела за Паркера в поединке с ним!

Оставим на время разочарованного вожака местных ребят и познакомимся с Нелли. Высокая симпатичная девочка лет десяти считалась в своей возрастной категории признанной красавицей. Взрослые не сомневались, что с такими внешними данными дочь арендатора сделает хорошую партию и не останется прозябать в Чизик-вилладже. Мальчики-ровесники искали предлог заговорить с ней, втайне влюблялись и… излечивались от этого чувства, натолкнувшись на ледяной взгляд.

Нелли не разменивалась на влюбленности мальчиков, знакомых чуть ли не с пеленок. И в самом деле, чем они могли ее удивить? Глупыми выходками и глупым смехом?

До Эдди Паркера она снисходила лишь потому, что ребята считали его главным. Главным здесь и сейчас, но если вожаком станет кто-то другой, то Нелли быстро переиграет партию.

Подруг у нее не было, кроме невзрачной соседской девочки Энни. На ее фоне красота Нелли сильнее бросалась в глаза, но наивная дурнушка не догадывалась о своей незавидной роли и гордилась тем, что такая заметная девочка обратила на нее внимание.

Энни всюду следовала за обожаемой подругой, выполняла мелкие поручения и старалась ей во всем угодить. В разговор она вступала только для того, чтобы выразить согласие с мнением Нелли. Она не задавалась вопросом, права ли подруга или нет, а просто вставала на сторону последней. В присутствии своего кумира Энни в основном молчала. Она боялась, что Нелли поднимет ее на смех за какой-нибудь случайный ляп.

Робкая неловкая Энни считалась балластом в команде, да ее и приняли лишь благодаря подруге. Таким же балластом был мальчик по имени Томас. В противоположность Эдди и другим ребятам Томас бегал хуже всех, боялся залезть на дерево, а плавать и вовсе не умел. Полный, круглый, как шарик, он не годился для рыцарских поединков, но прекрасно подходил для сидения в плену.

Его и сажали в плен попеременно за Ланкастеров и Йорков, так что унылое сидение стало привычным. Майкл Уиллоуби прервал эту унизительную тактику и взял Томаса к себе в «разбойничью шайку».

Удивление было всеобщим, и сам «вечный пленник» не поверил своим ушам, когда новоиспеченный Робин Гуд велел ему обзавестись саблей.

– Где я возьму саблю? – растерялся Томас, испугавшись, что из-за отсутствия оружия Майкл прогонит его из команды.

– Проще простого – вырезать из какой-нибудь деревяшки, – ответил Майкл.

Томас пригорюнился: делать что-то своими руками являлось для него непосильной задачей. Пусть никто не подумает, что он был никчемным бездельником, – это не так! Родителям Томаса принадлежала кондитерская в центре Чизик-вилладж, и мальчик охотно помогал им, попутно изучая тонкости кондитерского дела. Ах, если бы Уиллоуби попросил замесить тесто или приготовить крем для эклеров…

– Я не умею, – выдавил из себя Томас.

Все! Конец! Катастрофа! Не бывать ему разбойником из Шервудского леса! Сейчас Майкл скажет…

Но Майкл только пожал плечами:

– Ну, попроси кого-нибудь помочь. Ребята, у Томаса нет сабли, покажем, как сделать?

Вызвались два мальчика, а у третьего нашлась лишняя сабля.

– Вот и хорошо. Завтра начинаем, – подвел черту Эдди Паркер. – Я знаю хорошее место.

Глава 40

Шла вторая неделя вынужденного пребывания Барнета в Чизик-вилладж, и он отчаянно скучал по дочери и миссис Томсон, по уютному домику в Кэмдене и привычному жизненному укладу. Домоправительница прислала телеграмму, где сообщала, что с малышкой все в порядке и не о чем беспокоиться, но Барнет вдруг затосковал. Неожиданно Майкл составил ему компанию, вспомнив, какой счастливый год он провел в новой семье!

А теперь все рухнуло, и уже не будет так хорошо, как прежде, даже если им удастся вернуться в их дом. А Джереми говорил, что для маленькой Евы он сделает все, чтобы она росла принцессой. Малышке уже исполнился один месяц, а она продолжает прозябать на съемной квартире без красивых платьев и без игрушек.

В этом месте Майкл призадумался: он вспомнил младшего брата Джонни. С какого возраста тот стал интересоваться игрушками и стащил коня на колесиках? Все-таки, кажется, ему было больше, чем один месяц…

Пусть так, но Джонни – мальчик… Вдруг девочки начинают играть в игрушки раньше мальчиков? Ни Барнет, ни миссис Томсон не позаботились о кукле для маленькой Евы. Им и в голову не пришло купить погремушку или мячик.

Ох эти взрослые! Что бы вы делали, если бы не Майкл Уиллоуби.

Как только он принял решение добыть для Евы самую лучшую куклу на свете, тоска покинула его. Более того, в голове Майкла созрел план «великого захвата».

Несколько дней назад Робин Гуд нарвался на засаду и попытался затеряться в гуще Шервудского леса. «Лесом», согласно общей договоренности, считался пустырь, заросший таволгой и крапивой. Майкл уже успел хорошо изучить свои «владения». Он знал, что крапива жжется только наверху, а снизу стебли почти безопасные, к тому же у самой земли были проделаны в зарослях проходы в разные стороны.

Один из ходов ведет к речке, а другой – к забору, окружающему чей-то дом и сад. На всякий случай мальчик выломал доску в заборе, чтобы было где скрыться, если лучники шерифа окружат Шервудский лес.

Неожиданно проклятый Ноттингемский шериф выследил его, и защитнику бедняков пришлось спасаться бегством. Майкл уже не помышлял об исторической точности – важнее в данной ситуации не попасть в плен! А иначе что это будет за игра, если атаман сидит взаперти, а его подручные на свободе?

Он нырнул в заросли крапивы, рассчитывая на то, что «храбрые» воины туда не сунутся, ведь никому не хочется обжечься.

Однако среди противников нашлись такие упорные, что полезли во владения благородного разбойника и не обращали внимания на крапиву. Майкл слышал позади себя шуршание – не иначе, ноттингемцы поблизости и уже почти настигают его.

Он отпрыгнул в сторону забора, отодвинул доску и пробрался внутрь чужого сада. Через минуту за забором послышались возня и перешептывание. Майкл затаился, хотя прекрасно понимал, что обнаружить его невозможно, а доску он приладил обратно. Кажется, противники недоумевали по поводу его исчезновения, но никому и в голову не пришло поискать за чужим забором. Пошумев немного, ноттингемцы поползли в сторону речки.

«Спасен! – подумал Майкл. – Погода хорошая, вода теплая – наверняка они захотят искупаться».

Он решил не рисковать и отсидеться на чужой территории еще некоторое время, ведь мог кто-то отстать или шериф оставил наблюдателей. К тому же Майкл не знал, где находятся его ребята, и не мог надеяться на подмогу.

А пока шли секунда за секундой, и мальчик стал внимательно изучать обстановку.

Сад ему показался огромным по сравнению с крохотными закутками, прилегающими к стандартным двухэтажным домам в Лондоне. Такой же садик, окруженный низким забором, находился возле дома Барнета, и миссис Томсон похвалялась редким сортом чайных роз – единственным на весь квартал.

В саду, где он прятался, росли и розы, и жасмин, и желтая акация. Немного подальше виднелись яблони и сливы, а над небольшим прудом живописно склонились ивы. Возле пруда возвышалась беседка, а внутри нее Майкл заметил девочку.

Он насторожился, но девочка не смотрела в его сторону, она что-то бубнила себе под нос и пинала ногами мяч. Майкла охватило любопытство.

«В футбол она играет, что ли? Что ж, навряд ли она меня заметила, иначе подняла бы крик».

Мысль о том, что он терпеть не может девчонок, вынырнула, но сразу же ушла в глубину, стоило девочке обернуться (Майкл еле успел спрятаться за кустом жасмина). Она показалась ему необыкновенно красивой – тоненькая, стройная и удивительно грациозная. На губах ее блуждала улыбка, а голубые глаза взирали вокруг через озорной прищур. Девочка тряхнула длинными темными локонами, и они рассыпались по узеньким плечам.

Майкл замер в своем убежище, не в силах отвести взгляд от незнакомки. В какое-то мгновенье он подумал, что девочка знает о его присутствии. Знает, но не подает вида! А чего ради она вдруг повернулась в ту сторону, где он прячется?

Окно в доме открылось, и появившаяся в нем женщина громко позвала девочку:

– Берта! Ты где? Берта! Что же ты молчишь?

– Иду, мама! – откликнулась девочка.

Не отводя взгляда от жасмина, за которым прятался Майкл, она пожала плечами, словно выражая сожаление, и, глубоко вздохнув, отправилась домой.

Майкл наблюдал за ней, пока обыкновенная входная дверь не скрыла от него эту необыкновенную девочку.