Зомби Юпитера

– Сколько градусов? – с изумлением спросил он.

– Девяносто! – гордо ответил Черепаха, ухмыляясь. – Гоним по старинным горским рецептам. В напитке смесь трав, фруктов и овощей. Настоящий «чертополох»!

– Но как вы смогли пронести травы через санитарный контроль? – удивился Маркус. – Эти проверяющие просто звери, даже моль не проскочит.

– А мы их засунули в один из гробов, – хмыкнул второй механик с торчащей в разные стороны прической, за что Маркус прозвал его Ежом. Он пил самогон прямо из бутылки и выглядел вполне довольным жизнью.

Третий механик вытащил старый аккордеон и заиграл странную, но заводную мелодию, которая напоминала смесь фольклорных мотивов и какой-то космической музыки. Маркус сначала хотел только послушать, но вскоре четвертый и пятый механики пустились в пляс – смесь танго, ча-ча-ча, брейк-данса, твиста, африканских прыжков и русской «Барыни». Это выглядело настолько комично и забавно, что Маркус не удержался и бросился к ним, танцуя джигу под аплодисменты остальных. Смех, песни Элвиса Пресли, Франка Синатры и даже «Бони М» с их знаменитым «Распутиным» разносились по отсеку.

Выбравшись оттуда, Маркус, ощутивший всю тяжесть алкоголя, полз на четвереньках по коридору, стараясь не привлекать внимания. Он натыкался на выступы, пытался открыть двери, которые не должны были открываться, но каким-то чудом добрался до своей каюты и рухнул на кровать.

Однако всё это видела Эллена через внутренние камеры. Она наблюдала за его жалкими попытками добраться до места, едва сдерживая смех. Парень выглядел комично, ужом ползущий по коридору, но она ничего не сказала и даже не внесла запись в бортовой журнал. Ей было слишком смешно, чтобы всерьёз отчитывать его.

За иллюминатором горел космос. Млечный Путь раскинулся серебристой лентой, словно кто-то бросил на чёрное бархатное небо мерцающий песок. Величественные рукава галактики простирались во все стороны, их свет проникал в самые тёмные уголки пустоты. Снизу мягким светом сияло Солнце – маленький жёлтый шарик, освещающий путь «Харона», пока тот двигался к своей следующей цели, неся на борту покойников в ледяных капсулах.

Маркусу снился странный и жуткий сон. Он летел среди звезд, но вместо привычных кораблей вокруг него парили гробы, покрытые странными символами и тускло светящиеся в темноте космоса. Один из гробов внезапно раскрылся, и оттуда выплыла мертвая Габриэлла Вольф. Ее глаза были пустыми, губы шевелились, как будто она что-то говорила, но звуков не было слышно. Она тянула руки к Маркусу, схватила его за руку и начала сильно трясти, словно пыталась предупредить его о чем-то страшном. Вокруг сгустилась тьма, и все покойники внезапно повернулись к нему, медленно приближаясь. Чувство ужаса захлестнуло его, но он не мог вырваться из хватки Габриэллы.

Кошмар прервал сигнал внутренней связи. Маркус с трудом открыл глаза, их резало от яркого света. Часы показывали пять утра по земному времени.

– Чёрт, – пробурчал он, поднимаясь с постели. Его тошнило, тело ныло от похмелья. Вчерашняя самогонка явно была намного сильнее, чем он предполагал. Всё внутри крутилось, и желание блевануть не покидало его.

– Тайллер! – раздался в наушниках недовольный голос первого пилота Яковлевича. – Почему ты не на молитве?

– Какая ещё на хрен молитва? – пробормотал Маркус, с трудом сдерживая рвотный рефлекс.

– Ты на борту «Харона», и участие в молитвах – обязательное требование похоронно-ритуальной компании «Саркофаг». Ты читал, что подписывал в контракте?

Конечно, Маркус ничего не читал. Вместо того чтобы тратить время на 120-страничный документ, он просто поставил подпись на последней странице и бросил бумаги на стол инспектору отдела кадров, не удосужившись даже пролистать контракт.

– Я атеист, – попытался оправдаться парень. – Мне это не обязательно!

– Это для всех обязательно! Даже капитан Ли на молитве!

– Присутствие атеиста на молитве – это кощунство для верующих!

– На корабле верующий только администратор Пушкин! Но все мы ходим на молитву! Быстро вали в каюту религиозной медитации, если не хочешь получить выговор!

Яковлевич отключился. Маркус только успел бросить наушники, как его стошнило прямо на пол. Весь вчерашний ужин и алкоголь оказались на полу его каюты. К счастью, гравитация на 60% от земной удержала все это от полета по всему отсеку.

С трудом приведя себя в порядок, Маркус поспешил к помещению для молитв. Знал он об этом помещении немного, но сигнальные знаки указали ему путь. Вскоре он оказался у входа.

Каюта религии была странным местом, представляющим собой эклектичную смесь религиозных традиций разных культур. Стены были увешаны иконами и картинами, среди которых перемешались образы Иисуса Христа, многорукой богини Дурги и Будды. Рядом висели портреты Владимира Ленина и царя Владимира Путина, будто они тоже были частью религиозного пантеона. С потолка свисали амулеты, шаманские тотемы, свечи горели по углам, наполняя воздух сладковатым ароматом странной травы, который был слишком необычен, чтобы быть каннабисом.

Экипаж сидел на корточках в центре зала, и перед ними, на возвышении, стоял Сергей Пушкин, облачённый в причудливое одеяние. Его одежда сочетала элементы сутаны папы римского, чалмы раджи и туфель турецкого султана. На груди его красовался значок с изображением Иосифа Сталина. Он громко читал молитву, его голос звучал величественно и мрачно, словно проповедовал в конце времён:

– Отче наш, пребывающий во всех мирах, да свершится воля твоя от звезды до звезды. Да будет космос наш домом, и не завалится корабль наш на пути своем. Да простишь ты долги наши, как и мы прощаем кредиторам нашим. И не введи нас во искушение между созвездиями, но избавь от черных дыр и гравитационных аномалий. Аминь!

Экипаж повторял молитву, глухо бормоча слова, и многие из них били лбом о пол в знак покорности вселенской силе. Маркус, осознав, что сидит слишком заметно, осторожно скользнул на свободный коврик и начал бездумно повторять бессмысленные на его взгляд фразы. Его все ещё тошнило, и он боялся, что в любой момент может снова вырвать прямо здесь, что, несомненно, считалось бы великим богохульством на борту «Харона».

Пушкин же продолжал свою монотонную проповедь:

– Во имя энергии звёзд и силы гравитации, да пребудет с нами свет вечный. Пусть античастицы избегают нас, как мы избегаем бездны межзвёздной. И да не поглотит нас пустота, но выведет корабль наш на орбиту гармонии и света. Аминь!

Маркус продолжал делать вид, что молится, ощущая, как тяжесть похмелья медленно уступает месту лёгкому оцепенению от абсурдности происходящего вокруг. Когда молитва наконец закончилась, Маркус первым вскочил на ноги и поспешил покинуть каюту. Он бежал через коридоры, чувствуя, как его желудок снова начинает сводить, и едва успел добежать до туалета, где засел на добрых полчаса. Выйдя оттуда, всё ещё ощущая слабость, он решил заглянуть к бортовому врачу Берже. Найти его было несложно – Маркус просто попросил систему управления показать путь, и вскоре оказался у дверей медицинского отсека.

Медицинский отсек выглядел стандартно для космического корабля, но был оборудован всем необходимым. Стены были увешаны различными медицинскими инструментами, анализаторами, колбами и датчиками. В углу стояли стационарные капсулы для регенерации, рядом находилась панель управления биометрическими сканерами. Рабочая поверхность была усеяна медицинскими приборами, кристаллами данных и цифровыми экранами с отображением различных показателей.

Франсуа Берже, высокий мужчина лет сорока с проницательными карими глазами и аккуратно подстриженной бородой, выглядел очень спокойным. Его светлые волосы были собраны на затылке в короткий хвост, что придавало ему утончённый вид. Французская галантность в его манерах проявлялась даже в том, как он носил белый медицинский халат, который сидел на нём идеально.

Берже возился с колбами, его руки быстро и уверенно выполняли сложные действия. Он что-то тихо бормотал себе под нос, проверяя показания приборов.

– Месье, доброе утро, – сказал Маркус, стараясь не шататься, и опустился на ближайший стул. Колени дрожали, а в голове всё ещё шумело.

Франсуа поднял взгляд и, не прекращая своей работы, тихо усмехнулся.

– Ах, алкогольная интоксикация, – догадался он. – Я сразу это понял. Думаю, все это поняли, друг мой. От вас разило спиртным так, что даже в вакууме было бы заметно.

– Но я был не один! – возразил Маркус. – Со мной бухали пять механиков!

– Они-то опытные в этих делах, – покачал головой Берже. – Они всегда заранее принимают специальные таблетки, чтобы глушить опьянение. Поэтому они выглядят трезвыми и бодрыми. А вот вы этого не знали, да?

– Дайте мне эти таблетки, – попросил Маркус, осознавая свою ошибку. Врач снова усмехнулся, достал небольшой пузырёк и высыпал на его ладонь несколько ярко-жёлтых шариков.

– Одной таблетки хватит, – пояснил он.

Маркус быстро проглотил одну из таблеток, запив её водой, и спустя минуту почувствовал, как всё вокруг стало яснее. Голова больше не кружилась, исчезла тяжесть, и на смену неприятным ощущениям пришло облегчение и лёгкость. Настроение резко улучшилось, словно кто-то выключил тумблер боли и усталости в его мозге.

– Вы чудо-доктор! – с благодарностью произнёс Маркус.

Франсуа рассмеялся, но в его голосе прозвучала лёгкая насмешка.

– Я вообще-то патологоанатом, а не лечащий врач. Моё дело – ухаживать за мёртвыми, а не лечить живых. В компании «Саркофаг» такие специалисты гораздо более востребованы, чем обычные врачи. Моя главная задача – доставить трупы к месту захоронения в свежем виде. Таблетка, которую вы приняли, предназначена для того, чтобы поддерживать тела в хорошем состоянии до их отправки.

Маркус застыл, ошарашенный услышанным.

– Что? – выпалил он.

– Но она также помогает выводить алкоголь из организма, так что не волнуйтесь, – добавил Берже с обычным спокойствием. – Ладно, друг мой, мне нужно закончить работу. Ступайте.

Маркус молча кивнул, всё ещё переваривая услышанное, и вышел из медицинского отсека. Его путь лежал на капитанский мостик, где его ожидала важная задача. Скоро они достигнут орбиты Юпитера, а он до сих пор не рассчитал траекторию гравитационного маневра.

В его голове мелькали термины из навигационного курса: «периджов маневра», «радиационные пояса», «безопасное расстояние от атмосферы». Он понимал, что любое отклонение от курса могло привести к катастрофе. Юпитер, величественный и опасный, мог стать как помощником в ускорении их миссии, так и роковой ловушкой, если траектория будет рассчитана неверно.

Маркус глубоко вдохнул и начал собирать мысли, готовясь к одной из важнейших задач за всё время его пребывания на «Хароне». Маркус, собрав последние силы, пытался сосредоточиться на задаче. Его голова всё ещё немного гудела, но он заставлял себя вспоминать формулы и процедуры, которые изучал на курсах. Логарифмы, корни, степени и интегралы – всё это проносилось перед его глазами. В конце концов, он вывел нужную математическую линию для гравитационного манёвра у Юпитера и начал вводить данные в бортовой компьютер.

В этот момент мимо него прошёл механик по прозвищу Ёж. Он беззаботно бросил Маркусу фразу о том, что его ждут на вечерней попойке. Отвлечённый, Маркус пробурчал что-то невнятное в ответ и не заметил, как вместо цифры «4» нажал на «5». Эта маленькая ошибка, казавшаяся незначительной, в итоге оказалась роковой для всего дальнейшего полёта.

Спустя час на капитанский мостик вошёл капитан Ли. Его суровое лицо не выражало ни тени эмоций.