Золотой миллиард 2

– Экспертам необходимо осмотреть вашу Ниву.

Иван положил на стол ключи.

– Со слов Джеки Санрайз вы заходили в детскую, а также Екатерина Снегирь. Другие люди с утра в комнату девочки заходили?

– Нет.

– Также со слов Джеки Санрайз однажды вы случайно чуть не задушили Аню.

– Сволочь, – подумал Суровин, – как он давил на бедную Джеки, раз она рассказала про тот случай. Профессия такая – давить: с другой стороны хорошо, это очень хорошо: других также давить будет.

– Тогда она должна была рассказать, при каких обстоятельствах это случилось. Аня – мой единственный родной человек, я за нее жизнь отдам, – треснувшим голосом сказал Иван. Ну чтоб стало понятно. Киров кивнул.

– У вас есть подозреваемые?

–…

– Товарищ капитан, от вашей откровенности зависит жизнь Ани. Первые часы упущены. Лучше расскажите. Вместе мы докопаемся до правды.

Суровин бы ничего не рассказал, потому что Львовский не его полета «птица». Он сам разберётся со своими подозреваемыми, а следователь пусть разбирается со всеми остальными. Зазвонил телефон. Звонила Нина. Сегодня она прям назойлива, наверное, посочувствовать хочет, и узнать последние новости о пропавшем ребенке. Иван отклонил звонок. В штаб-квартиру вошли Щукин Саня, Львовский в шляпе и Савва с планшетом.

– Присаживайтесь, – миролюбиво начал Иван и открыл ящик в столе. Здесь лежат ножи: от прежних владельцев остались, он их наточил и убрал про запас. Хорошие ножи в мире Апокалипсиса на вес золота. Разбрасываться не стоит.

– Я вот что подумал, любезнейший Филипп Филиппыч: у кого хватит хладнокровия войти в чужое жилище и забрать ребенка из кроватки? А? Вы много таких людей знаете?

Подуставший от поисков на улице Львовских обескураженно пожал плечами, стряхнул капли воды со шляпы и сказал: – Мерзавец. Их всегда немного, но они есть.

– Нет. Это другое, – протянул Иван, выхватил у Саввы из рук планшет и положил его на стол, а самого Савву усадил на свое место. Он как послушная, безвольная кукла опустился на стул и не понимающе уставился на Львовского, ища поддержки.

– Любуются пылью, вечно обдолбанно-счастливые, крайне гуманные, а детишек так вообще обожают. Как это вынести девочку в одной пижаме на улицу. Нужно потеплей укутать. Кто это? Восемь букв.

– Иван, – потрясенно заявил Львовский, – ты же не думаешь, что за похищением стоят суррогаты? Это невозможно. Они должны получить приказ от значимого человека.

– Точно, – горячо выпалил Суровин, – да. Они получили приказ от тебя. Где мой ребенок?, – произнес он по слогам и достал из ящика крупный нож для мяса. Прежний хозяин, тысяча благодарностей ему, любил ножи. Вот этот, например, цельнометаллический, с рукоятью из красного дерева. Может, поваром трудился. Суровин прижал руку Саввы к столу, замахнулся и рубанул рядом. Киров подскочил и что-то уж собирался закричать, как Суровин его опередил и рявкнул:

– Сядь! Пристрелю!, – и вернулся к Львовскому, – я буду резать ему пальцы по одному, пока ты не скажешь, где Аня.

Московский профессор печально выдохнул и сел на стул у стены, растер лицо и сказал: – Это ошибка. Мы здесь не при чем. Клянусь. В тебе говорит отчаяние, я понима..

– Где Аня? Я считаю до трех: раз, два, …

Савва по-детски перевел взгляд на Суровина и обратно на Львоского. Как маленькая собачка, он скорее умрет от сердечного приступа, чем попытается сопротивляться, успев в своей умной голове вычислить, что шансов против внушительного Суровина у него нет. В его глазах ужас: точно также профессор Паблутти в Киевском аэропорту встретился с живым воплощением своего гения. Это тебе не на экран смотреть, не смешивать пробирки, создавая монстров, это чистое мясо. Джеки вышла из спальни и остановилась у входа в зал, и даже не подумала бы остановить мужа: он – сильный и умный, если нашел способ вернуть Аню, то пусть так и будет. А Щукин, пожалуй, разрывался между тем обстоятельство, что всё происходящее полная дикость и авторитетом Суровина, который если и творил когда дикость, то выходило в итоге складно.

– Это умнейшая голова «Расы», – возразил Львовский.

– Я ж не голову рублю, пальцы. Три!

– Хорошо!, – выкинул руку вперед Филипп Филиппыч, – хорошо. Я покажу.

– Это признание?, – спросил следователь.

– Называйте, как хотите. Она в «Расе». Больше ничего не скажу.

– Аня жива?, – спросил Иван.

– Да… да… наверное, – пробормотал Львовский.

– Что значит…наверное! Да! Что ты звонишь?! , – как-то на автомате, приняв звонок от Нины гаркнул Суровин, – извини, я занят. Говори по существу.

– Так я по существу и звоню. Здравствуй, во-первых, – надулась Нина и секунду взяла на то, чтобы обидеться, – так метель какая была, мы телевизор включить не могли, к вечеру только Подбережный Серегу прислал, тот починил. Я мультики детям включаю, а там Аню вашу ищут.

– И?

– Так она у нас с самого утра.

– Что?, – не поверил Иван.

– Да. Мы только завтракать с детьми сели, смотрю, заходит красота в костюмчике желтом. Ну я подумала, она уж раздеться успела: вы приехали и ее на денек в садик отдали с друзьями повидаться. Гулять не ходили из-за погоды. Потом посмотрела, а вещей ее нет, одеяло только какое-то лежит. Ты чего, папаша, привез и забыл. Не переживай: не ты первый, не ты последний.

– А можно я это возьму поиграть, – послышался голос Ани.

– Возьми, только потом на место верни и Илюше не давай, он маленький, разобьет, – отвлеклась Нина.

Иван оглядел всех присутствующих и сам не заметил как от нахлынувшего облегчения, погладил Савву по голове, той же рукой, в которой держал нож и чтобы тот не сильно расслаблялся, мягко бахнул его по плечу. По-дружески. Нашлась, жива, здорова – это хорошо, это просто отлично, это снимает напряжение и задает вопросы: а как она туда попала? Похищение все же было. Надо найти того, кто это сотворил. Или придется каждую неделю так подскакивать!? А он, Иван, уже далеко не новенький, таких волнений может и не пережить.

– Спасибо. Скоро буду, – сказал Иван, повесил трубку и сообщил потрясенным гостям, – появилась новая зацепка, я съезжу, проверю, а у вас признательные показания: съездите, отработайте, проверьте весь транспорт научной службы. Нужно выяснить, на какой машине они вывезли ребенка. У тебя, любезнейший намечаются большие проблемы, я превращу твою жизнь в ад, – пообещал он держащемуся за сердце Львовскому, – Александр, предупреди наших о «пришельцах», выпишешь пропуск, ну и все меры безопасности по полной.

Потом он взял со стола ключи и, проходя мимо Джеки, приказным тоном сказал: – Одевайся, выходи, возьми ее вещи. И быстро! Быстро!

– Она нашлась?, – звонко спросила Джеки.

– Быстрей!, – крикнул он уже из подъезда.

Джеки запрыгнула в машину, когда она еще не успела прогреться. Люди во дворе с удивлением оглянулись на несущуюся с детскими вещами маму пропавшего ребенка и, наверняка, хотели получить какие-то объяснения. Но пока он сам не увидит Аню, поиски не остановит. Вдруг что-то да вылезет.

– Скажи, скажи, ну скажи!, – взмолилась с Джеки, а он выехал со двора, как будто кто-то мог подслушать и только тогда ответил: – Нашлась. Жива. Здорова.

Джеки взвыла от радости, обняла Анины вещи и повторила: – Спасибо, спасибо, спасибо. Моя маленькая девочка. Спасибо, …

– Ну хватит, – мягко сказал Суровин и потрепал ее за ушко, – все хорошо.

– Иван!, – крикнула она и Суровина нажал на тормоза, подумав, что не заметил какое-то препятствие на дороге. Днем потеплело, снег и лед растаяли, в занос машину не унесло, но на звук тормозов из тумана повысовывались человечьи головы.

– Что?, – не понимающе спросил он.

– Прости, – сказала Джеки и, извиняясь, улыбнулась, – я рассказала про тот случай.

– Ты убьешь нас, женщина. До Ани не доедем. Сказала, и сказала, – и машина тронулась дальше. Джеки засмотрелась в окно со счастливой улыбкой и вдруг подскочила и завалила вопросами: – А куда мы едем? А где она? А как она там оказалась? Ведь ее кто-то украл получается.