Золотой миллиард 2

– Я больше ничего не могу сделать для Ани, нужен свежий, профессиональный взгляд, – решил Суровин и кивнул, соглашаясь на условия. Во дворе его дома собралось много людей. Зажглись фонари, тающий туман смешивался с первыми сумерками. Иван пожал руку знакомым, не замечал сочувствующие взгляды и поднялся в «логово ведьмы», очень надеясь, что это не наркота. И, хвала богам, это оказались не наркотики. Джеки даже как-то говорила про один из «найденных» препаратов: что-то женское, для их женских дел. Другое дело, что коробок много и большая часть таблеток просрочена. Зачем это хранить? Он почитал инструкции к препаратам, заметил на телефоне не отвеченные вызовы и сообщения и хотел было глянуть, что пишут, как нашел сильное несоответствие с временем. На часах и на телефоне доходит пятый час, а когда он сказал Щукину проверить камеру на магазине, было только начало четвертого, потом всего нечего времени ушло: вышиб дверь в подвал, потом лысеющий сосед-наладчик, потом встретил Львовского со свитой, потом медведь и туман. Ну полчаса максимум. Куда пропали полтора часа? И стемнело сильно.

Он осмотрел дальнюю комнатку, где нашлось еще две коробки с препаратами для женщин, и даже с нормальным сроком годности, и вышел. Людей возле дома стало как будто еще больше, подъехали автобусы с гарнизонными. Щукин раздавал листовки с фото Ани, Гофман прописывал новые маршруты. Костюк с двумя эсэровцами не отставал. Суровин окликнул своего помощника.

– Да, товарищ полковник, поиски ведутся, – шмыгнул носом промерзший Щукин.

– Ты камеру проверил?

– Она не рабочая у них. Давно сломалась. Новую не поставили, к сожалению.

– Что-нибудь нашли?, – многозначительно спросил Суровин.

Щукин удивленно приподнял брови, как бы говоря, если бы что-то нашли, то сразу бы доложили и решил вот это озвучить в словах: – Никак нет. Ничего. Ни показаний, ни свидетелей, ни улик.

– Найди Львовского с Саввой и приведи ко мне. Ясно?

– Так точно, – ответил Александр Щукин, не понимая, почему его начальник смотрит на него как будто с недоверием.

В штаб-квартире Суровина встретила тишина. Он распахнул двери в гостиную. Следователь с уставшими серыми глазами, бородой и растянутой серой кофтой, сидел напротив Джеки и записывал показания. И камера записывала. Его помощница, девушка лет восемнадцати поправила камеру и сказала: – Идет допрос. Надо стучать.

– Мы уже закончили. Вы – Суровин?, – спросил следователь.

– Так точно.

Джеки обернулась на мужа: синие глаза опустели, под ними легли тени горя, они закрыли всё ее миловидное личико, присосались к сердцу и качали, качали оттуда силы. Иван отрицательно качнул головой и сказал: – Иди, отдохни, – и занял ее место, слушая, как тихо скрипнула дверь в спальню.

– Старший следователь-дознаватель по уголовным делам Киров Владимир Михайлович.

– Вы вели подобные дела до купира?

– Какие подобные, товарищ капитан?, – неожиданно резко парировал Киров и там за усталостью мелькнули «челюсти», которые часто в кого-нибудь впиваются, и чрезвычайно любят это дело.

– Исчезновение ребенка.

– Исчезновение людей приходилось вести.

– Нашел?

– Давайте по существу. Расскажите, что вы делали вчера и сегодня.

– Начинаем, – пискнула его помощница, – сначала общие вопросы, – и достала из кармана аккуратно сложенный лист бумаги, – фамилия, имя, отчество?

– Суровин Иван Викторович, – начал Иван и слаженно, кратко и по существу рассказал на камеру всё, что произошло в его жизни вчера и сегодня. Не стал рассказывать про галлюцинации камня, про «разум везде» и про потерю времени в тумане. Было бы странно рассказывать такие вещи следователю, еще и на камеру.

Во время этого «интервью» в гостиную вошел еще один в штатском и по тому, как они переглянулись со следователем, можно понять: коллеги. Когда Иван закончил, Киров спросил: – Почему сразу не вызвали следователя?

– Потому что думал, что найду дочь, – уверенно сказал Иван и вот этот блеск в глазах следователя. Ах, этот блеск, он сам его хорошо знает, название ему « я знаю, что ты врешь».

– Часто ищете маленьких девочек?, – спросил Киров.

А дальше, как в тумане. Нервишки сдают. Иван швырнул камеру об стену, девушка закричала, Иван велел ей молчать и горячо добавил: – Ты что такое несешь? На каком основании?! Я нашел «Холеру» и «Сатану» под Пермью. Не знаю, что должно было произойти, чтобы я не нашел свою дочь, которая спала в кроватке, в детской.

– Уточним, – парировал Киров, – я напишу рапорт на имя Серова. Подобное поведение для офицера недопустимо.

– Пиши. Ты ж сюда писать пришел.

– Еще пару вопросов, – поправив бумаги на столе, уверенно продолжил Киров. Наверное, думает, что начал дожимать подозреваемого. И не зря так думает:

– Сатанею, – отметил про себя Иван, – клубятся бесовские энергии, по ногам ползут, в самый центр принятия решений, минуя сердце. Как там вещала «дама с Амстердама»: змей обманул вас. Обманул людей, не тем разумом думаем.

Второй следователь решил проявить «мягкость» и с сочувствием, сказал: – Мы все понимаем. Это трудно, но постарайтесь собраться с мыслями и сохранять спокойствие.

– Я всё рассказал.

– Джеки Санрайз – не мать Ани Суровиной?, – спросил Киров.

– Нет.

– Как у них складывались отношения?

– Прекрасные, как у матери с дочерью.

– Какие у вас отношения с Джеки Санрайз?

– Живем вместе.

– Не женаты.

– Нет. Я спросил: будешь моей женой? Она сказала: да. От брака общие права не станут полными, поэтому до ЗАГСа не дошли.

– Аня Суровина – ваша сестра?

– Единокровная. Мачеха с отцом попросили немного посидеть с ней, пока бабушка приедет. У нас большая разница в возрасте, поэтому она мне дочь.

– Когда вы видели Аню живой в последний раз?

– Утром, в семь – начале восьмого.

– Она точно была жива?

– …я заглянул в ее комнату, – Суровин вытаскивал из памяти воспоминания, – просто заглянул, она лежала на боку, под одеялом, прижимаясь к игрушке. Мертвые так не лежат. Она была жива, – уверенно закончил он.

– Вы сказали, что ехали до места службы на личном транспорте с офицерами Гофманом Виталием и …

– Щукин Александр,

– Можете их вызвать для допроса?

– Лейтенант Щукин скоро сюда придет.