За гранью света

Связь оборвалась, но страх так и не появился. На этот раз я спущусь, у меня нет выхода, и либо выйду отсюда, либо… Либо ждите меня в своих снах. Удачи вам, ребята. Я буду ску…

Сладкий страх

Он затянулся сигаретой и выпустил колечки дыма. Они, медленно тая, уплыли в потолок.

– Страх, говоришь? Страх тут ни при чем. Когда я говорю «меня пугают» или «я боюсь», совсем не значит, что это страх. Точнее, не такой страх, к которому ты привык.

– А какой страх? – мальчик с непониманием смотрел на Него. – Я боюсь монстров под кроватью, ну то есть боялся. Я боюсь двойки, но это один страх, хоть и разных вещей. Я потею, у меня трясутся ноги и, наверно, эти, поджилки – не знаю, где они, но они точно трясутся. А как это – не такой страх?

Он посмотрел с усмешкой на мальчика: мелкий, синяки под глазами, тощенький. Умный парень, но еще ребенок.

– Вырастешь – поймешь, – Он снова затянулся сигаретой.

– Все так говорят. Объясни!

Мальчик обиделся и сидел, надувшись, но интерес заставлял его спрашивать дальше.

– Когда она говорит, мне больно. Нет, не так. В языках людей слишком мало слов, чтоб это описать. Я не потею, не трясусь. Я просто хочу вжаться глубже в пол, в стену, просочиться сквозь поры земли и спрятаться от этого визга, от этого грома. Будто тебя обливает раскаленной карамелью… Ты же трогал расплавленную карамель?

– Трогал. Больно, – мальчик поморщился, – но она сладкая.

– Именно, сладкая! Боль и сладость, эти руки, голос. Страх, как на американских горках, но тебе хочется исчезнуть, – Он задумался. – Нет, снова не то.

– А… – начал было мальчик, но в коридоре раздались мягкие крадущиеся шаги. Ребенок застыл, глядя на дверь комнаты, та медленно раскрылась.

– Мой масик маленький, пупсик, печенька любимая. Ты моя конфеточка. Чего не спишь, малипусик?

– Я об этом, – прошуршал Он, спешно утекая в темноту гардеробной.

– Мам, монстр под кроватью сказал, что у него от тебя страх сладкий. Это как?

Мама крепко прижала сына к себе, целуя его в лоб и лицо:

– Спи, малыш сладенький, монстров не существует, моя прелесть нежная. И кто накурил под окном, что так воняет в комнате?

Детские игры

– Ты что! Нельзя наступать на щели между плитами! – маленький Олежек был удивлен тем, что я такой большой, а не знаю элементарных вещей.

– А что еще нельзя? Недавно ты сидел на комоде и отказывался спускаться вниз, когда мама тебя звала, потому что пол – лава, – я смеялся про себя, но старался выглядеть серьезным, чтоб не обидеть Олежу.

– Лава, – подтвердил брат и серьезно кивнул. – А иногда водоворот – когда как.

– Но я же по нему прошел, унес тебя и не сгорел, – я не смог сдержать улыбку.

– А ты взрослый, ты не видишь и тебе не опасно, – Олежек был крайне убедителен.

– И что, все дети это видят и знают? – мне уже было просто интересно – хоть какое-то занятие по дороге из садика, где «отбывал срок» братец.

– Почти все, – Олег взял меня за руку. – А между белыми полосками зебры на переходе иногда бывают пропасти, но они там не всегда. А хочешь, – неожиданно загорелся он, – я покажу тебе?

– Что? – я удивленно взглянул на мелкого.

– Как что? Всё, что есть на самом деле!

Я задумался. Обижать брата не хотелось, врать ему тоже, а верить в то, что я что-то увижу… Извините, но это детские игры. Олег, видимо, заметил мои колебания.

– Не бойся, не увидишь, значит, не увидишь. Ты же взрослый.

– Ладно, давай, – махнул рукой я.

Ну и что, что мне уже девятнадцать, а Олеже четыре, рядом с ним я ощущал себя значительно младше, и мне даже нравились забавы братца. Да и моя девушка любила его, а, соответственно, можно было поймать ее еще и на этом. Парни знают, как легко девицы ловятся на малышей.

Олег ухватил меня за руку и потащил в сторону помойки, за которой был небольшой парк. Ну как парк, пятачок примерно на сто квадратов, заросший деревьями и кустами. Там иногда играли дети из окрестных дворов, но Олегу было запрещено туда ходить из-за бродячих собак и довольно жестоких игр старших ребят с киданием камнями и палками. Ну и ветки-пни-коряги, по мнению мамы, были довольно опасны. С последним я был согласен, ибо сам лет в семь умудрился разодрать руку, споткнувшись о какой-то корень в этом самом парке.

Олег дотащил меня до зарослей, почти полностью скрывавших довольно старый остов огромного некогда дерева. Даже я его не застал, по-моему, эта громадина всегда возвышалась тут и никогда не росла и не жила. Просто воткнули этот огромный пень высотой в два человеческих роста, так он тут и торчит испокон веков.

– Полезли, – Олег нырнул в кусты.

Я как загипнотизированный отправился следом. Олежек стоял у какого-то дупла или пролома. Насколько я помню, тут никто никогда не играл. Почему-то все обходили это дерево, даже старшие ребята. Это была какая-то запретная зона. Не помню уже почему, а может, и не знал никогда.

– Давай за мной! – Олег нырнул в этот пролом, мне же пришлось согнуться в три погибели, чтоб проскользнуть туда.

– Олег, вылезай, сюда нель…

Я умолк на полуслове. Внутри дерева места было определенно больше, чем снаружи. Гораздо больше! Словно врата в другой мир, хотя почему словно? Передо мной раскинулась каменистая равнина с редкими валунами, обломками скал, пенящимися темными речками. Из трещин в сухой земле высовывались тонкие жгутики, вроде как у медуз, и плавно шевелились не в такт сухому обжигающему ветру. Олег стоял метрах в трех от входа и смотрел на меня победно.

– Видишь? Это тот самый мир. Сейчас тут тихо, только на щели не наступай и держись рядом со скалами и камнями – там безопаснее.

Я не мог сказать ни слова, пораженный видом. Оглянувшись, я увидел пролом дупла и наш обычный мир за ним. Вход висел в пустоте, в воздухе. Просто как кусок зеркала без рамы, отражавшего что-то иное, чуждое этому месту.

– Пойдем, покажу тут всё, – Олег потянул меня за рукав.

Я автоматически сделал шаг, и тут сверху раздался рев.

– Ой, бежим! Это Воздушное чудовище!

Брат помчался к пролому в пространстве, рев нарастал. Олежек первым нырнул в проход и потащил меня с собой. Я почти влез уже, когда моей ноги достиг поток воздуха от тела пикирующей твари и что-то царапнуло ее в последний момент, но я успел. Я сидел у дерева, прижавшись к нему спиной, по ноге сочилась кровь из пореза. Брат виновато стоял рядом.

– Нужно домой идти, мама заругает. Про ногу скажи, что я поцарапался об железяку около детского сада, ок?

Олег кивнул, взял меня за руку. Я, скрипя, поднялся, и мы двинулись к дому.

– Вот где вы шлялись? – мама вышла нас встречать в коридор. – Я уже заждалась, всё остынет, идите есть.

– Мам, я тут ногу немного порезал, есть чем перевязать? – я смотрел на нее с самым несчастным видом.

– Где? Сильно? – мама всполошилась, подбежала ко мне и стала обследовать мои голые голени, пару раз коснулась раны, я ойкнул.