Иной среди зелёных Путь Крови и Магии: Начало

Он обвёл рукой поляну, словно указывая на весь окружающий мир. "Чтобы овладеть магией, ты должен научиться чувствовать ею, стать с ней единым целым."

В ту ночь Зуг показал мне первые ритуалы, которые помогали накопить магическую энергию. Мы сидели у подножия древнего камня, и старый шаман учил меня особым дыхательным техникам, которые помогали успокоить разум и открыть сознание для тонких энергий мира. Он рассказывал мне о духах предков, о силе стихий, о том, как обращаться к ним за помощью.

Это было непросто. Поначалу я почти ничего не чувствовал, лишь слепо повторял движения за Зугом, пытаясь подражать его голосу, произнося непонятные слова древних заклинаний. Но Зуг был терпелив. Он раз за разом объяснял мне, как нужно расслабиться, как отбросить все лишние мысли и сосредоточиться на внутренних ощущениях.

И постепенно, день за днем, неделя за неделей, я начал что-то чувствовать. Сначала это было едва уловимое покалывание в кончиках пальцев, потом – легкое тепло, разливающееся по всему телу. Я начал ощущать энергию окружающего мира, его дыхание, его пульс.

Зуг учил меня черпать силу из разных источников. Мы проводили ритуалы у подножия водопада, где я учился впитывать энергию бурлящего потока воды. Мы поднимались на вершину холма, где я подставлял лицо ветру, пытаясь слиться с ним воедино и стать таким же быстрым и неуловимым. Мы встречали рассвет, приветствуя солнце древними заклинаниями и напитываясь его живительным теплом.

Каждый ритуал был наполнен глубоким смыслом, каждое движение, каждое слово имели свое значение. Я учился не просто накапливать магическую энергию, но и общаться с духами природы, просить их о помощи и защите.

Процесс шел медленно, требуя огромного терпения и упорства. Но с каждым днем я чувствовал, как мои запасы маны постепенно растут. "Скачки" становились все более продолжительными и осознанными. Я мог дольше находиться в чужом теле, лучше контролировать свои действия, глубже проникать в чужой разум.

Я все еще был далек от того, чтобы сравниться с опытными магами других рас, но я был на правильном пути. И я знал, что рано или поздно моя магия станет тем самым оружием, которое поможет мне не только выжить, но и изменить судьбу моего народа к лучшему. И за это я был бесконечно благодарен старому шаману Зугу, который открыл мне дверь в этот удивительный и опасный мир магии. Он стал для меня не просто наставником, но и другом, тем, кому я мог доверить свои тайны и сомнения. Вместе мы продолжали идти по этому пути, полному трудностей и открытий, навстречу неведомому будущему, которое мы должны были создать своими руками.

Глава 11: Раша

Среди зеленокожей массы орков, населявших лагерь, она выделялась сразу. Не только потому, что была полукровкой – плодом неприглядного союза орка и человека, но и из-за особенного выражения её глаз. В них не было тупого подобострастия, как у большинства рабов, или дикой ярости, присущей чистокровным оркам. В её взгляде читался ум, наблюдательность и какая-то затаенная грусть.

Её звали Раша. Я узнал её имя случайно, услышав, как её окрикнул один из надсмотрщиков. Она была одной из многих рабынь, захваченных во время набегов на человеческие поселения. Её задачей было выполнение самой грязной и тяжёлой работы – таскать воду, убирать мусор, разделывать туши убитых животных. Она всегда была чем-то занята, её движения были скупыми и точными, словно она старалась не привлекать к себе лишнего внимания.

Раша была ниже обычных орчанок, худощавее, но при этом сильнее, чем можно было предположить на первый взгляд. Её кожа имела более светлый оттенок зеленого, чем у чистокровных орков, а черты лица были более тонкими, менее грубыми. Она редко поднимала глаза, но когда наши взгляды случайно встречались, я видел в них искру понимания, которой не было ни у кого другого в лагере.

Именно это и привлекло меня в ней. Не её необычная внешность, а именно этот осмысленный взгляд, который говорил о том, что передо мной не просто рабыня, а личность, способная думать, чувствовать, анализировать. Я почувствовал в ней родственную душу, такую же чужую в этом мире грубой силы и бессмысленной жестокости. Она была другой, как и я. И это незримо связывало нас.

Как-то раз я заметил, как Раша украдкой читает небольшой кусок пергамента, который, должно быть, ей удалось стащить во время одного из набегов. Она делала это украдкой, прячась в тени полуразрушенной хижины, и быстро спрятала пергамент под рваной одеждой, как только я появился рядом. Этот эпизод укрепил мое подозрение – Раша не просто грамотна, она жаждет знаний, которых ее лишили.

Мне захотелось узнать ее лучше, поговорить с ней, понять, что она за человек. Но я должен был быть осторожен. Слишком явный интерес к рабыне мог вызвать подозрения у других орков. Поэтому я начал издалека, исподволь наблюдая за ней, используя свои "скачки" в тела других существ, чтобы оказаться поближе к ней, не привлекая внимания.

Я видел, как она устаёт от тяжёлой работы, как морщится от грубых окриков надсмотрщиков, как украдкой смахивает слезу с глаз, когда никто не видит. Но я также видел её несгибаемую волю, её тихое упорство, с которым она переносила все тяготы своей жизни. Она не сдавалась, не опускала руки, и это вызывало во мне невольное уважение.

Однажды, переместившись в тело крупного ворона, я подлетел к ней, когда она отдыхала в тени старой повозки, подальше от суеты лагеря. С высоты птичьего полёта я мог беспрепятственно наблюдать за ней, не вызывая подозрений. Раша сидела, прислонившись спиной к колесу, и что-то бормотала себе под нос. Прислушавшись, я понял, что она повторяет слова на незнакомом мне языке, возможно, на языке своего народа. В её голосе слышалась не только грусть, но и необычайная сила, словно она черпала силы из этих незнакомых слов.

Этот момент стал переломным. Я понял, что больше не могу оставаться в стороне. Мне нужно было поговорить с ней, установить контакт, понять, могу ли я ей доверять. Ведь она могла стать не просто союзником, а ключом к пониманию этого мира, к его культуре, к его языку. И, возможно, именно Раша станет тем человеком, который поможет мне найти дорогу домой, в мой собственный мир, который я уже почти перестал надеяться увидеть вновь.

Глава 12: Люди – хрупкие, но хитрые

Люди… В моей прошлой жизни я сам был человеком. Но теперь, оказавшись в шкуре орка, я смотрел на них совсем другими глазами. И "скачки" сознания позволяли мне узнать их так близко, как никогда прежде.

Первые мои "путешествия" в человеческие тела были неприятными. По сравнению с мощным телом орка, человеческая оболочка казалась невероятно хрупкой, слабой, ограниченной. Каждый шаг давался с трудом, привычные действия требовали больших усилий. Но был и свой плюс – свобода движений, недоступная громоздкому телу орка, которому я никак не мог привыкнуть.

Чаще всего я перемещался в тела пленных, которых орки приводили из набегов. Это были обычные крестьяне, ремесленники, иногда – солдаты, захваченные врасплох. Находясь в их телах, я испытывал неподдельный ужас и отчаяние, которые владели этими несчастными. Я видел своими новыми глазами грубый и жестокий мир орков, чувствовал боль от побоев и унижений, слышал полные ненависти и страха перешептывания пленников.

Но не только страх и боль руководили людьми. Я видел также их стойкость, их нежелание сдаваться, их надежду на спасение. Даже в самых тяжелых условиях они старались помогать друг другу, делились последним куском хлеба, подбадривали друг друга добрым словом.

Постепенно я начал понимать, что люди – не просто безвольные жертвы. В них есть внутренняя сила, которая позволяет им выживать в самых тяжелых условиях. Они умны и изобретательны, способны на хитрость и обман, но также на самопожертвование и героизм.

Особенно интересно было наблюдать за жизнью людей в их поселениях. Иногда мне удавалось переместиться в тело торговца, прибывшего в лагерь орков для обмена товаров. Это были короткие "скачки", так как торговцы были настороже и могли что-то заподозрить. Но даже за это короткое время я успевал увидеть многое.

Я видел аккуратные дома, окруженные садами и огородами. Видел мастерские, где изготавливались различные инструменты, одежда, посуда. Видел рынки, полные народа, где шел оживленный торг. Жизнь людей была намного более упорядоченной и разнообразной, чем жизнь орков.

Но самое сильное впечатление на меня произвел визит королевского двора, который я "совершил", переместившись в тело молодого гонца. То, что я там увидел, поразило меня до глубины души. Роскошь дворца резко контрастировала с убожеством орочьего лагеря. Стены, украшенные золотом и драгоценными камнями, сверкали в свете многочисленных светильников. По залам прохаживались важные вельможи в дорогих одеждах, обсуждая политические интриги и сплетничая о королевской семье.

Я слышал речи, полные лести и обмана, видел завистливые взгляды и лицемерные улыбки. Здесь, в сердце человеческого королевства, я понял, что сила может проявляться по-разному. Она может быть грубой и прямолинейной, как у орков, а может быть тонкой и изощрённой, скрытой за маской вежливости и придворного этикета.

Эти "путешествия" в мир людей многому меня научили. Я понял, что люди – не просто слабые и беззащитные существа, которыми их считают орки. Они обладают своей собственной силой, своей культурой и своими стремлениями. И эта сила заключается не только в мечах и доспехах, но и в умении думать, чувствовать, сопереживать и объединяться перед лицом общей угрозы. И, возможно, именно в этом единстве, в этой способности к взаимопомощи и заключался секрет их выживания в этом непростом мире.

Глава 13: Гномы – упрямые мастера

После людей настала очередь гномов. Эти коренастые, бородатые создания, обитавшие в глубоких подземных городах, всегда вызывали у меня особый интерес. Их скрытный образ жизни, невероятное мастерство в обработке камня и металла, а также врожденная стойкость к магии делали их одними из самых загадочных обитателей этого мира.

"Скачки" в тела гномов давались мне нелегко. Они словно были защищены невидимым барьером, который мешал моему сознанию проникнуть внутрь. Их мысли были похожи на отполированные грани драгоценных камней – твердые, чёткие и непроницаемые. Но я был настойчив и со временем научился обходить эту защиту, хотя и ненадолго.

Ощущения в теле гнома были совершенно непохожи на те, что я испытывал в телах людей или животных. Во-первых, это рост. Мир вдруг становился огромным, а все окружающие – великанами. Во-вторых, невероятное чувство устойчивости и уверенности в каждом движении. Тело гнома было крепким и выносливым, словно высеченным из цельного куска гранита. Казалось, что никакая сила не способна сдвинуть меня с места без моего на то желания.

Особенно поражало обостренное чувство материала. Прикасаясь к камню или металлу, я мог ощутить его внутреннюю структуру, почувствовать его плотность, его вес, его скрытую силу. Казалось, что сами камни разговаривают со мной, рассказывая о своем происхождении и свойствах. Неудивительно, что гномы были непревзойденными мастерами по обработке камня и металла. Они не просто видели материал, они его чувствовали.

"Скачки" в гномов позволили мне заглянуть в их удивительные подземные города. Это были не просто пещеры, а настоящие произведения искусства, вырубленные в толще гор. Огромные залы, украшенные резными колоннами и статуями, соединялись между собой извилистыми туннелями и лестницами. Везде кипела работа: гномы-шахтеры долбили породу в поисках драгоценных камней и руды, кузнецы раскаляли металл в огромных горнах, ювелиры ограняли алмазы и рубины, придавая им изысканные формы.

Я видел их лица, сосредоточенные и строгие, освещенные жарким пламенем горна или тусклым светом подземных светильников. В их глазах я читал не только упорство и трудолюбие, но и глубокую преданность своему делу, своему клану, своим традициям.

Гномы жили по строгим законам, основанным на уважении к старшим, верности клану и неукоснительном соблюдении традиций. Они были недоверчивы к чужакам, но честны и всегда держали свое слово. Их упрямство было легендарным, но за этим упрямством скрывалась непоколебимая воля и твёрдость духа.

"Скачки" в гномов помогли мне понять, что этот народ обладает огромной силой, которая заключается не только в их физической выносливости и мастерстве, но и в их единстве, в их верности традициям, в их глубокой связи с землей и её недрами. И эта сила вызывала у меня невольное уважение. Я понял, что завоевать доверие гномов будет непросто, но их дружба и поддержка могли бы стать решающим фактором в борьбе за лучшее будущее не только для моего клана, но и для всего этого мира.

Глава 14: Эльфы – загадочные и опасные

Из всех рас, населявших этот мир, эльфы были самыми непостижимыми и притягательными. Их утонченная красота, врожденная грация, невероятное мастерство в магии и владении оружием вызывали одновременно восхищение и трепет. Но для меня, переродившегося в теле орка, эльфы были не просто прекрасными и таинственными созданиями, но и заклятыми врагами, с которыми мой клан вел бесконечную и кровопролитную войну.

"Скачки" в тела эльфов были связаны с огромным риском. Их разум был защищен не хуже, чем у гномов, но защита эта была иного рода – не грубая сила, а тонкая магическая вуаль, проникнуть сквозь которую было невероятно сложно. Эльфы с рождения были погружены в мир магии, они чувствовали ее так же естественно, как человек чувствует собственное дыхание. Поэтому любое постороннее вмешательство в их сознание неминуемо было бы замечено.

И все же, несмотря на опасность, я не мог отказаться от попыток проникнуть в разум эльфов. Слишком многое зависело от понимания их мотивов, их стратегии, их сильных и слабых сторон. Я должен был знать, с кем имею дело, чтобы найти способ прекратить эту бессмысленную войну.

Долгое время мне не удавалось добиться сколько-нибудь значимого результата. Мои попытки "зацепиться" за сознание эльфов напоминали попытки удержать в руках ртуть – они ускользали, оставляя после себя лишь ощущение холода и пустоты.

Но однажды мне повезло. Патрулируя границы лагеря, я заметил эльфийского разведчика, который слишком близко подобрался к нашим позициям. Он был один, и я решил рискнуть. Спрятавшись за деревьями, я сосредоточился и направил всю свою волю на то, чтобы проникнуть в его сознание.

Это было похоже на погружение в бурлящий поток чистой энергии. Меня захлестнула волна неведомых ранее ощущений. Тело обрело невероятную легкость, словно я парил в воздухе. Мир вокруг преобразился, заиграл новыми красками. Обычные звуки леса – шелест листвы, пение птиц, журчание ручья – превратились в прекрасную мелодию, наполненную гармонией и глубоким смыслом.

Эльфийский разум разительно отличался от всего, что я встречал раньше. Он был подобен сверкающему клинку, отточенному до бритвенной остроты. Мысли разведчика были быстрыми и четкими, как полет стрелы. Я едва успевал улавливать обрывки образов и ощущений, мелькавших в его сознании.

Я видел лес его глазами – не просто скопление деревьев и кустов, а живой организм, наполненный магией и тайной. Я чувствовал его настороженность, его готовность к бою, его презрение к оркам, которых он считал варварами, оскверняющими своим присутствием этот прекрасный мир. Я также ощутил его связь с природой, глубокое понимание ее законов и ритмов.

Этот "скачок" продлился всего несколько мгновений, но он дал мне больше, чем все предыдущие попытки вместе взятые. Я осознал, что эльфы – это не просто воины и маги, это хранители древних знаний, защитники того хрупкого равновесия, которое существовало в мире до прихода орков. Их ненависть к моему народу была не просто слепой яростью, а скорее болью и отчаянием от того, что их мир неустанно разрушается.

Но в то же время я почувствовал, что и среди эльфов нет единства. В сознании разведчика промелькнул образ величественного города, скрытого в глубине леса, и тень сомнения относительно правильности действий тех, кто правил этим городом. Это давало надежду, что не все эльфы жаждут уничтожения орков, что среди них есть те, кто готов к диалогу, кто способен понять, что война – это не выход.

Этот короткий и опасный "скачок" стал для меня настоящим откровением. Я вышел из него с твердым убеждением, что должен продолжать изучать эльфов, искать пути к примирению, пока не поздно. И пусть этот путь будет полон трудностей и опасностей, я готов был идти по нему до конца, ведь на кону стояло не только будущее моего клана, но и судьба всего мира.