Иной среди зелёных Путь Крови и Магии: Начало

Я постоял ещё немного, глядя на широкую спину отца, а затем повернулся и вышел из хижины. Разговор не просто провалился, он усугубил наше противостояние. Грумбаш видел во мне не сына, а предателя, который посмел усомниться в вековых традициях орков.

Той же ночью Грумбаш созвал совет клана. Он объявил всем о моих "трусливых" речах, о моем "предательстве" и о том, что я больше не являюсь его наследником. К моему удивлению, не все поддержали его. Некоторые орки, уставшие от бесконечной войны, с интересом отнеслись к моим словам. Но их было меньшинство. И они боялись открыто выступить против вождя.

В итоге Грумбаш изгнал меня из клана, но оставил мне жизнь. "Ты моя кровь," – сказал он на прощание. – "Поэтому я не стану тебя убивать. Но ты больше не принадлежишь Кровавому Топору. Уходи и никогда не возвращайся."

Я покинул лагерь той же ночью, взяв с собой лишь самое необходимое. Изгнание было тяжёлым ударом, но я не отчаивался. Ведь теперь я был свободен. Свободен идти своим путём и бороться за то, во что верю. И я знал, что не одинок. Со мной были Зуг, Раша и те немногие, кто поверил в меня. А значит, борьба только начиналась.

Глава 27: Сборы в дорогу

Изгнание из клана стало для меня не трагедией, а освобождением. Словно тяжёлые цепи, сковывавшие меня долгие месяцы, внезапно спали, открывая путь к свободе. Но свобода эта была хрупкой и опасной. Я понимал, что должен действовать быстро и решительно, пока Грумбаш не опомнился и не послал за мной погоню. Ведь одно дело – изгнать непокорного сына, и совсем другое – позволить ему уйти живым и, возможно, стать опасным врагом в будущем.

Первым делом я отправился к Зугу и Раше. Встреча была короткой и напряженной. Старый шаман встретил меня спокойным, проницательным взглядом. Казалось, он знал всё заранее, словно духи предков уже поведали ему о случившемся. Он не выразил ни удивления, ни сожаления, лишь кивнул своей седой головой, как бы говоря: "Я знал, что так будет".

Раша же не могла скрыть своих эмоций. В её глазах смешались тревога, страх и какая-то отчаянная решимость. Она понимала, что побег – это огромный риск, но она также понимала, что это наш единственный шанс на свободу.

Я рассказал им о своём разговоре с Грумбашем и о том, что нам нужно немедленно уходить. Медлить было нельзя. Каждая минута, проведённая в лагере, могла стать последней.

К счастью, мы уже некоторое время готовились к возможному побегу, поэтому у нас было почти всё необходимое. Зуг, несмотря на свой преклонный возраст, сохранил ясность ума и твёрдость духа. Он быстро собрал небольшой запас целебных трав и порошков, которые могли пригодиться нам в пути для лечения ран и болезней. "Это всё, что я могу дать вам," – сказал он, протягивая мне небольшой кожаный мешочек. – "Но помните, Грогатар, главная сила не в травах, а в вашем духе."

Кроме того, Зуг вручил мне свой старый посох. Он был сделан из крепкого дуба, витого и закалённого в огне множества ритуалов. По всей его длине были вырезаны странные символы и знаки, смысл которых был непонятен мне, но которые, несомненно, обладали магической силой. "Он служил мне верой и правдой много лет," – сказал Зуг. – "Теперь пусть послужит тебе. Он поможет тебе на твоём пути." Я с благодарностью принял этот дар, чувствуя его тяжесть и скрытую в нём силу.

Раша тем временем собрала все свои немногочисленные вещи и припасы. Её имущество было скромным – старое одеяло, несколько смен одежды, кремень для разжигания огня да несколько мелких личных вещей, которые она бережно хранила. Из еды удалось запасти немного вяленого мяса, горсть сушёных ягод и несколько пресных лепёшек. Кроме того, она принесла кожаные фляги, наполненные водой.