Юное сердце на Розе Ветров

Мерзкий смех друзей, их домогательства. Когда все уже наиграются с его телом, кого-то посещает мысль сфотографировать измученного, находящегося почти без сознания Мику, а иногда это делают в процессе. Почему-то им доставляет особое удовольствие потом разглядывать эти фото и грязно комментировать.

Вспышки слепят Шиндо, смех оглушает, а конвульсивные движения внутри выжигают пламенем и тело, и душу, а после всё сваливается на Микину драку в школе. Так никто не догадывается о том, что творится в доме Шиндо на самом деле. Даже мать не ведает, кого она воспитала.

Что касается Микаэля, то обойтись с тем же Амане по-хорошему, не позволить причинять себе боль и наносить новые увечья, которыми потом обязательно воспользуется старший брат, мальчик тоже не может. Ведь отыгрываясь на Юу, он словно мстит своему брату, которому не в силах дать отпор, от которого он зависим, потому что он старше и сильнее и от него нет спасенья.

Познавший ненормальную любовь своего старшего брата, в один день решившего, что Мика должен быть его, мальчик потерял еще одну часть своей изорванной в клочья души…

Сердце Принца. Часть II

Еще немного и школа закончится. Скорее всего, я больше не увижу никого из них. В новой школе будут другие дети…

Возвращение домой проходит как всегда в одиночестве. Жаркий день, пыльный асфальт, шуршащая от ветра зелень и равнодушные облака, проплывающие в бескрайней синеве. Немного грустно в такой компании, но Шиндо сам избрал такой путь. Для него одноклассники – наивные глупцы, которым не место рядом с ним. Не место с теми, кто не знает ничего о жизни и ее тяготах, не понимает, каково быть растоптанным и униженным. Они ничего не знают о том, какой страшной бывает эта жизнь и даже если попытаться им рассказать, они все равно ничего не поймут, так что не стоит и начинать.

К тому же, Мика не хочет, чтобы его жизнь стала достоянием общественности. Поэтому подсознательно гонит от себя всех тех, кого расценивает как опасных для себя людей, а особенно тех, кто пытается подобраться, ворваться в самое сердце. Да только Микаэль не из простых людей, что вот так запросто подпустят к себе кого-либо. Нет, он никому не позволит увидеть эти жуткие уродливые подкравливающие шрамы, сплошь покрывающие его сердце и сделает всё, что в его силах, чтобы ни одному смертному не довелось даже заподозрить, что они существуют. Такова его возвышенная натура, она скорее заставит всех окружающих себя ненавидеть, нежели допустит унизительную жалость к себе.

Вся его сущность отрицает тяготы, боль, окружающую ее с детства, и стремится к светлой стороне бытия, как бы ни было тяжело. Он продолжает жить жизнью обычного мальчика настолько полноценно, насколько это позволено, и отрицает для самого себя ту боль, которую испытывает от холодного и сдержанного обращения отца, от безразличной к нему мачехи, от мытарств и бесчеловечных расправ, которые учиняет над ним сводный брат. Все это не убивает в нем стремление жить и жажду радоваться этой жизни, даже когда его тело сгорает в аду. Он продолжает ходить в школу, продолжает хорошо учиться, продолжает вести ожесточенную войну с Юичиро, продолжает держать на расстоянии тех детей, что желают сдружиться с ним, не понимая, что Мика не верит их искренним словам, не верит их действиям. Для него все оплетено исказившими реальность черными нитями безразличия и жестокости, что царят вокруг. И там нет места волшебным сказкам, которые Мика никогда не читал и не слышал, ведь никто ему их не рассказывал – матери не было, а мачеха не хотела, там есть суровая реальность книг для взрослых, которые он находил, и с упоением читал сам, запираясь в своей комнате.

Правда всякой выдержке есть предел, и, доходя до этого предела, Шиндо, являющийся обычным двенадцатилетним ребенком, тяжело страдает от жизни, приносящей ему одну лишь боль.

«Школа закончится, а что будет дальше? Что будет со мной?» – думает он, не обращая внимания на шум проезжающих машин. Страшно думать о том, что вся его жизнь пройдет вот так, что средняя школа, старшая станут таким же молчаливым, серым от тумана болотом, как и младшая, что эта боль будет преследовать его всю оставшуюся жизнь, ведь он уже успел уразуметь, что Эндзай не оставит его в покое, пока не выжмет из его тела все соки и быть может даже после его физической смерти не позволит упокоить его душу, захоронив тело как полагается. Вышвырнет куда-нибудь на мусорку, где его никто не найдет, кроме падальщиков, которые будут слетаться, сходиться на запах тлеющей плоти.

«Скоро у нас с тобой всё закончится… Юу» – с горькой усмешкой говорит себе Микаэль. Обычно этот взъерошенный парень не удостаивается его внимания, только сейчас, когда скоро придет время расставания с ним, Мике вдруг становится грустно и пускай всего несколько дней назад Мика мучился и стонал от побоев, генерируя в голове идею мести, это уже неважно.

Он тоскует так, словно заранее ощущает, что сегодняшний день в школе был последний. Он уже не пойдет туда завтра, не будет вместе со всеми на линейке слушать речи директора по поводу их выпускного, не увидит гордого за своего сына отца, который, стоя вместе с другими родителями, не спустит с него глаз ни на минуту, не увидит он и радостного лица их классного руководителя, который наконец выпустит, пожалуй, самый тяжелый класс в своей практике. Всего этого он уже не застанет…

Возвращаясь с уроков, он не знает, что Эндзай ждет его дома, и от того, что Мика по своему обыкновению домой не торопится, зная, что там никого нет, его настроение становится только хуже с каждой следующей минутой ожидания младшего сводного брата.

Закрывая калитку, Шиндо не обращает внимание на силуэт в окне второго этажа, который сразу задергивает штору, как только Мика входит во двор. Мальчик в этот момент думает о своем выпускном. Отец обещал пойти с ним и это отзывается теплом в его душе, а потому он все-таки ждет этого дня несмотря ни на что. Одно только способно огорчить этот день – если вдруг его выпускной решит посетить и старший брат. Если он тоже придет, праздник будет испорчен, и пускай при отце он не позволяет себе того поведения, которое обычно выказывает пока никого нет, неизвестно чем все окончится потом. У Мики ощущение, что этот человек нарочно приходит, чтобы испортить ему существование. Осквернить, окрасить в темные тона даже самые тусклые лучи света, появляющиеся в его жизни.

– Где ты шлялся все это время?

Разуваясь в прихожей, Мика вздрагивает, когда до слуха доносятся жесткие нотки.

Он дома… Так рано…

Златовласый мальчик поднимает глаза на брата, что грозно взирает на него. Лишь на мгновенье в его теле появляется страх, а потом Мика спокойно отвечает:

– Нигде. Я шел домой.

– От школы до дома максимум минут 20! Еще смеешь мне лгать! – вспыхивая, Эндзай ударяет Мику так, что тот падает на пол. – Повторяю, дрянь, где ты был?!

Приподнимаясь на локте, утирая выступившую кровь, Микаэль весь дрожит.

– Я ведь сказал, со школы я пошел прямо домой, – срывающимся голосом ответил он.

– Врешь, ты нарочно задержался. Ты был не один. Тебя что-то задержало! Отвечай, кто это был!

«Он вконец помешался», – промелькнула мысль в голове Микаэля.

– По-твоему я встречаюсь с кем-то? – приподнимая уголок губ, проговаривает он, с презрением взирая на Эндзая.

– Говори сволочь, с кем ты был, – делает шаг вперед Эндзай, излучая угрозу всем своим видом. Он пристально следит за каждым движением младшего, который, пошатываясь, поднимается на ноги и продолжает загадочно улыбаться и помалкивать. – Кто это? Тот сопляк, что тебя избивает или кто-то другой? Говори сейчас же! С кем ты был?!

– Эндзай…

Еще один удар, из-за которого Мика снова чуть не падает на пол.

– Ты забыл? Забыл кому ты принадлежишь? Забыл, что только я вправе распоряжаться тобой и только я тот, кому ты обязан подчиняться?! У тебя нет другого выбора! – Он хватает Мику за грудки и, приближая его лицо к своему, говорит с мерзкой улыбкой: – Ну ничего, сейчас я тебе живо напомню. Навсегда забудешь, как своевольничать. Я на тебе места живого не оставлю, – говорит он, до синяков сжимая хрупкие плечи брата. – Запомнишь тогда.

– Нет! – сдавленно выдыхает Микаэль, когда его заваливают прямо в прихожей на пол и начинают срывать одежду. – Нет, не надо! Нет! – извивается он, но его пыл охлаждают грубые пощечины.

– Я тебе сколько раз повторял, ты мой. Мой! Ясно?! – отбрасывая в сторону рубашку, Эндзай склоняется над извивающимся телом, приводящим его в ненормальный восторг, равно как и стоны младшего брата, совершенно беспомощного перед ним. – Мой… Только мой…

– Отпусти! Отпусти! Нет! – отчаянно взвизгивает Шиндо, когда рука брата ложится на его орган. – Нет! – дрожа, как осиновый лист, выдыхает он, закрывая глаза, снова заранее переживая тот ужас, что его ждет впереди. Одна рука ласкает его член, а вторая, держа за горло, впечатывает в пол так, что не вырваться. Трудно дышать, слова застревают в горле, а в этот момент влажные губы касаются его тела, которое горит от боли и унижения.

Когда Эндзай, тяжело дыша и что-то бормоча себе под нос, грубо врывается поцелуем в его рот, прижимая Мику к себе, тот ощущает, как возбужден его брат. Отвращение вперемешку с ненавистью застилают разум мальчика. Он ненавидит, презирает эту грязную свинью, от которой сбегают все девушки, потому что он отвратителен, груб, неучтив. Омерзительно животное. И это животное смеет касаться его, утолять им свою грязную похоть, не умея завоевать себе девушку, как все прочие люди его возраста. Не мудрено, что никто не хочет связываться с ним, ведь за душой Эндзая нет ничего кроме грязи, что до отказа наполнила его грузное тело. И будучи немощным перед противоположным полом, он черпает извращенное наслаждение, избивая и насилуя своего младшего брата.

Каждой клеткой своего тела Мика испытывает презрение к этому человеку. Его прикосновения невыносимы, ужасны. Легче умереть, чем позволить в очередной раз отдаться ему.

– Нет, уберись от меня! Я не хочу! – извивается изо всех сил Микаэль, пытаясь оттолкнуть от себя брата. Ища поблизости хоть что-то, что может помочь ему в этот раз избежать насилия. Но ничего нет и возможности вырваться из стальной хватки этих массивных рук тоже нет. Неужели придется еще раз вытерпеть это? Снова пройти через этот ад? Нет. Нет, только не это. Не снова, он не выдержит. Хватит, хватит мучить его.

– Заткнись, немедленно! – рычит Эндзай, нанося жестокие удары до тех пор, пока Шиндо не выбивается из сил и смиренно затихает.

– Угомонился наконец, – криво ухмыляется парень, когда видит, что Мика снова уступил его силе. Чувствуя свою победу на вкус, он широко раздвигает ноги подростка в стороны и тянется к замершим, бледным, слегка приоткрытым губам. Замирая в немом крике, Мика вновь испытывает эту страшную боль, когда его тело пронзает насквозь. Это невыносимо, невыносимо. Умереть, умереть прямо сейчас, чтобы больше никогда не чувствовать этого, чтобы больше никогда не позволять осквернять себя. Тяжелое дыхание, трепещущее в груди сердце и непрерывные толчки внутри.

В непроглядной темноте жестокого безумства звучат два громких стона, один принадлежит ребенку, другой взрослому.

Теплая жидкость струится по ногам, но на этом все не оканчивается. Жажда продолжить пульсирует в каждой венке на лбу и безошибочно читается в возбужденном взгляде, который следит за тем как поднимается чужая грудь. Как окропляет белую кожу кровь и пот, как тяжело и хрипло дышат эти губы, как смотрит этот усталый блуждающий взгляд. Так призывно, что остановиться невозможно. Новый прилив возбуждения охватывает парня при виде брата, находящегося почти в беспамятстве после оргазма.

Да только он ошибается, Мика вовсе не расслаблен. Скорее наоборот, этот акт заставил все его тело напрячься, а ум лихорадочно работать и то, что Эндзай видел перед собой покорного и готового еще и еще принимать его в себя брата, пока он полностью не удовлетворит свои потребности, всего лишь обман. Ловкий ход, чтобы усыпить бдительность, чтобы хватка ослабла. Эндзай расслабился и перестал удерживать его.

Так и получилось. И как только Мика ощутил, что больше ничто его не удерживает, он, не дожидаясь пока его телом снова начнут пользоваться, ловко изворачивается и бежит прочь.

– Так ты еще соображаешь?! Вернись сейчас же! – кричит ему Эндзай, пораженный действием брата и разозленный тем, что его жертва убегает, а ведь он еще не закончил играть с ней. – Сбежать надумал, не выйдет! – он вскакивает на ноги и бросается следом за братом.

Забегая в гостиную, Мика оборачивается по сторонам, ища глазами как выбраться из дома. Сердце колотится в груди и кажется, что сейчас оно пробьет кости. Но сердце вмиг замирает, когда мальчик видит, что Эндзай влетает в гостиную.

– И куда ты сбежишь? Все заперто, – ухмыляется он. – Так что лучше иди ко мне по-хорошему.

– Никогда! – отчаянно мотает головой Мика и бежит в кухню.

– Стой, глупый, тебя это не спасет, – кричит ему вслед Эндзай, но Мика не слушает его, он должен попробовать, должен убедиться, что еще может убежать. Ведь в кухне всегда открыто окно. Однако он замирает посреди комнаты, внутри все обрывается, когда он видит закрытое наглухо окно.

– Я же говорил, – он оборачивается и видит насмешливое лицо старшего брата. – Я подготовился. Так что иди сюда.

– Нет! – Мика подбегает к окну и хватается дрожащими руками за щеколду. Это действие пугает Эндзая, окно закрыто не совсем наглухо и если этот поганец откроет его, то сбежит, а это не допустимо, ведь тогда трудно будет объяснить соседям внешний вид испуганного выбравшегося через окно брата.

– Только попробуй! – он подбегает и, хватая мальчика за талию, оттаскивает от окна.