Становясь легендой

Наконец, они оставили Причала и очутились в соседнем районе побогаче, где остановились у небольшой кофейни с потертой деревянной вывеской и светло-зеленой дверью. Внутри обстановка оказалась уютной, мебель обита мягкой тканью, повсюду шторки, вазочки и подсвечники.

Они устроились за столиком у окна и к ним тут же подошла приятная молодая девушка, одетая в светло-зеленое вельветовое платье.

– Чего изволите? – спросила она, протянув гостям карточки с меню.

Якоб, не глядя в меню, заказал себе завтрак, а Валдису посоветовал яблочный пирог. Военный последовал совету старого друга и заказал себе один кусок.

– Знаешь, до меня дошли слухи о твоей работе в Башне, – сказал Якоб, когда девушка записала все в блокнотик и отошла. Валдис с облегчением понял, что наконец-то началась та часть встречи, ради которой его старый друг пересилил себя и выбрался на Причала. – Ты отлично справляешься, кто бы мог подумать! Почти тридцать дел, и это только за три месяца! Спишь ли ты вообще, друг мой?

Валдис улыбнулся, но ничего не сказал.

– Ты прирожденный сыщик, вот, что я скажу! – продолжил Якоб. – У тебя талант находить такое, что другим в жизни не отыскать. Я, уж извини, навел некоторые справки, и оказалось, что ты и в армии этим отличался.

Валдису уже принесли заказ, и военный аккуратно отламывал от пирога по кусочку, внимательно слушая приятеля. Сам он по-прежнему ничего не говорил.

– Птички мне напели, ты проявляешь удивительную проницательность, – в дружелюбном голосе Якоба повеяло холодком. – Ты ведь так и не оставил в покое того лекаря.

– Заглянул к мадам Жилевской, – Валдис пожал плечами.

– Ты не только к ней заглянул, – произнес член тайного сыска. – Ты заглянул ко всем его последним пациентам, а еще несколько раз заходил в архивы Церкви, говорил с младшими священниками. Я слышал, ты смог разговорить даже одну белую сову.

– Бедняга выпил лишнего, и я помог ему добраться до монастыря, – объяснил военный с прежней добродушной улыбкой. – Что с того?

– А то, что наверху все видят, – многозначительно проговорил Якоб, понизив голос. – Я все знаю! Тебе руки мало было, без головы хочешь остаться? Я пришел к тебе, как друг, и говорю: одумайся! В следующий раз они ведь уже не меня пошлют к тебе, и тот, кто придет, придет отнюдь не с разговорами.

– Якоб, похоже, тайный сыск сделал из тебя параноика, – Валдис отломил еще кусочек пирога и с благодушной улыбкой посмотрел на старого друга, которого уже порядочно колотило от волнения. – И что с того, что я побывал в архивах Церкви? Как будто в столице есть другие достаточно полные библиотеки! Что до последних пациентов Роберта – разумеется, я был у них. Мне нужно было узнать, к кому они обращались до того, как попали к лекарю при королевском дворе. Я ищу себе врача, разве это преступление?

– Дурачком прикидываешься? – прошипел Якоб. – Ты хоть понимаешь, что стоишь над пропастью на тоненькой жердочке, и как сильно я рискую, пытаясь тебя с нее увести!?

– Все в порядке, – успокоил его Валдис. – Я простой военный, а не какой-нибудь заговорщик. Да и в чем вообще меня можно подозревать после пары визитов в архивы Церкви? Это же смешно!

– О, если бы тебя хоть близко увидели с теми, кого подозревают в измене, поверь, ты бы и часа не прожил, – проговорил Якоб. – Прошу тебя, возьмись за ум и прекрати совать свой нос туда, куда не надо.

– Постараюсь найти себе другую библиотеку, – пообещал Валдис, улыбаясь.

– Найди себе другую библиотеку, будь добр, и другую невесту, ради всех богов! – посоветовал Якоб, не сводя друга обеспокоенного взгляда. – Ты же повсюду разгуливаешь с этой ушастой, это просто неприлично для человека твоего статуса! Чистокровная нелюдь, боги…

Валдис уже покончил с пирогом и, почуяв, что все необходимое уже сказано, собрался вставать: выслушивать остальное у него не было никакого желания.

– Сегодня у меня еще есть дела, потому, если ты не против, я оставлю тебя здесь, – проговорил воин, никак не отреагировав на последние слова Якоба.

– Иди, Валдис, – устало вздохнул тот, откинувшись на мягкую спинку стула и провожая военного взглядом. – И да хранят тебя Боги от тебя самого.

– Тебе тоже удачи, Якоб, – кивнул тот.

Валдис вышел из кафе, но чувствовал на своей спине пристальный взгляд до тех пор, пока не свернул на другую улицу. Привычка родом из гор – всегда знать, когда на тебя смотрят.

По дороге Валдис размышлял.

Что ж, он и не надеялся, что его поиски останутся незамеченными. Однако воин все равно был удивлен поведением Якоба: похоже, бедолага не на шутку перепугался. Или нервы у городских совсем ни к черту, или же дело, в которое Валдис ввязался, и впрямь серьезное.

Все началось несколько лет назад, когда среди нейверских военных расползлась эпидемия странной болезни. Заболевали ей единицы, симптомы были разные, длилась заболевание тоже по-разному, но кончалось все одинаково: больной начинал слабеть и умирал за считанные дни. Поначалу думали на орков и их шаманов, – до сих многие верили, что дело именно в проклятиях серокожих, – но Валдис знал, что это не так. Однажды он попал к оркам в плен и там успел хорошо узнать народ, с которым ему и его людям приходилось воевать. Орки не были бестолковыми дикарями, которыми их представляли новобранцам, но и учеными они тоже не были. Вся магия, доступная их шаманам, неизменно сопровождалась сушеными грибами, которые в человеческих справочниках помечены, как галлюциногенные. А чтобы навести смертельную болезнь нужен хорошо обученный темный маг.

Военного, как и остальных, тревожил странный недуг, но умирали от него не так часто, чтобы стоило поднимать панику: на фронте дни без смертей так же редки, как снег в одноименной столице Нейвера. А снега, стоит отметить, в Нейвере не было никогда.

Однажды после очередного ранения Валдис попал в полевой госпиталь. Военных лечили самые разные лекари: были среди них и люди из академий, и маги, заштопывающие раны колдовством, и монахи, возвращающие к жизни безнадежных одной только молитвой. Были даже нелюди, читающие старинные заговоры. В армии любой врач на вес золота, потому брали всех подряд.

Валдис лежал рядом с молодым солдатом и видел, как одна из человеческих лекарок предложила тому испробовать ее новое лекарство. Молодой парень охотно согласился помочь девушке испытать свое изобретение, а через некоторое время он умер – так, как умирали от неизвестной болезни.

Валдис прежде, чем обвинить лекарку прилюдно, решил выяснить, действительно ли она была виновата в смерти молодого воина. Пока никто не видит, он проник в общий шатер, где спали все лекари, и проверил ее вещи. В них он так и не нашел ничего интересного, но, уходя, заметил на земле у самого полога скомканный лист бумаги.

Там подробно было описано, как некоторое вещество нужно вводить в тело, сколько раз в неделю фиксировать состояние воина и какие признаки отмечать. Это был план испытаний какого-то вещества на живых людях.

Сохранив бумагу, Валдис, никому ничего не объясняя, отправился к военачальнику: сердце подсказывало ему, что он наткнулся на серьезное преступление, о котором нельзя сообщать никому, кроме главнокомандующего. Путь до лагеря, где был расположен штаб командования, лежал неблизкий, добираться до него не меньше двух дней, да и участок был не спокойный.

По пути Валдиса ранили, метнули топор, пока он спал, да только промахнулись. Мгновенно проснувшись, воин увернулся от нескольких орудий, а затем нападавший скрылся, так и не показав себя. Оружие было орчьим, однако воин точно знал, что орки не нападают на одиноких путников, тем более на спящих.

До штаба командования он добрался едва живой, рука к тому времени уже отнялась, а потеря крови были слишком велика: почти никто не верил, что воин выживет. Однако, Валдис выжил. Он провел в госпитале почти месяц, но к военачальнику его не пускали, а бумага с описанием опытов, – единственная улика, – пропала после первой же ночи в лазарете. Военный так и не смог никому ничего доказать, а пустые предположения слушать, разумеется, никто не стал. Валдису второпях оформили все необходимые привилегии и отправили в столицу, подальше от гор.

Но и здесь, в Нейвере, военный почуял неладное. Он устроился расследовать дела преступников в надежде найти лекаря, но вместо этого наткнулся на новые загадки, связанные с заключенными нейверской тюрьмы – самой большой тюрьмы в мире.

Десятилетиями в ней царил настоящий хаос, никто толком не знал точного количества заключенных, почти все данные в архивах наспех придумывались молодыми писчими, точность отчетов которых никто никогда не проверял. И теперь, спустя столько лет, дела заключенных вдруг потребовалось разложить по полочкам, а многих отпустить. Многих, но только не темных магов, особенно нелюдей. Они из тюрем исчезали сами, причем бесследно.

Одного темного выводили с заднего двора на глазах у Валдиса, идущего в тюрьму, чтобы вызволить очередного воришками. Это темный, леннай с татуировкой на лице, рычал и кусался, вырывался изо всех сил, словно приютская собака, которую вели на убой. И все бы ничего, но люди, которые тащили его, носили белоснежные накидки с перьями, – белые совы. Инквизиторы святейшего Клевора.

Зачем им понадобился темный маг? Верховный бог не уставал напоминать своим проповедникам, что темные должны содержаться взаперти, ибо они, в отличие от остальных колдунов, никогда не смогут применить свою силу во благо, – такими уж родились. Однако, смерти магов Клевор никогда не требовал, только заключения и контроля.

Вмешиваться Валдис не посмел: никто не должен мешать инквизиторам выполнять волю своего бога. Но увиденное сильно обеспокоило его, и воин отправился в архивы Церкви, чтобы перечитать священные писания. Он надеялся найти что-нибудь, что объяснило бы, для чего инквизиторам потребовался маг, который и так уже в тюрьме. Однако, в писаниях воин так ничего и не нашел.

Мучаясь неясными подозрениями, Валдис решил заглянуть в один из трактиров города, где частенько можно было застать отдыхающих от службы церковников. Там он встретил молодого ученика-инквизитора, которому едва стукнуло двадцать два, и тот пил так, словно намеревался уйти из жизни. Кожа у этого юноши была сильно воспалена, ее покрывала сетка красных шрамов, отливающих синим.

Как выяснилось, он оплакивал своего товарища, погибшего на последнем ритуале. Что это был за ритуал, в котором участвовали непосвященные белые совы, и почему молодой инквизитор погиб, юноша не осмелился рассказать даже когда имени своего уже вспомнить не мог. Валдис помог ему добраться до кельи и больше его не видел.

После увиденного в мысли воина закрались первые догадки, пока еще смутные, почти бессознательные, однако они не давали ему спать ночами.

Темные маги продолжали исчезать, солдаты умирали от неизвестной болезни. Без вести пропал королевский лекарь. Бывая в трактирах недалеко от церкви, Валдис часто замечал молодых сов со смертельно бледными лицами – чистыми, либо со страшными шрамами. Некоторые из них спустя месяцы пропадали.

Воину казалось, он стал свидетелем чего-то страшного, чего-то, что происходит у всех прямо под носом, но чего никто не видит. Ниточек, которые могли бы привести его к ответам, не было, но чуть больше, чем через месяц, Валдису пришлось вспомнить о разговоре с молодым инквизитором.

Исследуя Нижний город в поисках матери одного из заключенных воришек-леннайев, воин наткнулся на обезображенный труп, прибившийся к берегам большой сточной канавы. Тело оказалось изуродовано так сильно, что невозможно было определить даже расу, однако кое-что Валдису все-таки удалось разобрать: он узнал уродливые шрамы на лице, какие встречал у некоторых инквизиторов.

С тех пор воин не сомневался, что все идет из церкви. Он не знал, с чем это связано и чем может кончиться, но нутром чуял, что происходящее в Железном нагорье, в тюрьмах, в кельях инквизиции, возможно даже в Конево, – что все это имеет одни корни.

И вот, сегодня у Валдиса была возможность убедиться в этом. В Нижнем городе нашлись люди, которые могли бы ответить на его вопросы.

Многие талантливые лекари в Нейвере были вынуждены прятаться в трущобах: магам без лицензии, даже светлым, было запрещено работать открыто. Выдать лицензию могла только Церковь, но получали ее, разумеется, только люди.

К одному из таких лекарей собирались целыми десятками, вокруг его жилья даже образовался свой квартал. Впервые Валдис пришел туда за помощью или советом, как приходил уже ко многим лекарям, но то, что он услышал от больных в очереди, сильно заинтересовало его: оказывается, лекарь укрывает у себя «беглую больную птичку». Речь, разумеется, шла об одном из послушников ордена инквизиции.