Становясь легендой

– Слушай, я что-то плохо помню, мне кажется, или я проиграл кому-то деньги? – спросил Есень, принимая завтрак от одной из заботливых служанок. – Кажется, мужик с собакой был… поводырь, что ли? Но не мог же я слепому продуть, да?

– Ха! Ты проиграл ему пять драконов, будь ты не ладен! – сказал Акива. – И ведь мы оба знаем, что у тебя и пяти коней сейчас не отыщется.

– А что за тип такой? Может, он из забывчивых или с ним можно как-нибудь договориться?

– Он приходит раз в месяц, напивается и уходит. Большего о нем тебе сказать не могу, но ты можешь быть уверен: в следующий раз он тут появится не раньше, чем кончится лунный цикл. Подкопишь к тому времени.

– А что там про «договориться»?

– О, тут я тебе не помощник. Я, знаешь ли, Свисту и сам немного должен, – Акива передернул плечами. – Тип не из злобных, но связываться с ним себе дороже.

Тут вниз спустились Аленика с Валдисом. Они о чем-то беседовали, смотря друг на друга и улыбаясь, потом прошли к уединенному столу и устроились там, не прерывая беседы.

– Чую, дело идет к свадьбе, – усмехнулся Акива, наблюдая за племянницей и воином. Валдис вытащил цветок из вазы на соседнем столике и протянул его девушке, так понюхала его, расчихалась от пыльцы и теперь они оба смеялись.

– Как знать, – ответил Есень, с трудом поворачивая толстый зад на узкой табуретке. Он посмотрел на парочку и вдруг вспомнил, что Аленика скрывающаяся ведьма. И про то, что Валдис знал это.

На самом деле воин знал о тайне маленькой нелюди с того самого дня, как вытащил ее из толпы на площади. Тогда Аленика все твердила, что была так рядом, это не давало ей покоя, и Валдис догадался, что дело вовсе не в том, что девушка боялась попасть под молнию: она думала, что Клевор промахнулся. Она была уверена в том, что небесная кара предназначалась именно ей. Общаясь с девушкой, воин не мог не заметить, что она страшно винит себя за что-то, но напрямую никогда об этом не спрашивал.

Его трогала яркая красота Аленики, ее искренняя любовь к воспитаннику, стремление к знаниям и желание жить счастливо несмотря на все то, что ей пришлось пережить. Девушке не нужны были ни нелюди-повстанцы, ни леннайский трон, на который она могла претендовать, – все, чего ей хотелось, это обрести тихую семейную жизнь. Здесь их желания были схожи.

Однако, что он мог ей предложить? Мужа-калеку? Воин не мог допустить, чтобы девушка положила свою жизнь на то, чтобы ухаживать за ним, терпеть его немощь. Нет, сначала он отыщет способ вернуть руку и закончит свое расследование, а после предложит Аленике соединить их судьбы. Это будет правильно.

Валдису не нужно было ничего говорить: он знал, что девушка понимает его мысли, хотя и не согласна с ними. Так же, как и он знал ее мысли и был не согласен с ними.

Однажды, когда Есень отвел Кенри кататься на упряжке с пони, они остались вдвоем на целый час и тогда впервые заговорили о своих чувствах друг к другу. Тогда девушка едва не расплакалась и сказала, что он не знает ее и потому не может испытывать ничего подобного. В тот день она рассказала Валдису обо всем, что ей положено было скрывать до конца жизни, и эти тайны еще долго не давали ему покоя. Однако, в конце концов воин принял решение, что его прямой долг защитить Аленику: теперь, когда она ему доверилась и он стал единственным, кто знал правду, он обязан был оберегать девушку от всех врагов.

И сейчас, когда они сидели друг напротив друга за завтраком, и обычно скупое осеннее солнце щедро лило свет из окна, заставляя их обоих морщиться и улыбаться, Валдису казалось, что нет долга более желанного.

В дремучей чаще

«Если на нашу могучую страну нападут враги, они просто заблудятся в лесах и умрут», – ответил император Рашемии на замечание одного из послов о том, что во всей стране нет ни одной карты, на которой были бы точно отмечены все дороги и селения.

Холодно.

Проклятье, как же холодно…

Вольга не знал, сколько он провел в забытьи, но, казалось, прошла целая вечность. Впервые очнувшись, он обнаружил, что укутан в ворох шкур и тяжелых шерстяных одеял. Дышать под ними было тяжело, и он попробовал выбраться. Однако, стоило появиться крошечной щели, как внутрь удушливой крепости проник чудовищный сквозняк, словно по коже провели острым скребком. Сенари был уверен, что сильно замерз, но, стоило появиться этому сквозняку, он понял, что под шкурами на самом деле было тепло. Он высунул одну только голову, тщательно кутаясь в вонючие шкуры, и тогда его словно оглушило… Воздух, прозрачный и холодный, как чистейший лед, проник в легкие, ударил в уши и глаза, затмевая все вокруг. Сенари не мог разомкнуть век: вокруг царил слепящий белый свет. Прошло несколько долгих минут, прежде чем он решился взглянуть на мир.

Лодка скользила по темной реке. Мимо медленно проплывал заснеженный лес, берега, словно укутанные белым покрывалом, сливались в одну полосу. Даже небо сияло слепящей белизной без единого темного пятнышка. В воздухе кружились тяжелые холодные комки пушистого льда.

Сенари наблюдал за тем, как черная от холода вода реки несет его лодку все дальше и дальше, как снег кружится и падает в холодную воду, как проносятся мимо бесчисленные деревня.

Из оцепенения его вывел лось.

Огромное животное, похожее на лошадь, но с уродливой носатой мордой и огромными рогами, словно выточенными кем-то из дерева, вышло из леса, чтобы напиться. Оно безразлично взглянуло на проплывающего мимо сенари черными глазами, а затем изогнуло могучую шею и принялось пить.

«Что это за зверь?»

Он вдруг осознал, что не знает ответа на этот вопрос. На этот, и на многие другие.

Что он тут делает? Как очутился на реке? Кто он такой?

Последняя мысль вызвала смутные воспоминания.

Слепящий белый свет… что было до него?

Задумавшись об этом, сенари вспомнил два широко раскрытых крыла и лицо: красная татуировка на лбу и глазах, красные волосы, безумная улыбка.

Сенари содрогнулся, стоило этим картинам появиться в сознании. «Я сделаю тебя свободным, Вольга».