Становясь легендой

– Проводите нас к графу, – сухо велел старик. Девушка молчала.

– Конечно, идите за мной, – кивнула Полли, чуть не плача от расстройства. Столько работы и все напрасно!… Им тут не нравится!

– К вам пожаловали, – сказала Полли, показательно постучавшись в рабочую комнату графа. – Изволите принять?

– Входите!

Полли впустила гостей внутрь.

– Изволите чая или кофе с печеньем и конфетами? – спросила Полли после того, как мужчины поздоровались друг с другом.

– Чего бы вы хотели? – спросил граф.

– Бульону бы с дороги, а не ерунды всякой, – прокряхтел старик, усаживаясь на кушетку.

– Чай. И конфеты, – сдержанно попросила гостья. По ее голосу Полли поняла, что это совсем девочка.

– Все будет непременно! – кивнула домоправительница и выскользнула из комнаты.

– Прошу, садись, – граф, умиленный смущением девушки, подвинул ей стул.

– Благодарю, – тихо сказала она и села.

– Можешь ты снять свою шляпу!? – проворчал старик. – Все же перед графом сидишь!

– Простите!

Девушка поспешно сняла свою огромную шляпу и положила ее на колени.

Непервый, которому не меньше Полли было любопытно, что за человек будет жить в его доме и воспитывать его сына, внимательно следил за тем, как гостья снимает шляпу. Ему не терпелось увидеть ее лицо.

Когда шляпа была, наконец, снята, граф медленно опустился в свое кресло, держась за подлокотник. Тут было, чему удивиться: девушка превзошла все его ожидания. Это была чистокровная нелюдь.

Белое вытянутое лицо с острым подбородком и широкой челюстью могло бы сойти за человеческое. Однако чуть выступающий вперед прямой нос с изящным круглым кончиком и крыльями, идущими чуть вверх, делал лицо похожим на мордочку, а неестественно большие раскосые глаза переливались на свету, как два граненых изумруда. Белков почти не было видно, а огромные зрачки лучились звериным любопытством.

Прямые иссиня-черные волосы нелюдь заплетала в косы и укладывала в сложную, но человеческую прическу. Судя по размеру получившегося пучка, волосы могли быть до самого пола.

Непервый был удивлен, потому что сдержанные и отрывистые движения девушки совсем не походили на грацию расы, привыкшей жить на деревьях. Граф знал, какого труда стоит леннайям научиться так двигаться, чтобы походить на людей.

Эта девушка одевалась, причесывалась и держалась как человек, однако было в ней кое-что, что выделяло ее даже среди сородичей-леннайев.

Когда огромная шляпа открыла небольшую головку девушки, наружу показались уши… невероятно длинные уши. Таких ушей Непервый не видел ни у одного животного, ни, тем более, у нелюдей! Длинной они были где-то в две ладони, шириной в два-три пальца, к кончикам заострялись. Хрящи в ушах были настолько крепкие, что держали всю длину прямо. Наверное, непросто было носить на голове такую тяжесть… но уши не только без труда держались горизонтально, они были очень подвижны и реагировали на каждый шорох. Когда Непервый сел в кресло, скрипнула пружина, и то ухо девушки, которое было ближе к креслу, внезапно ожило и встало совсем вертикально, повернувшись к графу.

Видимо, это произошло без желания девушки, потому что она видимым усилием воли тут же опустила непослушное ухо обратно и робко посмотрела на графа, как будто извиняясь за то, что напугала его. Она старалась держать уши назад, чтобы они привлекали как можно меньше внимания. Однако, этой небольшой уловки явно было недостаточно.

– Простите… – в свою очередь извинился граф за то, что испугался. И за то, что пялился. Он хотел перестать, но не мог.

– Лекари сказали родителям, что это мутация, – объяснила девушка, ничуть не смутившись. Подобные взгляды преследовали ее всю жизнь.

Непервый с удивлением отметил, как чисто она говорит на общем языке – даже Кали так не говорила, а она прожила с людьми очень много лет.

– Я чистокровный леннай, мои родители из лесов лунных, – продолжила девушка, удовлетворяя любопытство графа.

– Моя жена тоже была из лунных, – сказал граф, чтобы сказать хоть что-нибудь. Собственные слова вдруг подсказали ему еще одно очень важное качество девушки. – Вы необычайно на нее похожи! Только у нее глаза были синие…

Тут дверь открылась и вошла Полли.

– Вот и чай!… – сказала она, входя в комнату задом, чтобы дверь не стукнула понос. – Бульон, как вы просили, горячий и наваристый, с хлебцами!

Поставив поднос на стол графа, Полли обернулась на гостей и заметила, что девушка сняла шляпу.

Нелюдь смотрела своими страшным яркими глазами прямо на Полли.

– Ой!… – служанка невольно вскрикнула, отчего уши нелюди снова ожили и сами собой задвигались. – Бог святой Клевор, спаси и сохрани!…

Полли пошатнулась и схватилась за стол, другой рукой перекрестилась.

– Полли! – граф с укоризной посмотрел на служанку.

– Ох!…

Взяв себя в руки, Полли дрожащими руками поднесла на отдельном подносе кружку бульона с хлебцами гостю, подала графу его чай со сливками, и медленно пододвинула к наставнице ее чай и конфеты с печеньем, благо, гостья сидела у самого стола графа.

– Я не кусаюсь, – заметила нелюдь, спокойно смотря на Полли. – И даже не царапаюсь, – она взяла чашечку, изящно отогнув мизинец. Когти скрывались под перчатками, плотно прилегающими к рукам.

– Разумеется… – пролепетала Полли и поспешно вышла из комнаты.

– Расскажите о себе, – попросил граф, прерывая неловкое молчание, воцарившееся в комнате после ухода служанки.

Нелюдь поставила чашку на стол и, положив руки на колени, приготовилась рассказывать с таким видом, как будто отвечала урок.

– Я родилась…

– Она выросла в женском монастыре и закончила семинарию по богословию, – перебил ее старик. – Сирота, прекрасно образована, знает древний язык, история, грамматику, арифметику и другие науки. Учила сирот при монастыре Клевора. Обожает детей.

Лицо девушки оставалось неподвижно, но уши вдруг сами собой отъехали назад, как будто не хотели слушать эту ересь. Граф улыбнулся. Он знал, что такие нелюди могут взяться откуда угодно, но только не из женского монастыря. Возможно, она даже ведьма… кто знает? Мать Кенри была ведьмой и пришла из места, о котором в Нейвере не принято говорить вслух. Но все-таки, такой благородной женщины, как Каля, Непервый не встречал даже в самых родовитых домах.

– Вы колдуете? – спросил Непервый.

– Разумеется, нет! Она чиста от магии так же, как и мы с вами! – воскликнул старик.

Девушка сидела, как статуя. Уши не дергались.

– Я не маг, – сказала она.

– А что еще умеете? – Непервый совсем развеселился. Не каждый день перед ним разыгрывали такие спектакли!

– Я хорошо шью, – спокойно ответила нелюдь.