Становясь легендой

– А с тобой он говорил?

– Я просто ленивый толстый старик, – улыбнулся брат Канни. – Но с Мараном говорил. Спроси его, когда он снова приедет сюда.

– Маран никогда не рассказывал об этом, – задумчиво заметил Мартин.

– Он поистине божий любимец, мальчик мой. Это честь, знать такого человека. Бог наделил его исключительными способностями, которые помогают справляться со многими вещами.

– Например с темными магами?

– Да, например с ними, – серьезно кивнул брат Канни. – Маран научился видеть их ауры, – кружева, иначе говоря, – и определять по ним суть человека. Это дано только магам или очень, очень духовным людям, научившимся во время долгих медитаций слушать и видеть больше, чем другие.

– А что еще он может? – заинтересованно спросил мальчик. Он много слышал о поразительных способностях рукоположенных, но не задумывался о том, что это может быть правдой. Он уже давно понял, что не всем религиозным текстам стоит верить.

– Белое пламя, данное ему Клевором, может укреплять плоть волей духа, делать его в несколько раз сильнее, быстрее и выносливее, чем обычный человек. Раны заживают на нем лучше, а магия не причиняет вреда. Но все это – следствие долгих лет подготовки и смирения. Маран даже провел три года в пустыне в обете молчания, чтобы укрепить свой дух и очистить разум. Это выдающийся человек, Клевор не спроста избрал его.

– И, если я пойду по его пути, Клевор заговорит со мной и благословит на паломничество?

– Если ты в самом деле этого захочешь, то так оно и будет, – произнес толстый монах с улыбкой.

Мартин кивнул, мысли его были уже далеко отсюда.

Посидев еще немного с мальчиком, брат Канни ушел к себе, не подозревая, что своими словами только что навсегда изменил судьбу ребенка.

Потекли дни, недели, затем месяцы. Мартин не мог дождаться, когда приедет его покровитель, чтобы расспросить у него про Клевора.

Помимо бога справедливости в поднебесье обитали и другие, но все они были слабые и, как казалось Мартину, совсем ни на что не влияли. Их статуи находились в храмах, к ним приходили молиться, но это как будто из вежливости. За настоящей помощью люди всегда шли к Клевору, и достойным он помогал.

Мальчик увлекся манускриптами, а когда его наказание закончилось, попросил оставить ему это занятие. Такое рвение к знаниям понравилось старым монахам, и они разрешили пареньку проводить в хранилище столько времени, сколько он захочет, – что угодно, лишь бы он не трогал почтенных старцев, одурев от скуки. Только брат Канни был недоволен и сетовал на то, что не дело это, запирать ребенка в холодном подвале, пусть даже по его собственной воле.

Когда инквизитор, наконец, приехал навестить своего питомца, Мартин не мог дождаться момента, когда сможет заглянуть к нему в комнату и поговорить наедине. Обычно по приезду Маран долго беседовал с игуменом, рассказывал новости из внешнего мира, и это могло тянуться целый день.

Наконец, наступил вечер, и мальчик выскользнул в коридор, двинувшись к келье инквизитора. Когда он вошел, тихо скрипнув дверью, Маран стоял на коленях в вечерней молитве, низко склонив голову. Между его пальцев были переплетены четки с тяжелым серебряным символом Клевора – кольцо, охватывающее три вертикальные линии.

Мартин осторожно сел на краю кровати и стал дожидаться, пока молитва кончится.

– Что такое, Мартин? – устало спросил инквизитор.

Он немного постарел с тех пор, как привез сюда мальчика. Они виделись достаточно редко, чтобы Мартин мог заметить эти изменения.

– Тебе хорошо здесь? Мне сказали, тебя заинтересовали манускрипты леннйев, – продолжил Маран, усаживаясь на кровать рядом с мальчиком.

– Там написаны интересные вещи, – кивнул Мартин, во все глаза смотря на своего героя. – Про богов. Брат Канни сказал, ты говоришь с Клевором.

– Он обращался ко мне несколько раз, – кивнул инквизитор.

– Я хочу стать паломником, – вдруг выпалил Мартин. – Я хочу найти гору Ард!

Пару секунд лицо инквизитора оставалось каменным, но потом его прорезали морщины: Маран тихо рассмеялся.

– Зачем тебе она? – спросил он, ласково смотря на ребенка.

Мальчик замялся. Он помнил реакцию брата Канни на свои слова и не хотел, чтобы Маран смеялся над его затеей. Однако, все эти месяцы мысли об Арде не выходили у него из головы, преследовали днем и ночью. С того самого дня, как он впервые увидел в небе капала, вопрос о том, как боги умудряются держаться так высоко, не отпускал его мысли ни на день.

– Хочу вести собственные исследования, – в конце концов ответил Мартин. – Хочу оставить свой след в архивах церкви.

– Для этого нужны очень серьезные познания, – заметил Маран. – Только мудрейшие из мудрых могут сохранить свои записи в библиотеках Церкви. Нужно учиться очень много лет.

– Я это умею, – без тени сомнения ответил ребенок, чем развеселил инквизитора еще больше. Однако, зная про гордый нрав паренька, Маран сдержал улыбку. – Но брат Канни сказал, что для паломничества нужно получить благословение Клевора.

– Ты еще многого не знаешь, – ответил Маран. – Очень многого. Если ты хочешь услышать бога, сначала ты должен научиться слушать свою душу и видеть души других. Чтобы узнать об этом больше, тебе нужно стать послушником. Тогда тебе расскажут о вещах, которые изучают в Церкви.

– О кружевах и магии без магии? – спросил Мартин, его глаза заблестели. – О том, как не дышать или не есть? Как вдесятеро стать сильнее обычного человека и пережить смертельные раны?

– О том, как стать достойным человеком, несмотря на все соблазны этого мира, – покачал головой Маран. – После того, как ты управишься со своей душой, совладать с телом будет намного проще.

– Думаю, молчать три года и жить в пустыне не сложно, – серьезно заметил ребенок.

– Раз ты знаешь про обет молчания, тогда ты должен знать, что нужно для послушания, – усмехнулся инквизитор. – Если решишь пойти по этому пути, я помогу тебе. Но помни, что дороги назад у тебя тогда не будет.

– А разве у меня есть другой путь? – задал встречный вопрос Мартин. Взгляд, которым он взглянул на Марана, был совсем не детским. – Разве не за тем ты оставил меня, сына убийц, в живых? Я просижу в этом монастыре до самой смерти, если не стану монахом-паломником!

– Церковь защитит тебя, даст еду и кров, работу, а это немало, – сказал Маран. – Ты можешь стать алтарником, помогать в таинствах. Но ни я, ни кто-либо другой не можем заставить тебя стать монахом и посвятить свою душу одному из богов. Это должен быть твой выбор. Ничего не говори сейчас, обдумай все хорошенько. Мы обсудим это, когда я приеду в следующий раз, хорошо?

Мартин кивнул, но в глазах его полыхала решимость. Он уже знал все, что ему нужно знать.

– Я привез тебе кое-что.

Обычно Маран всегда привозил с собой сладости или игрушки, потому мальчик с нетерпением ждал его приезда. Но в этот раз Мартин совсем забыл про подарки и теперь был приятно удивлен.

Инквизитор наклонился к своей походной сумке и пошарил внутри рукой. Наконец, он вытянул оттуда сверток.

– Это орехи в сахаре, как ты любишь. А это… – он сделал усилие, чтобы вытянуть нечто, лежащее на само дне. – Это я нашел в одной лавке в Ишимере. Твой народ любит такие вещи.

Он показал мальчику деревянный кирпич, покрытый геометрическими узорами. Маран повертел его в руках, нажал комбинацию на уголках и узорах, и тогда кирпич раскрылся. Это была шкатулка.

– Здорово!

Мартин взял шкатулку и с интересом осмотрел ее.

– Ее можно разобрать?

– Ты можешь попробовать, – усмехнулся инквизитор.

– Спорим на мешок орехов, к твоему следующему приезду я сделаю такую же? – хитро улыбнулся юный ишимерец.

– Спорим, – миролюбиво кивнул Маран.

Через несколько дней инквизитор уехал, а Мартин стал готовиться к послушанию. Он хвостом ходил за отцом Шедом и упрашивал того научить его всему, что нужно для прохождения испытаний. Ворчливый старик долго не соглашался, помня гнусные выходки мальца, однако, в конце концов взялся учить Мартина всему необходимому.