Формула

– Полагаю, вы попросту вернётесь в своё реальное время – и реального себя, соответственно. Но, насколько я помню, никогда и ничего подобного…

Что ни говорите, уверенным в себе он при этом совсем не выглядел.

Мамай расположил свою ставку на холме, позади войск, и картина, которая открывалась сверху, мне сразу не понравилась. Что-то в ней было не так.

На свободном пространстве между армиями уже начали схватываться застрельщики. С обеих сторон их поддерживали криками; степь впитывала в свою иссушённую грудь кровь первых неудачников.

Над отдалённым пригорком появился всадник; крутясь на месте и поднимая коня на дыбы, он просигналил бунчуком. Одноухий закончил свои приготовления – я поспел аккурат к третьему звонку.

Ханский стяг поднялся в ответ. После небольшой паузы воздух содрогнулся, и первые снаряды с низким воем пролетели в сторону дубравы. Насколько я мог видеть, некоторые не долетели и рухнули перед целью, вздымая тучи пыли. Один зацепил край стоящего вблизи отряда и отколол от него дальний угол, словно кусок от торта. Другие попали в точку, валя деревья; где-то в глубине леса вспыхнул огонь. До нас не доносилось ни звука – всё заглушал рёв тысяч глоток.

– Непохоже, что в лесу кто-нибудь есть, – старец Менге щурился, прикрыв рукой глаза от солнца. – Мы зря израсходуем заряды.

– По крайней мере, попугаем их, – мурза Бегич смотрел в том же направлении, – Я тоже ничего не вижу – например, разбегающихся из леса врагов.

– Возможно, они предпочитают храбро умереть на месте, – вступил князь со славянской внешностью.

Всё-таки, со зрением у них тут полный порядок. Причём, абсолютно у каждого. Возможно, стоит подкорректировать своё? Мне порядком надоело с умным видом пялиться в том же направлении, что и остальные, и при этом ровно ни хрена не различать. Это при моей-то общеизвестной крутости!

Всадник в багряном плаще на тяжёлом броненосном коне выехал из вражеских рядов. За ним следовало человек десять с чёрным стягом. От удара копья первый из наших вылетел из седла. Двое других были зарублены. Через несколько минут схватка стала общей – не менее полусотни застрельщиков сцепились в центре поля.

– Князь Дмитрий решил показать своим солдатам пример, – Мамай повернулся в мою сторону. – Жалеете, что оказались от него так далеко, генерал?

Я пожал плечами.

– Если богам будет угодно, мы сегодня ещё встретимся.

Что-то московский князь чересчур боек. Или как раз переговоры являются его слабым местом?

Красный всадник рубил направо и налево – потеряв ещё несколько человек, наши застрельщики рванули под прикрытие своих шеренг. Враги улюлюкали им вслед.

Над остовом выкорчеванного леса дым плясал в паре с огнём. Людей, желающих составить им компанию, мы так и не увидели.

– Начинайте атаку.

Взревели трубы, взметнулись бунчуки и стяги.

С мерным, ритмичным рокотом пехота тронулась вперёд. По центру шли рязанцы и генуэзцы. Разномастная орда наёмников занимала фланги.

Лучники сделали залп через головы и поспешно двинулись назад, уступая место следующим.

Вражеская пехота замедлила шаг, ловя стрелы щитами и телами. Тяжёловооружённые сомкнули ряды. Ополченцы валились десятками, покрывая поле бело-красными рубахами.

– Наш фронт слишком растянут, – я, наконец, осознал причину своего смутного беспокойства. – Кавалерия не сможет атаковать фланги – мы упрёмся в спину своим.

Менге растянул рот в ухмылке.

– К тому времени, генерал… Я думаю, этот сброд или разбежится или будет перебит. Ручаюсь – места для ваших доблестных рубак окажется сколько угодно. Я же надеюсь прорвать центр…

Он дёрнул поводья и тронулся вдогонку пехоте. Кавалерия стояла на месте – всадники в броне и с длинными копьями, всадники в лёгких панцирях, конные лучники на низкорослых лошадках.

Две тяжело дышащих толпы стремительно сближались, ускоряя шаг, переходя на бег, и, наконец, ударились друг о друга с рёвом, лязгом и грохотом ломаемых щитов. Издали происходящее выглядело странно – казалось, время остановилось, и ничто не двигается с места. Переведя взгляд на передний план, я увидел, как колонна за колонной втягиваются в этот стоп-кадр, и осознал – мясорубка работает в полную силу.

Они погибают от мечей или ломают себе кости в давке? В следующий раз имеет смысл подумать о трансляции действа с разных точек. Как выяснилось, полководец видит удивительно мало – толпы неразличимых людей вдали и тучи поднимаемой ими пыли. Дай бог отличить своих от чужих. Впрочем, если разобраться, солдат видит и того меньше – и, главное, совсем недолго.

Я окончательно потерял чувство времени. Спустя несколько часов (или суток?) стало видно, что наш центр заметно продвинулся вперёд, а фланги сильно поредели и подались. Показались бегущие назад люди, за ними с грохотом гналась вражеская кавалерия.

Я посмотрел на хана. Он кивнул, полузакрыв глаза. Мы с Бегичем отсалютовали и разъехались.

Мне показалось, или вдали мелькнул багряный плащ?

Застоявшиеся кони набирали скорость быстро. Дробный гул копыт. Лязг доспехов. Вопли угодивших под копыта пехотинцев. Клич наших лучников, пустивших стрелы.

Вражеская конница замешкалась. Некоторые были убиты, другие явно запалили лошадей при погоне.

Мы врезались в их нестройные ряды и опрокинули врага, не сбавляя скорости. Я не мог оглянуться на то, что оставалось позади, но, видимо, больше всего это могло быть похоже на поле после битвы.

Да, это именно тот плащ, и до него от силы полсотни метров.

Слева уже показалась наша пехота. Мы развернулись вражескому центру в тыл.

Всадник под чёрным стягом оказался прямо передо мной. Не то, чтобы я успел проникнуться к нему какой-то особой ненавистью. Просто интересовался, каков он на самом деле.

К тому же, как ни верти, он главный у врага, то есть – главный враг. Так что, ничего личного.

Наклонившись, я всматривался в окровавленное лицо из-под разрубленного шлема.

Отсутствие носа не слишком способствует установлению личности. Тем не менее, экспертизы, кажется, не потребуется. Это не великий князь.

Парень-с-пронзительным-взглядом?

– Кто этот человек? – я обнаружил себя на земле, подо мной кто-то корчился, отводя подбородком прижатый к горлу меч.

– Не убивайте…. Ради Бога! Это Михайла Бренок, оруженосец князя. Мы сами не знали…. Он был здесь весь день…. Никто не знает, где князь.

Я снова был в седле и смотрел в удалявшиеся спины солдат, которые гнали и убивали врагов.

– Полная победа, мой генерал, – старикашка Менге возник рядом, – обрызганный кровью, но совершенно невозмутимый. – У вас пробит налокотник. Я надеюсь, царапина?

Я кивнул и поочерёдно посмотрел на свои руки. Левая. Вообще говоря, это скорее приличная рубленая рана. Но крови мало, и боль не ощущается. Интересно, будет ли рука ныть перед дождём в реальной жизни?

Топот копыт сзади.

– Генерал Чжу! Генерал Менге!

Мы обернулись одновременно. Запылённый всадник с ханским бунчуком дышал едва ли не тяжелей, чем его лошадь.

– Великий хан срочно зовёт вас в ставку. Мы отступаем. Войско Тохтамыша внезапно появилось и напало на левый фланг. Генуэзцы перебиты. Рязанский князь и мурза Бегич мертвы.