Пепельные цветы

– Ну уж нет, – подумав, ответила она. – Вот китайцы или русские в военной форме – это действительно ужас.

– К-китайцы м-мэ-э-маленькие и совсем н-не страшные, – улыбнулся он.

– И мы их обязательно победим. Ведь правда?

– К-кэ-э-конечно.

– Вы будете крёстным моего малыша?

– П-почту за честь. К-как ты его н-назовёшь?

– Остин.

– Х-хорошее имя.

– Я постараюсь, чтобы он и человеком был хорошим. Это самое главное, я думаю.

– П-пэ-э-постарайся, дочка, – он улыбнулся, коснулся её волос жёсткой, почему-то задрожавшей рукой, погладил.

– Лишь бы ему никогда не пришлось воевать. Ни с кем, – продолжала Гленда.

– П-прости.

– За что же? – она удивлённо подняла брови.

– Прости и всё. Ты м-молодец. Ты м-мэ-э-мужественная девушка. Д-дурацкое слово по отношению к д-дэ-э-девушке – "мужественная". Но т-ты именно такая.

– Спасибо.

Вернулась Джайя. Она была мрачнее тучи. Села на стул, напротив них, шепча что-то себе под нос.

– Ну, что там Джайя? – тихонько спросила Гленда. – Плохо?

– Плоха стала хозяйка наша, совсем плоха, – отозвалась цыганка. – Помрёт скоро.

– О, боже!

– И помочь не могу, – сетовала Джайя, – никаких трав нет. Ходила сегодня. Весь остров исходила, задохнулась вся – пусто. Всё пожухло, все пеплом укрыто, как саваном. Нечем лечить её.

– С-сэ-э-совсем спятила? – посмотрел на неё Деллахи. – Н-нельзя т-туда ходить.

– Что же теперь делать? – Гленда пересела к Джайе, обняла её, положила голову ей на плечо.

– Ничего, милая. Ничего не поделаешь тут. Как бог решит, так и будет. Сейчас уснула она, а проснётся ли, не ли – то богу ведомо.

– Н-не хотел бы я умереть в-во сне, – покачал головой Деллахи. – Страшно это. И н-неправильно: что жил, что н-не жил.

– Да что же вы такое говорите, мистер Деллахи! – воскликнула Гленда осуждающе.

– Да н-ничего такого, дочка. Это ж я т-так… ф-фэ-э-философствую.

– А-а, вот вы где! – в комнату вошёл Липси. – А то смотрю: тишина во всём доме. Только эти двое – Ромео с Джульеттой, хе-хе – в чулане щебечут. Да целуются ежеминутно. Счастливчики! Эх, было времечко, и я тоже… Ну да что ж теперь… Как гласит правило за номером двадцать три: не трать свои мгновения на зависть к чужим мгновениям, а лучше посвяти их тому… Впрочем, оно длинно и не аксиоматично, как говорит наш мистер Кэрролл, то бишь Ллойд.

– Меган стала совсем плоха, – поведала Гленда.

– Меган? – Липси погрустнел на секунду. – Ну, это не удивительно. Если бы я был женой мистера Маклахена, я бы тоже… кхм, – он опасливо посмотрел по сторонам, не проглядел ли хозяина. – Я бы тоже слёг… А вы, Гленда, я слышал, играете на флейте. Хозяину это вряд ли понравится. Думаю, он совершенно далёк от всякого рода искусства. Более чем далёк, мне кажется.

– Да что вы – "играю"! – смутилась Гленда. – Так, пыталась вспомнить что-нибудь. Это мистер Деллахи подарил мне флейту.

Это известие, кажется, совершенно сразило Липси. Он уставился на Деллахи и даже рот открыл.

– В самом деле? – произнёс он наконец. – Как это… кхм… неожиданно.

– Д-да? – усмехнулся Деллахи.

Этот простак Липси – самая, пожалуй, бесполезная личность на острове, даже по сравнению с Ллойдом – не вызывал у Деллахи никаких эмоций кроме, порой, лёгкого удивления тому, насколько глубоко человек может зарыть голову в песок, уподобляясь страусу. Отгородиться от мира вечной глуповатой улыбкой, какими-то детскими никчёмными правилами, записными книжечками – как крепостной стеной. Проложить вокруг ров и заполнить его мутноватой жижей многословия. Как будто всё это поможет спрятаться от жизни. Не говоря уж о войне.

– Ну-у, я бы никогда не подумал, что вы склонны к музицированию, сэр, – пояснил между тем Липси.

– И п-правильно не п-подумали бы, с-сэр, – кивнул Деллахи. – Не с-сэ-э-склонен.

– А-а… ага. Ну да, ну да, – покачал головой весельчак. – Понимаю… А что, не сыграть ли нам в бридж? Джайя, вы умеете играть в бридж?

– Нет, – ответила Джайя. – Я гадать умею

– Гадать?.. Хм… гадать… Нет, это немного не то. А во что вы умеете играть?

– Да ни во что, мой золотой.

– М-да?.. Ну что ж… Тогда мы можем составить партию в вист. А, Деллахи? Гленда?

Деллахи равнодушно пожал плечами. Он предпочитал "скат".

– Ой, правда! – захлопала в ладоши Гленда. – Здорово! Давайте играть! Мистер Деллахи?

– Ну, если вы х-хотите… – пожал плечами Деллахи.

– Хочу, хочу! Обожаю играть в карты. Особенно вечером, при свечах, в хорошей компании

– Ну и славно, – поднялась Джайя. – Хорошо, что нашлась забава вам. А я пойду тогда, посижу возле Меган. Мало ли что…

16. День семнадцатый. Пирс Маклахен

Никому кроме себя самого ты в этой жизни не нужен. Маклахен всегда это знал, он усвоил это задолго до того, как понял, что и ему самому тоже не нужен никто. Человечество как таковое было ему, конечно, необходимо для жизни, но если бы однажды утром он проснулся на своём острове совершенно один в целом мире, это вряд ли его расстроило бы и уж точно никак не повлияло бы ни на его настроение, ни на продолжительность жизни. Жить Пирс Маклахен умел. И выживать умел. Что с человечеством, что без него – не всё ли едино. Он бы не пропал.

Но эти твари, эти вши, не согласны были просто взять и исчезнуть. После себя они собирались оставить безжизненную землю, дохлую рыбу, мёртвых коров и пустые выжженные леса. В таких условиях даже Пирсу Маклахену выжить было бы не просто.

После того разговора с Деллахи его мучила бессильная злоба. Он понимал, что чёртов хромой не позволит ему избавиться от своих постояльцев – просто взять и вышвырнуть их с острова. С другой стороны, оно, может, и к лучшему. По-разному можно раскинуть…