Пепельные цветы

– Да, – кивнул он. – Ты иди, пожалуй, а я хочу посмотреть на эту красоту.

– Пойдём, прошу тебя! – она метнулась обратно к крыльцу. – Ллойд!

– Да-да, сейчас, я сейчас. Иди, милая, иди.

– Я не пойду без тебя. Я умру вместе с тобой, раз уже тебе так хочется.

– Мне этого совсем не хочется.

Вокруг уже ничего не было видно. Воздух напитался пылью до такой степени, что вдохнуть стало почти невозможно.

Мимо, тяжело дыша и кашляя, просеменила Меган Маклахен.

– В дом! – крикнула она Ллойду и тут же закашлялась, сложилась в три погибели.

Беатрис тоже подкашливала. У Ллойда и у самого всё внутри щекотало, першило и драло. Не выдержав, он бросил метлу, повернулся и взбежал на крыльцо. Вслед за Беатрис вошёл в гостиную и сразу, как и она, согнулся в мучительном приступе кашля – влажный воздух комнаты раздирал иссушённые колючим пеплом бронхи.

У человека нет модели взаимоотношений с ядерной бомбой, – думал он потом, стряхивая и выколачивая из пиджака пыль и пепел. – У кота – с машиной, у человека – с ядерной бомбой. Человек смутно чувствует исходящую от бомбы опасность, он даже знает о ней и знает даже теорию правильного поведения после того, как умудрился уцелеть в атомной бомбардировке. И при этом, однако, он совершенный кот на дороге, перед надвигающимся на него автомобилем – так же беспомощен, растерян и нежизнеспособен.

– Кошмар! – воскликнула Беатрис, откашлявшись.

– Но как это красиво! – восторженно произнёс Ллойд. – Какая величественная была картина. И страшная одновременно.

– Ужасная картина! Это смерть.

– Смерть тоже может быть прекрасной, – пожал плечами он.

Нет, на самом деле Ллойд конечно так не думал. Но ему нравилось выглядеть мудрым, много повидавшим и слегка циничным.

Из коридора появилась бледная Меган. Она суетливо просеменила обратно к двери на улицу. За ней явился Пирс Маклахен. У Ллойда в животе образовалась щипучая пустота, к горлу подкатила тошнота.

– А вы что, уже всё сделали? – вопросил хозяин.

– Там невозможно находиться, – ответила Беатрис, не глядя в это каменное ненавистное лицо. – С неба падает пепел. Столько пепла, что нечем дышать и ничего не видно.

Меган Маклахен выжидательно замерла у двери. Она надеялась, наверное, что Ллойд и Беатрис убедят сейчас хозяина, что ей не стоит выходить на улицу.

– И что? – нахмурил брови Пирс Маклахен. – Наверное, думаете, что теперь будете сидеть на диване и обжиматься? Чёрта с два! Работёнка для вас найдётся, не думайте. – И, повернувшись к Меган: – Ну, чего присохла к двери, чёртова дура? Пшла на кухню!

Меган облегчённо вздохнула и поторопилась исчезнуть в коридоре, пока её царь и бог не передумал не посылать её в эту адскую пелену, на верную смерть.

В дверях с ней едва не столкнулся возбуждённый Липси. В лице его не читалось страха, но лишь радостное удивление.

– Вы видели?! – вскричал он, показывая на окно. – Вы видели, что творится на улице?! Какая красота!

– Да уж, красота… – отозвалась Беатрис. – Попробовали бы вы дышать этой красотой.

– Особенно над морем красиво, – поддержал Липси Ллойд. – Сначала водная гладь, гладь, а потом – стена. И падающие на море небеса. Почему я не поэт!

– Ай, что делается! – вслед за Липси в гостиную ступила Джайя. За её спиной показалось любопытное лицо Меган. – Пепел гнева божьего падает на нас с неба. Ай мэ!

Ллойд заметил, с какой неприязнью и даже ненавистью взглянул на цыганку Пирс Маклахен.

– Только попробуй каркать здесь! – прорычал хозяин. И кивнул на Ллойда и Беатрис: – Этим много не надо, чтобы с ума сойти. Тем паче один-то уже сошёл, дальше некуда.

Беатрис поджала губы, взяла Ллойда под руку, поглядывая на хозяина с нескрываемым отвращением.

– А и правда, давайте не будем сгущать краски! – жизнерадостно воскликнул Липси.

– Какие уж там краски, – возразила Беатрис. – Всё серо.

– Ох! – вздохнула Меган, которая тихонько прокралась обратно в гостиную вслед за Джайей и присела на краешек стула у дальней стены. – Ох!.. Умру я скоро… Что-то плохо мне совсем.

– Я вот тебе умру! – прикрикнул на неё Пирс Маклахен.

– Мы все умрём, – подтвердил Ллойд.

– Но ты сдохнешь первым, сморчок, – оскалился на него хозяин, – если будешь молотить языком почём зря.

– Сердце дрожит, – простонала Меган. – Вот-вот оторвётся.

– Ну ты! – Пирс Маклахен погрозил ей пальцем. – Ты мне это брось! Я тебе где сказал быть? Тебе ещё ужин готовить этим.

Он обвёл презрительным взглядом собравшихся.

– Я приготовлю, – вызвалась Джайя. – А ты, Меган, пойди приляг, моя золотая, полежи.

– И не надейся! – прищурился Маклахен. – Никто тебя к кухне не допустит. Ты ведь хочешь подсыпать чего-нибудь в еду, признайся. Отравить меня хочешь? Только ничего у тебя не выйдет, черномазая! – И он повернулся к Меган: – Эй, а ну хватит придуриваться, чёртова баба!

Ллойд заметил, как Джайя, пока Маклахен не видит, осенила его крестным знамением, нашёптывая что-то себе под нос.

Ллойд тоже относился к цыганам с недоверием. Он не особо любил это шумное племя, с которым сталкивался несколько раз на рынках да на просёлочных дорогах. Они были громкоголосы, неприятно приставучи и нахальны. Они были слишком уверены в себе. Ллойд, для которого отказать в просьбе человеку, даже совершенно незнакомому, было непосильной задачей, с глупой улыбкой на лице раздавал им последние деньги, бормоча только: "У меня совсем не много денег… Позвольте, но вы же оставите меня без гроша… Не лезь в кошелёк, мальчик, пожалуйста!.. Ну вот, осталась только мелочь…" и беспомощно разводил руками.

Кроме того, Ллойд охотно верил во все басни, которые рассказывались об этом народе. Он нисколько не сомневался в природной преступности их натур, врождённой тяге к обману, воровству и непринуждённому убийству. Поэтому, когда хозяин намекнул на скрытые цели Джайи, Ллойд, который питал к старой цыганке смутную неприязнь, нисколько не сомневался в обоснованности хозяйских подозрений.

– Ужин могу приготовить я, – улыбаясь, произнёс между тем Липси. – Было дело как-то, целый месяц готовил себе сам, когда жена уезжала к матушке. И весьма неплохо ел, доложу я вам. Это, правда, было давно, но… Особенно здорово, знаете ли, получались у меня сосиски в омлете и тосты с…

– Заткнись! – небрежно оборвал его Пирс Маклахен.

Липси неопределённо посмотрел на него; беглая улыбка медленно сползла с его губ.

– Я просто… – начал было он, но Маклахен не дал ему договорить.

– А я сказал, заткнись!

Наступило мрачное молчание, которое давило на плечи Ллойда ничуть не меньше, чем давеча это чёрное, опалённое, иссохшее небо, которое так медленно осыпалось на землю. Вон, на воротничке блузки у Беатрис осталась не сбита эта серая пушистая "снежинка".

В полной тишине Меган поднялась со скрипучего стула и, держась за сердце, скрылась за дверью.