Передайте в Центр

– Ну и?.. – спросил Кошкин.

– Пять лет назад одна напарница Фила погибла в довольно странной катастрофе, а три года назад другая женщина умерла от сердечного приступа сразу после того, как сходила с ним в бар.

Генерал закурил трубку и отошел к окну. Он долго смотрел на оживленный проспект и только потом спросил:

– Ты – бежишь. Значит операция «Елка» провалена. Ты уверена в этом?

– Абсолютно. Но мне нужно, чтобы вы подтвердили мою хорошую работу.

– Перед кем?

– Перед доктором Хартли. Возможно, после такого провала мне придется распрощаться со шпионскими приключениями, но секретарше в офисе доктора Хартли тоже неплохо платят.

– Все-таки, ты настаиваешь на своем аресте?

– Конечно. Ведь виноват в нем будет только Фил.

Генерал Кошкин немного подумал и кивнул.

– Ладно. А пока иди и отдыхай.

– Надеюсь, меня проводят до камеры? – чарующе улыбнулась Джоан.

30.

Генерал Кошкин расхаживал по кабинету… Трубка в его рту то и дело попыхивала дымом и за генеральской спиной оставался волнистый след.

«Переживает, старик…», – подумал капитан Решетников.

Он сидел за столом и рисовал на листке бумаги веселых, «фээсбешных» чертиков. Генерал мимоходом взглянул на листок.

– Леночка научила? – спросил он.

– Ага… Сказала, что от нервов хорошо помогает.

– Не получается, от нервов, – Кошкин остановился у окна. – Я пробовал уже.

Генерал открыл форточку. Слоистый дым в кабинете шевельнул легкий ветерок.

«В общем, кажется, он прав», – Решетников с сомнением рассматривал свой незамысловатый рисунок.

– Позвони еще раз Коле Никитину, Петр Леонидович, – попросил Кошкин.

Капитан Решетников снял телефонную трубку.

– Алло!.. Коля, ну что там у тебя?

– Пока ничего, – ответил ему спокойный голос по-немецки. – По крайней мере, к институту Тиммана не подъезжала полицейская машина, а значит Галя Голубева еще там. А ты чем занимаешься, опять чертиков рисуешь?

– Уже нет.

Генерал Кошкин подошел к столу и выбил в пепельницу трубку.

– Что там? – спросил он.

– Ждут. Не понятно, почему охрана института Тиммана до сих пор не поймала Галю Голубеву с ее пятиметровой лестницей.

– Об этом нужно у Елены Васильевны спросить, – генерал нахмурился. – Нам нужна грубая попытка проникновения на территорию института Тиммана и провал агента, а не приключения пижона типа Джеймса Бонда. Профессор Тимман должен спешить. Понимаешь?.. Должен!

31.

Разумеется, Вольфганг Эткин, вышедший из своего кабинета на пять минут позже секретарши, не заметил банановой кожуры на полу. Его правая нога вдруг легко взлетела вверх, затем левая, и тучное тело, потеряв опору, обрушилось на пол. В завершении прозвучал тупой удар затылка о паркет.

«Вольфанг Эткин, кажется…» – припомнила Галина.

Она заглянула в приемную. Комната была пуста. Галя с трудом затащила тело начальника отдела кадров в комнату и снова осмотрелась. Вольфганг Эткин тяжело дышал и Галя, после короткого размышления, решила вызвать «скорую помощь».

«Теперь у меня совсем не остается времени», – подумала она.

Незаполненные бланки пропусков с большими красными цифрами «1», «2» и «3» Галя нашла в письменном столе Эткина. Начальник отдела кадров всегда считал, что он работает под надежной охраной, и никогда не закрывал ящики стола на ключ.

Для пропусков нужны были фотографии. Галя залила в кофеварку чистую воду и подождала, пока она не закипит. Струйка пара помогла ей отклеить фотографию в паспорте на имя Гали Медведевой, а потом Анны Фрейд. От следов штампов на фото избавил обычный утюг, который Мари Гросс предусмотрительно держала в нижнем ящике своего стола.

«Секретарша вынуждена много печатать, а значит, сидеть за компьютером, – объяснила Мари Вольфгангу Эткину. – Но секретарша в мятой юбке – этот нонсенс!»

Личный штамп самого господина Эткина Галя тоже нашла в столе Мари. Капризная секретарша как-то раз намекнула своему шефу, что еще «это больший нонсенс, когда не доверяют женщине».

«Ну, все, пожалуй… – Галя внимательно осмотрела пропуска с цифрами «1» и «2», очевидно обозначающими зоны допуска, и на всякий случай потрогала фотографии кончиком ногтя. Они держались довольно крепко. – Только кофеварку придется взять с собой…»

Пропусков было три, но фотографий только две.

32.

Трое в кабинете генерала Кошкина – только что прилетевшая из Парижа Елена Васильевна, капитан Решетников и сам хозяин кабинета – сидели за столом и смотрели на телефон.

Когда раздался звонок, генерал Кошкин чуть не перепутал телефонную трубку с курительной.

«Нервы!..» – подумал он

– Да?

В телефонной трубке раздался растерянный голос старшего лейтенанта Николая Никитина:

– Николай Александрович, она пошла…

– Кто пошла? – удивился Кошкин. – Куда пошла?

– Галя Голубева пошла к сейфу профессора Тиммана. Только что мне позвонил из института Курт Виннер. Галя прошла первые две зоны безопасности. Теперь…