За любые деньги…

– Домой не хочется, – пожаловался он. – Когда у Джоан не хватает «слов», она начинает кидать в меня предметы. И чем старше она становится, тем чаще это происходит, а штуки, которые она в меня швыряет, становятся все тяжелее. Нужно поговорить с Чарли. Иногда Честный простак понимает кое-что лучше такого Умника как я…

14.

Своего брата Гарри нашел на вокзале. Чарли сидел на лавочке на открытом перроне и дремал, сдвинув шляпу на лоб. Рядом с шерифом ошивались четверо его дюжих ребят. Двое из них внимательно изучали расписание поездов, а вторая пара бродила по перрону, лениво о чем-то переговариваясь.

Гарри сел рядом с братом.

– Что?.. – не поднимая головы, спросил тот. – Поезд идет?

– Ты кого-нибудь ждешь, Чарли?

– Так… Одного типа. В сущности, в своих мерзких наклонностях он почти не уступает Гейру Кингу, и мне, опять-таки не без помощи мисс Абигайль, стоило большого труда заманить его в твой город.

Гарри чуть было не уронил трубку, которую только что вытащил из кармана.

– Мисс Абигайль уехала, но ее дела идут дальше, уже без ее непосредственного участия? – не без иронии, спросил Гарри.

– Без ее, – легко согласился Чарли. Он выпрямился, сдвинул шляпу на затылок и сладко потянулся. – Это удивительная женщина, Гарри. Если бы она стала преступницей, то я, как честный человек, был бы вынужден пустить себе пулю в лоб.

– Зачем?

– Затем, что Честный Чарли всегда держит свое слово и ловит бандитов. Ну, а поскольку честное слово, которое я рано или поздно был вынужден дать в отношении мисс Абигайль, так и осталось бы только словом, у меня не было бы другого выхода.

Чарли замолчал, всматриваясь в полоску рельсов уходящую за далекий поворот.

– Кажется, поезд идет, – щурясь, сказал он.

– Слушай, Чарли, я хотел поговорить с тобой насчет Джоан, – быстро заговорил Гарри. – Во-первых, она не только моя племянница, а, во-вторых, я уже не знаю, что с ней делать.

– С ней ничего не нужно делать. Просто отдай ее замуж за Фрэнка Дарби.

– За пьяницу-сапожника? – уточнил Гарри.

Его трубка наконец-то пыхнула дымком, при чем вкус табака показался Чарли довольно ядовитым.

– Знаешь, братик, что сказала бы на твои слова мисс Абигайль?

– Что я домашний тиран?

– Нет, что ты гордец, каких свет не видел, – Чарли встал и принялся разминать спину, покачиваясь вперед-назад и держась руками за поясницу.

– Я – гордец? – искренне удивился Гарри.

– Именно ты… И хватит об этом.– Чарли сделал шаг вперед и невольно поморщился. – Вот чертовы дороги!.. Я проскакала сегодня всего-то сорок миль, а уже превратился в старую развалину. Гарри, как ты думаешь, как скоро наши ученые умники изобретут маленькие паровозики, чтобы на них можно было безболезненно передвигаться по проселочным дорогам?

– К черту паровозики и дороги! – возмутился Гарри. – Давай поговорим о Джоан.

– Перестань быть заносчивым как английский лорд и все наладится.

– Значит, ты считаешь, что все проблемы только во мне?

Чарли, уже успевший сделать целых четыре шага, оглянулся на брата. На его лице было самое честное выражение удивления.

– Конечно, только в тебе, Гарри. А в ком же еще? Мисс Абигайль так и сказала мне… – Чарли вдруг смутился и замолчал.

– Что она сказала?

– Ну, в общем, что ты… Ты только не удивляйся, хорошо? Короче говоря, она сказала, что ты похож на клубок перепутанной пряжи. Из этого клубка торчат десятки кончиков, но за какой из них не потянешь, клубок затягивается еще туже.

– А клубок пряжи и есть моя гордость?

– Господи! – Чарли засмеялся и воздел руки к небу. – Гарри, да перестань же ты мучить сам себя. Говоря твоим научным языком, любой человек хотя бы иногда должен быть и причиной и следствием своих поступков. И ну их к черту, эти запутанные клубки!.. Постарайся быть просто свободным человеком.

«Говорит как Макс, – подумал Гарри и не удивился этому. – Мисс Абигайль Нортон достала всех, кого только смогла достать».

15.

…Прибыл поезд и уже через пару минут парни Чарли подвели к нему высокого джентльмена в темных очках и остренькой, неумело приклеенной и съехавшей на бок, бородкой. Джентльмена предусмотрительно держали за руки.

– А вот и Длинный Гаррис, – широко заулыбался Чарли. – Взгляни, Гарри, по-моему, он здорово изменился. Ты как считаешь?

Гарри Хепберн явно неодобрительно осмотрел Гарриса с ног до головы.

– Не знаю, – он пожал плечами. – Но физиономия у него такая же мерзкая. Зачем он здесь, Чарли?

Джентльмен сделал попытку вырваться и его успокоили ударом кулака в спину.

– Видишь ли, в чем дело, Гарри, шесть дней назад, сразу после нашего разговора в Фенигане, Длинный Гаррис получил телеграмму, что Айк Деверо умер. Разумеется, мистер Гаррис не смог бы вот так, запросто, поверить простой бумажке, но поскольку телеграмму подписал я, он все-таки поверил. А потом и решился!.. Правда, Гаррис всегда очень аккуратен в своих делах, и он решил выждать шесть дней, чтобы о смерти Айка успели подзабыть. Согласись, Гарри, ну не стал бы я околачиваться целую на вокзале, в надежде встретить старого убийцу. Это уже слишком. Но теперь – через шесть дней – мистер Гаррис все-таки приехал, чтобы поискать потерянное золото.

Гарри Хепберн немного подумал. В его мозгу промелькнуло имя Абигайль Нортон, а точнее говоря, ее улыбка.

– Ну, все это понятно, кроме одного, Чарли. Почему ты решил встретить Длинного именно сегодня?

– Я уже говорил, прошло шесть дней, Гарри.

– И что?

– Длинного Гарриса очень часто называли «шестеркой» Деверо. Явившись в Нью-Ричмонд именно на шестой день после смерти своего дружка, Гаррис, как бы… – Чарли защелкал пальцами, с трудом подбирая нужные слова. – В общем, он… Короче говоря, это можно расценить как месть за унижение и страх перед Деверо, понимаешь?

– Это тебе Абигайль подсказала?

– Ну, разумеется! Кто же еще мог придумать такой фокус? – Чарли потрепал Длинного Гарриса по плечу. – Ну-ну, не расстраивайся, старина. Признаться, я не очень-то верил в эту идею, но чем черт не шутит?.. Правда, Длинный? Кстати, я нашел еще одного свидетеля убийства доктора Тима Коллинза.

Гаррис криво усмехнулся.

– Честный Чарли все-таки соврал и Айк Деверо жив? – сиплым от волнения голосом спросил он.

Чарли распрямил плечи и выкатил вперед широченную грудь. В его глазах блеснул горделивый огонек.