За любые деньги…

– Стоят внизу, у тропинки. Их было четыре, потому что вы привезли с собой дурацкое кресло-качалку. Но теперь их только три.

Помощник шерифа был слегка бледен и, судя по выражению глаз, растерян как юный пастор, впервые столкнувшийся с тяжким и еще неведомым церкви грехом.

– Тогда какого черта мы еще здесь, Макс? – повысил голос шериф.

Гарри ни разу не взглянул на Джоан, хотя девочка попыталась привлечь его внимание. Шериф не высказал любимой племяннице ни слова упрека за то, что она так легко обменяла саквояж с деньгами на бесполезный конверт. Подойдя к ней как-то боком, чтобы не видеть ее лица, Гарри слегка подтолкнул племянницу к двери:

– Мы поговорим потом, Джоан, – в голосе шерифа не было ни досады, ни раздражения. – Она мне за все ответит. И мало ей не покажется!..

Лошади у подножья горы были на месте, но их ноги были опутаны сложными веревочными петлями.

– Еще пять минут форы, – констатировал Макс.

– Две, если ты достанешь свой нож! – рявкнул шериф.

– Вы же знаете, что моя Пегая не выносит вида ножа, после того, как пьяный бродяга ткнул им ее в шею.

Пока Макс возился с узлами веревки, фора, о которой говорил шериф, выросла на пятнадцать минут.

Дорога за горой «Святоши Джо» была узкой, а местами продиралась через высокие заросли кустарника. Гарри Хепберн часто оглядывался, боясь потерять из вида Джоан, то и дело сдерживая лошадь, и потерял еще верных десять минут. Только выходя к Совиному ручью, дорога становилась настолько широкой, словно исчезала вообще.

Гарри Хепберн немного успокоился. Он знал свою цель и уже решил, что достигнет (точнее, настигнет) ее в любом случае.

«Ошибка этой дамочки заключается в том, что она посчитала меня за сельского дурачка, – думал Гарри. – Что ж, теперь и я попробую доказать ей прямо противоположенное».

С каким именно бандитом заранее договорилась о своем «спектакле» Абигайль Нортон Гарри Хепберн и Макс Финчер поняли сразу – это мог быть только Джеб Лесоруб. Дакота был слишком глуп, Гейру Кингу не зачем было воровать у самого себя деньги, а вот Джеб… Когда саквояж упал с бревна, на которое поставил его Гейр, он оказался на дне телеги уже перед носом Лесоруба. И если Дакота и Гейр, толкая телегу, опускали головы, как перегруженные мулы, то Джеб упирался в борт телеги могучей грудью. Он великолепно видел саквояж.

«Вот это-то и рушит весь фокус с неким фантастическим предвидением этой хитрой чертовки, черт бы ее побрал, – рычал про себя Гарри. – Но представление просто так не кончится!..»

У переправы через Совиный ручей лошадь Джоан вдруг стала на дыбы, не желая идти в воду. Возможно, она увидела змею, возможно, просто решила показать свой не до конца укрощенный нрав, но широкий ручей пришлось переходить, ведя лошадей на поводу. Гарри Хепберн потерял еще верных пять минут…

12.

Чарли Хепберн стоял посреди центральной площади. Левой рукой он держал за повод свою лошадь, а правой еще издали помахал Гарри.

– Какого черта ты оставил мое кресло в хижине «Святоши»? – закричал он Гарри. – Я работал над ним целую неделю совсем не для того, чтобы в нем отдыхал какой-нибудь немытый и пьяный бродяга.

Гарри остановил разгоряченного коня.

– Где она? – коротко бросил он.

Чарли делано удивился:

– Кто? – но его губы тут же стала растягивать улыбка. – Ты кого-нибудь ищешь, братик?

Макс и Джоан остановились чуть сзади Гарри. Горячая молодая и горячая лошадка Джоан нервно перебирала копытами. Макс поймал ее за повод и успокоил.

– Я убью эту цирковую стерву! – Гарри забыл о своих джентльменских манерах и, багровея лицом, добавил: – Повешу на центральной площади!

– Мисс Абигайль все-таки достала тебя? – Чарли захохотал. – Во-первых, я это знал, а, во-вторых, твоя привычка умствовать, Гарри, может вывести из душевного равновесия даже святого. Теперь слезай-ка со своей лошадки и давай спокойно обо всем поговорим.

Гарри метнул на брата гневный взгляд.

– Ты… – начал он, но слова вдруг разом выскочили из его головы, и он повторил: – Ты!..

– Я, это я, Гарри, кто же еще? – миролюбиво подтвердил Чарли. Он нагнулся и поднял с земли стоявший у ног саквояж и показал его брату. – Если ты волнуешься о деньгах, Гарри, то, как видишь они на месте. Но главное, что час назад этот же саквояж вдруг оказался на пороге дома старого мерзавца Айка Деверо. Айк как раз возвращался домой после своего всегдашнего сидения за занавеской в пивной и – честное слово! – сошел с ума, увидев этот саквояж на пороге своего дома. У мисс Абигайль определенно есть художественный вкус: она положила саквояж на бок, так, чтобы были видны высыпавшиеся из него деньги. Представляешь картинку, братик?.. Саквояж лежит на боку и из него, как из какого-нибудь волшебного сундука течет золото.

Чарли сделал небольшую паузу, пока Макс Финчер слезал с лошади и помогал сойти Джоан. Улыбка на лице шерифа Чарли стала едва ли не по-домашнему добродушной. Что же касается Гарри, то он только хлопал глазами и смотрел на брата так, словно видел его впервые.

– Так вот, – продолжил Чарли, когда Джоан перевела свой внимательный взгляд на его губы. – Айк Деверо действительно сошел с ума. Может быть, потому что никто и никогда вот так запросто не приносит и не ставит на порог чужого дома сумку с деньгами, а может быть потому, что… – Чарли хмыкнул, чуть нагнул голову и почесал кончик носа. – … потому что когда исполняются главные мечты мерзавца, он вдруг понимает, что они не исполняются просто так. За них нужно платить. Я не знаю в деталях, что и как рассчитала мисс Абигайль, ведь ты знаешь, что она неохотно рассказывает о своих планах, но она рассчитала все очень точно.

Гарри Хепберн переводил недоумевающий взгляд с лица брата на саквояж и обратно. Глаза шерифа Нью-Ричмонда «тикали» как глаза механического кота в дешевых часах-ходиках.

– Ты открывал саквояж? – с недоверием спросил он.

– Мисс Абигайль открыла его шпилькой за пару секунд. Я уже сказал, Гарри, что на пороге дома Айка Деверо саквояж лежал полуоткрытым.

– Я хочу сказать, деньги…

– Они целы до последнего доллара.

Гарри в сердцах плюнул и попал между ушей своей лошади.

– Так вот, – продолжил свой рассказ Чарли. – Все знают, что Айк боялся возвращения своего бывшего дружка Длинного Гарриса. Иначе, зачем ему было подсматривать из-за занавески в салуне и ждать гостя? Но, наверное, было и еще что-то такое, что до конца не понимал сам Айк, и что беспокоило его только в кошмарных сновидениях, – Чарли приподнял саквояж. – Мисс Абигайль посчитала, что это была вот эта сумка, которая оказалась на пороге дома Айка. Я хорошо помню, что у покойного доктора Коллинза была точно такая же… И когда Айк увидел саквояж, он понял, что за ним пришли – Длинный Гаррис или покойный доктор, уже без разницы – но пришли. Вот тогда Айк и съехал с катушек от страха и злости. Он выхватил свой кольт и принялся палить во все стороны. Он ранил случайного прохожего в руку и разбил два окна у миссис Брайн.

– А потом ты пристрелил его на законных основаниях, – оборвал речь брата Гарри.

– Пришлось, – Чарли снова заулыбался. – Я тут прогуливался неподалеку со своими ребятами, и когда мисс Абигайль ушла…

– Куда? – все-таки поинтересовался Гарри, хотя уже отлично понимал бессмысленность этого вопроса.

Чарли махнул рукой в сторону вокзала.

– У нее был билет на поезд. Мисс Абигайль Нортон уехала, Гарри. А я не стал спрашивать, куда. Главное, что Айк Деверо уже в аду. Не обижайся на меня, Гарри, но это было наше общее с тобой дело. Доктор Коллинз был прекрасным человеком, и было бы огромным грехом оставить его гибель без наказания. Эти деньги, – Чарли протянул Гарри саквояж, – отдай ребятам из Большой Додины. Мисс Абигайль и не собиралась претендовать на них. Но не слишком спеши. Гейр Кинг еще должен устроить большую разборку в своей банде. Я уверен, что она будет. Такие вещи, как «цирк» мисс Абигайль, никогда не ставятся просто так…

13.

Чарли ушел проводить Джоан домой. Гарри и Макс остались на площади одни. Гарри Хепберн молча рассматривал свои сапоги, а Макс потупленное лицо своего шефа.

– Абигайль просчитала нас всех, Гарри, – наконец заговорил Макс. – Она учла даже то, что Джеб Лесоруб не скажет о забытом в телеге саквояже Гейру, потому что ненавидит его, предчувствуя свою скорую смерть. И именно Джеб остановил Кинга своей усмешкой, когда тот подумал, не вскрыть ли ему саквояж ножом. Ведь Гейр действительно боялся стать посмешищем. Помнишь, как говорила Абигайль?.. Есть причины и следствия, а есть обстоятельства, при которых они происходят. – Макс на секунду замолчал. Он почесал лоб, светло улыбнулся и сказал: – Нет, как она нас сделала, а, Гарри?!.. А самое смешное то, что сейчас я чувствую себя абсолютно свободным. Да, нелепым, да, глупым и даже смешным, но все-таки свободным. Такое ощущение, что я долго сидел в грязной хижине «Святоши Джо», тупо смотрел в грязное окно, и только теперь пинком выбил дверь, – Макс вытащил из кобуры кольт, взял его за ствол и протянул шерифу. – Я ухожу, Гарри. Надеюсь, Бог простит блудного сына и будет не очень строг со мной. Абигайль права, вера может превратить человека в глупца, но сейчас я понял, что человек, если он хочет быть свободным, немыслим без веры. Это очень узкая и трудная дорога, Гарри, но я хочу идти именно по ней. Лучше оказаться в дураках с верой в душе, чем с пустыми руками.

Гарри Хепберн усмехнулся и не поднял глаз.

– Я понял все, как только ты заговорил…

– Я боюсь, что ты не все понял, Гарри, – Макс сел на лошадь. – Но время удивительная штука, а «фокусы» мисс Абигайль не кончаются просто так. Я почему-то уверен, что когда мы встретимся с тобой в следующий раз, ты расскажешь мне довольно занимательную историю.

Макс пришпорил коня. Какое-то время Гарри смотрел вслед своему бывшему помощнику, а потом вздохнул и погладил по крупу своего коня.