Среда: Омега-день

Внезапно Фриз повернул лицо, искаженное гримасой ужаса, к старосте рыбаков.

– Черт! Боже! – воскликнул буян, закрываясь от Ралабу рукой.

Ила недоумевающе огляделась.

– Успокойтесь, мистер Фриз, – сказала она. – Здесь только мы. Вам нечего бояться. Неужели вы нас испугались?

Робин кивнул:

– Нормальный человек всегда боится людей.

– Мистер Фриз, пожалуйста, помогите нам, – Ила прикоснулась к плечу Робина, заставив его вздрогнуть.

Оливье, который до сих пор стоял немного поодаль, что-то проворчал, а затем подскочил к Фризу и, схватив его за грудки, рванул на себя:

– Говори, ты, пьянчуга! Где моя дочь? Где?

Робин беспорядочно размахивал руками, словно отбиваясь от привидений.

– Ты видел их сегодня? – прокричал в лицо Фризу Пирсон.

– Детей? – зачем-то уточнил Робин.

– Ты видел мою дочь?

Фриз неистово замотал головой.

Мне надоело наблюдать за процедурой дознания, и я решил прогуляться в том направлении, откуда сквозь заросли сияло заходящее солнце.

11

Я увидел их первым – два сидячих силуэта на фоне рыжего заката, расчерченного стволами деревьев, будто полосами штрих-кода. Оглянувшись на Пирсонов, Мамфо и Раламбу, которые продолжали пытать Фриза, я решил пока ничего им не сообщать.

Дети, похожие на фигурки театра теней, будто любовались закатом, опершись спинами на большой пень. Я обошел его, а затем заглянул в лица ребят. Они сидели неподвижно, с закрытыми глазами.

Это был готовый сюжет для социальной рекламы на тему дружбы народов: черная щека шестилетнего Джошуа, прижатая к светлокожему плечу четырнадцатилетней Хелен – запоминающийся образ.

Присев рядом с детьми, я услышал мирное посапывание и успокоился.

– Эй, – тихо позвал я.

Веки Хелен дрогнули и медленно приподнялись. Легкая курносость, пухлые щечки, усыпанные веснушками, робкие, чуть ветвистые трещинки носогубных складок – все эти приметы милой уязвимости не должны были вводить наблюдателя в заблуждение: через какую-то пару лет сочетание густой зелени глаз и электротехнической меди волос грозило стать настоящим бедствием для мужской половины островитян.

Я встал, чтобы позвать родителей беглецов.

– Да чего вы пристали ко мне? – отбивался от них Фриз. – Ищите их на Руу! На Руу! Где им еще быть?

– Я, пожалуй, возьму лодку и действительно туда сплаваю, – вызвался Раламбу.

Мне не хотелось, чтобы он тратил силы и время на плавание до Руу и обратно, хоть островок и находился всего в двухстах метрах от Алакосо.

– Не надо никуда плавать. Они здесь! – громко проговорил я.

Увлеченные допросом Фриза, родители Хелен и Джошуа не сразу обратили на меня внимание. Первой к пню подоспела Мамфо, за ней подошли Раламбу и Пирсоны.

– Боже мой, Хелен! Как ты нас напугала! – запричитала маленькая Ила, присев возле дочери.

– Джошуа, вставай! – стальным голосом произнесла Мамфо и шлепнула ладонью по щеке мальчика.

Джошуа с трудом разлепил сонные глаза.

– Вставай, – приказала ему Мамфо.

– Что вы делали тут? – подозрительно озираясь, спросила Ила у дочери.

Хелен посмотрела куда-то через плечо матери.

– Чего тут интересного? – недоумевала Ила, покосившись на Джошуа.

– Мы наблюдали, – сказал мальчик.

– Чего тут можно наблюдать? – хмыкнула Мамфо.

– Это! – Джошуа вытянул руку вперед и вверх.

Все повернулись, чтобы посмотреть, куда показывает мальчик, а затем, не сговариваясь, пошли в ту сторону, откуда сиял закат. Хелен и Джошуа вместе со взрослыми отправились к берегу.

Выйдя из рощи, мы долго и в полной тишине рассматривали вечернее небо.

– Что это за хренота? – первой нарушила молчание Мамфо.

Ила Пирсон окинула управляющую отелем недовольным взглядом и снова вернулась к созерцанию неба.

Золото заходящего солнца и лиловый оттенок всего остального небосвода были обычными для этого времени суток. И все же небесная сфера выглядела совершенно по-новому. Во-первых, вдоль горизонта горело странное розовое зарево. Во-вторых, в нескольких местах на небе светились пятна, похожие по форме на эллиптические галактики из астрономических энциклопедий. Некоторые из них медленно тускнели, некоторые – разгорались ярче. Размерами они были примерно с Луну. В-третьих, от горизонта через равные промежутки (около 30 градусов) отходили вертикальные полосы зеленого света, соединявшиеся в одной точке – Земля словно оказалась внутри птичьей клетки с лазерными прутьями. По мере того как солнце опускалось за горизонт, «небесные меридианы» на глазах становились все ярче, прокладывая по водам Индийского океана дрожащие зеленые дорожки.

Мы, все кто собрался в тот вечер на западном берегу Алакосо, не могли насмотреться на таинственные атмосферные явления.

– Что такое? – послышался пьяный голос Фриза. – Что у вас тут за собрание?

Покачиваясь, Робин вышел из рощи и присоединился к остальным. Фриз взялся за ветку одиноко растущего дерева и, сильно сощурившись, поглядел на небо:

– Что там? НЛО?

– Нужно было раньше думать о лазерной коррекции, – съязвила в ответ Мамфо.

– Дорогой, что все это значит? – обратилась Ила Пирсон к мужу, придвинувшись к нему поближе.

Оливье, который все еще сердился, отрешенно взглянул на Илу. Впрочем, выражение его лица постепенно смягчалось.