Джунгли Блефуску. Том 2. Джонни Кишки Наружу

Он не знал ни того, ни другого, и потому помалкивал, бросая на меня укоризненные взгляды.

– Опять квашеную капусту Армериканцам хочешь продавать, лузер? – спросил один с бриолиновой причёской и огромным алмазом в пустом глазу.

– Сто блюд из капусты! Великое искусство кулинарного преображения!

– Из свёклы можно сделать двести!

– Но есть их нельзя!

– Искусство по боку? – осведомился рыжий, с палевыми коттоновыми крыльями и усиками по венской моде. Этот был похож на живого.

– Опять нас динамить собираешься? – предположил треший стеклянный человечек.

– Что в планах, Казанова? – закончил опрос ангел в штопанном гандоне поверх оранжево-зелёной майки. Всех Паяльников Начальник и Мочалкин Командир! Все издеваются над маленьким!

На него потихоньку накатывал возраст, в котором бальзаковские женщины начинают, всё больше теряя либидо, со всё возрастающим темпераментом проявлять материнскую теплоту о братьях наших меньших.

Это ему не нравилось. Хотелось темпераменого холодка юности!

И отвечать на праздные вопросы ангелов не хотелось, ибо пошли они все!

Ральф хорошо пел в училище, и лучше всего у него получалась песня «Маленькая Золовка»!

Друг детства много знал, но скрывал ещё больше.

Потом Ральф вылечился и от таблеток с пивом, но приобрёл новые привычки. Всё у него заменялось подобным.

Когда у него украли дом, он подался на улицу.

От канализационной трубы исходил такой сильный дух семейного тепла и ласки, что Ральф заснул в течение нескольких мгновений.

Во сне к нему заявился замороженный Уолт Дисней в клетчатом кепи с тростью и в розовых тапочках. Да, у него и шлафрок был! Лицо у него было синее-пресинее и всё в кристаллической измороси. Могильный холод так и пёр от него в разные стороны. Он вошёл и тут же стал углём рисовать на стенах его квартиры всякие непотребные рисуночки, ничуть не уступавшие по своим художественным качествам фрескам Геркуланума и Помпей. Не обошлось тут, разумеется, и без Микки Мауса, только это был Микки —Маньяк, злой пачкун и убийца! При этом мистер Дисней очень доходчиво рассказывал про любовные позы и иногда цитировал хорошие стихи какой-нибудь Сапфо или сестры доньи Микелины Промахос. Голос у него был какой-то загробный, я сразу отметил, это меня напрягло, я вам скажу.

Он вдруг увидел себя в виде маленького хлебного пёрышка, соскальзывающего в огромную кипящую кастрюлю. Медленно мелькали перед ним стенки алюминиевой кастрюли, исчерченные невидимыми человеческому глазу полосами, рядом летели такие же жёлтые хлопья, как он уже приближался к вспыхивающим пузырям, когда проснулся.

Такие сны не всегда кончаются чем-то плохим, но уж точно не ведут ни к чему хорошему!

Проснулся он через сутки, освежённый долгим сном и кармическим бездельем.

А потом загадочным образом оказался в ущелье.

Помимо Ральфа, который по виду был тут главный, мимо нас всё время шмыгал очень худой, говорливый тип, которого все звали доктор Пилюлькин. Доктор Пилюлькин отношения к медицине не имел за исключением того, что однажды на своём стрёмном пути, а был он когда-то предпринимателем-одиночкой, он торговал медицинскими препаратами и однажды даже их выпускал. Это был необычайно активный человек с длинным носом и пронзительными глазами. Окончив инженерный институт в смутные времена перестройки, он был сразу же брошен в горнило кооперативного движения, а потом и частного предпринимательства, и в бурной и мутной среде первоначального накопления демонстрировал воистину бойцовские качества. Тем для деятельности было мого. В стране почти ничего не было, поэтому афёра с мылом сменялась операцией с солью и завершалась рокировочкой со спичками.

Доктор Пилюлькин был широкой душой, и как только удавалось провернуть очередную успешную аферу, и у него в офисе большой цветочный горшок оказывался полон денег, его сразу тянуло на покупку супердорогих вещей, домов и мебели. Но как только он их покупал, сразу граял новый виток кризиса и оказавшемуся без денег Пилюлькину срочно приходилось продавать автомобили, дома и мебель за сущие гроши. Оказавшись на мели, Пилюлькин не терял веры и каждый раз начинал подъём. Первый раз он потерял два миллиона долларов и дом на Лазурном Берегу.

Он начал снова и с великими трудностями стал торговать специями и прищепками, развозя специи и прищепки на велосипеде. Через месяц он развозил их на грузовом автомобильчике. И снова полился денежный поток, и благостный их хозяин позволял своим сотрудникам брать в долг и помимо опять начавшейся вакханалии покупок, вкладывал в недвижимость в горах и весях нашей родины. Роскошный спортивный автомобиль демонстрировал финансовые успехи доктора Пилюлькина. Завершив основные дела к середине лета и чувствуя незыблемую устойчивость нараставшего как ком дела, доктор Пилюлькин собрал совет директоров своей новой фирмы и выработал новую стратегию – стратегию расширения. В соотвествии с ней было решено взять в кредит большой мешок денег и быстро расширить производство. Отдав распоряжения и вручив деньги в руки своих верных заместителей, доктор Пилюлькин отбыл на побережье Камказа и грелся на солнышке почти два месяца, убаюкиваемый разговорами в верными замами, трубившими о нараставших успехов. Он вернулся и поехал в офис. Дверь офиса была открыта и на пробитом диване сидела кошка и мяукала. Больше в офисе ничего и никого не было. Деньги были украдены.

На следующий день, как по команде на домашний телефон Пилюлькина стало дерзко звонить коллекторское бюро с просьбой о возврате кредитов. Доктор стал скрываться от кредиторов, попутно подумывая о волшебной палочке, при помощи которой было бы возможно снова подняться с колен.

Кредитная история была подмочена раз и навсегда, поэтому для нового похода за богатством пришлось привлекать деньги друзей и родственников, свято веривших в гениальность доктора Пилюлькина.

Теперь доктор посвятил свои планы прорыву на южном фронте и занялся строительством и фармацеей. Строительная деятельность сводилась к чудочейственному препарату, подсказанному ему Сторожем того санатория, в котором он отдыхал. Как всегда сначала всё шло прекрасно, деньги лились потоком, и доктору Пилюлькину удалось зачем-то купить недвижимость в пляжной зоне, но с какими-то мутными оговорками. Когда он заполнл договор, он почему-то не удосмужился обратить внимание на особенно мелкий шрифт, каким были написаны примечания к договору, полагая что таким мелким шрифтом пишут только …ню всякую! И ошибался! Потом оказалось, что эти оговорки – самое главное в договоре, самое сливочное, и получить теперь его законную собственность ну просто невозможно. Мол, за что уже заплачено, то, пацан, – твоё, а плащадь, выходящая за рамки договора, будет стоить уж извините, как богу угодно! И само собой в уже сделанной квартире оказалось эдак десять метров излишков, которые строительная компания решила ценить теперь на вес золота! Дело рухнуло и родсвенники и друзья, дававшие Пилюлькину деньги под честное слово, оказались один на один лицом со свирепыми коллекторскими вампирами. И квартиру, на которую возлагались финансовые надежды, теперь вызволить не представлялось возможным, потому что надо было полмиллиона долларов за излишки! Кредиты рассосались как-то сами собой, как утренний туман над поймой, не вызвав никакого чувства насыщения! И тут правда открылась пред всеми во всей своей отвратительной неприкрытой наготе. Родственники возненавидели Пилюлькина, но только один из них, кому Пилюлькин был дожжен больше всех, стал на него охотиться, и почувствовав угрозу, Пилюлькин убежал через люкарну под крышей своего дома, приехал на товарняке в нашу расселину и стал жить спокойно под сенью наших джунглей. Приняли его хорошо, потому что он принёс целый ворох россказней и анекдотов. К сожаленю, как всегда бывает в таких случаях, он забыл взять из квартиры паспорт, а когда вернулся за ним, квартира уже была подожжена и догорала, извергая в небо ароматный перламутровый дым. Теперь Пилюлькин по-партизански ненавидел власть и готов был ходить на выборы! Будь у него паспорт!

Был ещё один тип, которого звали Гримаско, история которого точь в точь повторла историю Пилюлькина, с тою только разницей, что его быстро убили в пьяной драке и он не успел толком рассказать свою историю.

Был тут и Кирюша – бледный длинноносый, как Буратино парень в белыми курчавыми волосами.

Кирюша был такой самоуверенный бизнесмен, что не понимал, чем отличаются времена. Поэтому дикие сюрреалистические времена, когда одним наскоком можно было захватить целые мешки денег, собственности и вещей, никак не хотели покидать его горячечную голову. А между тем эти времена давно ушли. Кирюша мог бы понять это по многочисленным банкротствам затеваемых им дел, но он не хотел это делать! Его неуёмная натура требовала простора мысли, требовала вольницы, отвергала всякую долгую и скушную созидательню деятельность. Когда умные люди спрашивали у него бизнес-план, он оскорблялся, начинал реветь, как осёл и, укхождя, дико хлопал дверью. В начале бандитского капитализма он занимался перепродажей специй, фенов и подмоченных спичек, купленных вполцены на городской помойке. Его дело тогда выросло до столь феноменального размера, что в день через его руки проходило до сорока тысяч долларов. Единственная проблема состояла в том, что им было там очень трудно удержаться.

Кирюша понял, что рай на земле для него уже настал. И купив впятеро дороже цены роскошную чёрную машину, снял пятикомнатную квартиру в центре Мусеквы. Человек он был добрый, и иог пачками давать деньги своему шофёру, парикмахеру, который крутидся вокруг столь ценной головы. Гордыня Кирюши возростала, как на дрожжах. Он уже брезговал ходить на службу и вверил контроль за делами честным людям, которые очень старались ради процветания и престижа фирмы. Целыми днями в офисе фирмы стоял специфический звук, это шуршали его сотрудники.

Свою ошибку Кирюша понял только тогда, когда ввалившись в офис никого там не застал, кроме кошки, жалобно мяукавшей около настежь открытого и совершенно пустого сейфа. Верные заместители украли даже мини-статую Свободы, стоявшую у него на столе, так же как, впрочем, и сам стол. Кирюша бросился в банки, где под гипер-проценты набрал кредитов. Для получения кредитов ему пришлось заложить в ломбард за пятую часть цены замечательную чёрную машину. По этой же цене через несколько месяцев она была изъята банком. Затем ему с великой горечью пришлось убедиться, сколь преувеличенным было его самомнение по поводу собственных талантов. Он снова накупил специй, мешками покупал, но специи не пошли, спасла соль, которая пошла в деревнях на ура, но ценьги, вырученные от соли были переданы в целлофановом пакете знакомому армянину для передачи коллеге, которому он был должен и который находился в том же здании геологического вуза, только этажом ниже. Почему-то деньги, посланные вместе с верным армянином, и которым нужно было идти двести метров, куда должно не дошли, исчезли бесследно, так же как и сам армянин, и Кирюша в великом бешенстве искрошив ножом бюро девятнадцатого века, нанял киллеров, чтобы искать по всей стране потерянные бумаги и людей.

– Они меня не знают! Я сделаю так, что они и их трупы джигу в гробах будут вытанцовывать! Все их бабушки в могилах будут подняты по тревоге типа Аларм Клок! – грозил он веткам, шумящим в осеннем окне.

– Это как аларм? – спросила его жена.

– С подъелдыкиванием!

Он затеял ещё два три проекта, один другого экзотичнее, но странное дело, все они провалились вчистую. Дела шли всё хуже, а тут ещё навалились банки, тредовавшие возврата кредитов. Все кредиты, несмотря на продажу за полцены двух квартир и цеха консервов в Серпукове, где он точил ножи, вернуть не удалось, и коллекторское агентство «Светочь» терроризировало Кирюшу немилосердно, отвлекая его силы, внимание и иссушая остатки предпринимательского таланта.

В отчаянье он задумывал всё новые проекты – средство от облысения, подсказанное ему дворником в его дворе – великим специалистом волосистости и облысения. Всё проходило в такой спешке, что подумать о таких мелочах, как бизнес-план, упаковка, где реализовывать товар, было вовсе недосуг. Был закуплены три бочки ингредиентов, нанят старый грузовик, он спешно отправил двух своих приятелей Никишу и Саню в пределы Синопской области, где в полуразвалившемся гараже верные набибы на костре варили чудодейственное средство, отравлял атмосферу неописуемыми запахами. Через месяц изготовление средства от облысения было завершено и погрузив цистерны в раздолбанный грузови, они тронулись в обратный путь! Кирюша готов был встречать их с оркестром, но открыв одну из канистр и понюхав сусло, сморщился и от канистры отошёл.

Поставки маринованных мышей для армии и флота не могла продолжаться вечно!

Потребитель для средства от облысения так и не был найден, и канистры потом долго пылились в подвале Кирюшиного дома, котрый теперь находился в пригороде и тербовал постоянного ремонта, а потом были отданы тому самому дворнику, который поделился с Кирюшей своим страшным секретом. Дворник пил, что угодно, и благодарил Кирюшу поклоном в пояс.

Лосьон «Брахмапутра» подействовал почти мгновенно. Активные члены расслабились, крики утихли.

Надежды больше не было, с имуществом Кирюше помогли расстаться хищные заимодавцы, денег теперь почти никто не давал, и он вынужден был вовлекать в свою феерическую деятельность бывших друзей, последний призыв Зигнерюгенда. Верные друзья отчаянно верили в великий удел Кирюши, и надеялись на его таланты беспредельно. Несомненной красноречие привлекало к нему. Но так же беспредельно и всё чаще верных друзей настигало разочарование, потому что выданные ими Кирюше деньги так же бесследно пропадали, а взамен них Кирюша извергал всё больше словесной лавы. А потом и друзья прекратили субсидировать гениального предпринимателя. Жена кинула в него блин и свернула ему нос. В следующий раз в него полетело суфле. Суфле сломало ему челюсть. Он знал, что в холодильнике хранится ещё зефир и баночка красной икры, смерти не миновать, и Кирюша решил не рисковать – ушёл из дому!

В тот день жена бросила баночку икры из окна и убила почтальона.

У меня такой же притель есть!

Он служил тогда в почтовом ведомстве. В офисе, где всё должно было быть чин-чинарём, он подрался с начальником и убил его дыроколом, после чего осознав содеянное, убежал через окно вверх по водосточной трубе. Дома он больше не появлялся, хотя у группы захвата так и не хватило фантазии разыскивать его там! И теперь здесь, на Камказе он проходил реинкарнацию и замаливал свои упущения.

Ни кола, ни двора, а посредине – гвоздик.

А потом Кюрюша расстался с женой и очутился в лесу, где выдавал себя за тибетского монаха Евтимия и строил планы основать коммуну искателей королевских трюфелей. Говорят, они живые и прячутся от тех, кто их ищет, поэтому найти их почти невозможно, поэтому они так дорого стоят! Три тысячи баков – кило! С ума сойти! По его мнению, всё для этого было: свиньи, готовые за плату искать изумительный продукт, его, Кирюшина, организаторский дар и вера в прибыльность дела. Как всегда он не выяснил самую малость, растут ли в горах трюфеля!?

Последним в этом списке был я, его помощник – венец вселенной и центр мироздания, изошедший мыслями о девушке моих грёз, но всё-таки, и это мы должны признать, была ещё Марта – злая, почти девяностолетняя старуха, высохшая как скелет злюка, чей голос целыми днями не давал успокоения округе.

Она снабжала нас палёным спиртным, таким дешёвым, что ангелы удивлялись.

О политических взглядах Магды можно было судить по обрывчатым, единичным высказываниям. В общем, её кредо можно было бы назвать трагическим оптимизмом. Я её слушал так, как некоторые слушают пение Паваротти, только в лучшей положении находился, потому что мне за это незабываемое шоу не надо было денег платить ни копейки! И сидел я каждый день в партере, прямо перед сценой, и видно всё мне было лучше даже, чем звёздам на небе. Мы опустим её высказывания по поводу высших ныне здравствующих высших должностных лиц нашей великой страны, которых она редко жаловала эпитетами без добавления суффикса «Х..плёт» и обратимся к её частным высказываниям в адрес животных. Они разнообразны и не блещут чрезмерной отточесностью лексики, однако любой по здравому размышлению признает, что они живы, как ничто другое.

– Зорька! Зри, блядь! Бастинда! В корень зри, сука! Сучка! Зорька! Паллина корявая! Смотри сюда! Ау! Почему морду от меня воротишь? Пошто зяпло? А? Смотри на меня, падла стоеросовая! Бегает! Знаешь ты кто? Что молчишь? Язык отсох, падла? Ты – фашистка! Все фашисты! Козы – фашисты! Пёс – фашист! Кот – фашист! Эсэсовец! Морда стоеросовая! Обоссал мне подушки! Подкараулил, когда я усну и обоссался! Только фашист способен нассать честному человеку на подушки! А если бы там паспорт был? Эссэсовцы! Куры – фашистки! Предатели! Вы все, все фашисты! Мой котик, мой Рыжик – и тот фашист оказался! Я их холю, нежу, лелею, а они меня в гроб толкают, падлы ….! Грёбаные фашисты! Но-ооо! Тпру-у!