Падение в небеса, или «Все будет хорошо!»

– Змея победил Георгий Победоносец, – заметил Дмитрий Кириллович.

– Точняк. Вот им я и буду, – согласился добрый молодец, – Вполне справлюсь. Хотя нет. У меня коня нет. Есть у вас конь в деревне, а Ваня?

– Не, – бросил тот через плечо, – Лошадей нет. Мотоцикл у Санька есть.

– А что? Годиться и мотоцикл. Чем не конь? – подхватил новую мысль кандидат в богатыри земли русский, – Буду Георгием Победоносцем на мотоцикле. А что? Время теперь другое. Надо идти в ногу со временем. Верно? Тогда мотоциклов не было. Значит, «Ура!» на Змея на Урале. Красиво получается. Тебя, Димка, в коляску посадим. Будешь в коляске сидеть, копье держать. Не могу же я и копье, и руль держать одновременно? Хотя, почему копье? Ружье держать будешь. Ты, Ваня, говорил, у тебя ружье есть?

– Двустволка. Двенадцатого калибра, – подтвердил тот.

– Отлично! Двустволка двенадцатого калибра куда круче копья. Будешь в коляске сидеть, ружье держать, как мой оружедержец. Я буду рыцарь на железном коне. Я – наступаю, ты – стреляешь. Бах-бах! В черепушку по Змею. Лучше, конечно, наоборот. Я – стреляю, ты – наступаешь. Но, ты, пожалуй, с мотоциклом не справишься. Ладно, сгодиться и так. У него, Ваня, голова-то одна?

– Одна, одна, – кивнул тот лохматой башкой.

– Это хорошо, что одна. Одна голова на два патрона. Хотя бы один раз, да попадешь, – предположил воин, – Попадешь? Гляди, Димка, попасть нужно. Перезарядить потом не получится. Лучше, конечно, если бы у нас был пулемет. Но пулемета у нас нет. А, может, есть у вас тут у кого-нибудь пулемет, а, Ваня?

– Не, – махнул тот рукой, – Пулемета ни у кого нет.

– Жаль. Жаль, Ваня, что нет ни у кого пулемета. А то, это было бы классно, на мотоцикле с пулеметом. Прямо как фрицы в кино. Но ничего. На нет, и суда нет. Двустволка тоже сгодиться. Стой! Погоди, – остановил Коля шествие, опустил на землю тяжелые сумки, обтер с лица крупный пот, – Далеко ещё?

– Не, близко. Пришли уже. За поворотом деревня, – указал проводник.

– Это хорошо, что пришли, а то я устал что-то. Не бережете вы, товарищи, своего богатыря. Мне на войну идти, а я уставший, – пошутил добрый молодец, вновь поднимая сумки, – А что, Ваня, – продолжил свои рассуждения, – Ты, не думай, я, если что, со Змеем смогу справиться. Как ни как, два года отслужил в ВДВ. Опыт имею. 21-ая бригада. Был даже под Цхинвалом. Всякое повидал. Могу кое-что, если придётся. Так что, ты, захвати, на всякий случай, ружьишко. Кто его знает, кого мы там встретим. И патрончиков, если есть, десяточек. Есть у тебя патрончиков десяточек, Ваня?

– Найдется, – заверил тот.

* * *

Дом Ивана располагался почти в самом центре деревни, так что гости имели возможность обозреть все прелести этого умирающего селения. Ничего примечательного они для себя не отметили. Всё, как везде. Деревянные строения стандартного, разрешенного при социализме размера, крыши, стеленные в основном дешевым рубироидом, местами возделанные огороды, мшистые яблони, покосившиеся заборы, кривые сараи. Многие дома оказались брошенными. Стояли, глядя на мир пустыми, черными окнами. Пустынно выглядела и центральная улица, закатанная желтым щебнем.

Возле самой калитки их встретило маленькое существо неопределенного пола, облаченное в чёрную курточку, покрывающую нечто среднее между штанами и юбочкой.

– А почему у тебя, мальчик, усы под носом? – бесцеремонно ткнуло оно пальчиком в лицо Дмитрия Кирилловича.

– Потому, что я уже взрослый, – твердо заявил тот, отстраняясь.

– Как это уже взрослый? – удивилось юное создание.

– Кышь, отсюда, – решительно скомандовал Иван, распахивая калитку и пропуская приезжих во двор.

– Мальчик с усами! Мальчик с усами! – пронзительно закричало создание и скрылось в глубине сада.

Однако отсутствие ребенка оказалось не долгим. Не успели гости подойти к крыльцу дома, как он вернулся, ведя за собой целую стайку разновозрастной детворы, где старшему, казалось, не более двенадцати лет. Всего собралось человек пять. Они шумно обступили Дмитрия Кирилловича, не давая ему прохода, и стали бесцеремонно обсуждать его рост, едва не щипая пальцами за усики, пока, наконец, мужик их грозно не осадил, за что тут же получил гневную отповедь со стороны изможденной женщины, вышедшей на крыльцо посмотреть, что тут происходит.

– Вот, Клара, принимай гостей, – тут же представил хозяин необычную парочку.

– Здравствуйте, – как-то не очень радостно поприветствовала их хозяйка.

– Здравствуйте, – ответили те по очереди.

– Они ненадолго. До поезда, – пояснил Иван, словно оправдываясь, – Видали, сколько их у меня, – кивнул торговцам.

– Плодовито, – оценил Коля, опуская на ступеньки крыльца свою тяжелую ношу.

– Дядя, а что, ты, нам принёс, – тут же тронуло его за рукав существо в куртке.

Пять пар глаз тут же устремились на великана.

– Так, а теперь внимание, – хлопнул тот три раза в ладоши, переключая внимание детей с мальчика с усами на себя, – Смотрите, мы что-то вам принесли. Подарки от доброго дяди Коли. То есть от меня. Подходи ко мне. Каждый получит. Это тебе, – извлек из сумки первую пачку печенья и вручил её тому самому существу в чёрной курточке, что привело за собой остальной шумный выводок, – Возьми, деточка. И вот это, – добавил к печенью баночку с Кока-колой.

– И мне! И мне! – тут же завопили остальные, хватая его ручонками.

– И тебе. И тебе, – начал раздавать угощение щедрый дяденька, пока все не замолкли, получив каждый свою долю.

– Может, в дом всё же пройдете? Чаю отведаете? – явно смягчилась женщина, видя, что гости – люди незряшные.

– С удовольствием, – живо откликнулся мальчик с усами, доведенный невоспитанным юным поколением до белого каления.

– Проходите, пожалуйста, – посторонилась хозяйка, открывая проход в дом.

– Ага, ага, – согласился с ней Иван.

Гости прошли на кухню. Дети попытались проникнуть за ними следом, дабы продолжить исследование диковинного человечка, а, может, и получить ещё что-нибудь от доброго дяденьки, но мать тут же пресекла их намерение, повелев оставаться на улице, за что получила особую признательность со стороны усатого лилипута, вознаградившего её шестой пачкой шоколадного печенья к чаю, извлеченной из большой полосатой сумки, едва та, коснулась дощатого пола.

– Мы, собственно, на минутку. Вещи оставить, – озарил дом лучезарной улыбкой Николай.

– Вы садитесь за стол. Мне, извините, некогда. Обед надо готовить. Вы на меня внимания не обращайте, – вручила ему хозяйка надтреснутую чашку из гостевого сервиза, специально по такому случаю быстро извлеченного из серванта, – Пейте. Не стесняйтесь, – сунула вторую Дмитрию Кирилловичу, – Что это, вы, такой маленький? Прямо смотреть на вас больно.

– Не вырос, – немного смущенно пояснил тот и проследовал с чашкой к столу.

– Болели, что ли? Или в организме какая-нибудь неприятность? Что же это, вы, так и не выросли? Да, вы, садитесь, садитесь. За стол садитесь. Я же сказала, не обращайте на меня внимание. Сахар берите, варенье. Чая себе наливайте. На столе заварка стоит. Я же говорю, мне за супом смотреть надо. Убежит всё, – развернулась она к печке, где на широкой плите приятно шкварчало в большой, чугунной сковороде и булькало в не менее объемной, прокопченной кастрюле.

– Давай, мужики, налетай, – радушно пригласил хозяин, пристраиваясь к столу.

– А, ты, куда лезешь! Чайник с плиты возьми. Кипятку людям налей, – тут же распорядилась мужиком хозяйка, – Успеешь себе налить. Ложки, ложки им предложи. Чем варенье себе класть будут? Как же это, вы, не выросли совсем? – снова обернулась к маленькому человечку, – Неудобно маленьким таким быть. Хорошо у меня у самой мал, мала, меньше. Стулья высокие. А где нет их? И за стол толком не сядешь. Обижают, вас, люди-то маленького?

– Нет. Не обижают. С пониманием относятся, – попытался успокоить её Дмитрий Кириллович.

– Хорошо, если с пониманием. А если не понимает кто? Дураков-то у нас много, – бросила укоризненный взгляд на своего мужа, старательно разливающего кипяток по чашкам, – А много ли ума надо, чтобы маленького обидеть?

– Ну, кто если обидеть захочет, то будет иметь дело со мной, – многозначительно заявил Николай, накладывая себе в чашку густого черносмородинового варенья, – Он мне, как брат. Мы с ним всегда вместе. Ещё в детском саду на горшках вместе сидели. Потом в школе за одной партой. Раньше он был как все. Это потом, вдруг, сильно затормозил. Во втором классе, кажется. Все в гору пошли, а он остановился. Так до конца и проучились. Все десять лет обижать его ни у кого желания не возникало.

– Что, правда, что ли в одном классе учились? – растянул щербатую улыбку Иван, не понимая, как это могут по виду столь разные люди оказаться одного возраста.

– Учились, – утвердительно кивнул головой маленький гость, – Я за него контрольные писал, а он боксом занимался.

– Это хорошо, когда друг такой у человека имеется, – заметила женщина, мелко шинкуя большой кочан белой капусты, – Может, вы подождете чуток, пока обед не сготовится. Поедите по-человечески? Что толку с этого чая? Я макарончиков вам поджарю. Щи свежие поспеют.

– Спасибо, но нам идти надо, – поблагодарил хозяйку большой гость, – Дело у нас срочное. На поезд успеть надо.