Транзит

Подъехавшая техника врубила фары и прожектора, облегчая задачу спецназу, поэтому площадь была как на ладони. Сначала по палаткам ударили струи водометов, затем, колотя резиновыми палками о щиты, на штурм двинулись бойцы в шлемах-сферах и другой защитной амуниции. Захлопали подствольные гранатометы, посреди развороченного лагеря стали распускаться клубы слезоточивого газа.

– Они с ума сошли, – вырвалось у Валентины Станиславовны.

Вдруг новый шум на миг перекрыл остальные звуки. В сплошном строю людей в черном полыхнула вспышка, и ровная линия спецназа МВД сломалась. Послышался частый треск. Кто-то в переднем ряду упал, потом еще, еще. Опять полыхнуло и грохнуло, как кувалдой по железу. Лучи прожекторов заметались. Камера перескочила на городок. Некоторые бойцы успели ворваться туда, их силуэты мелькали среди устоявших палаток. Совсем близко к Дому правительства опять раздался взрыв.

– Судя по любительскому видео, которым мы располагаем, часть протестующих оказала вооруженное сопротивление силовикам, – переводил Игорь вслед за ведущим. – Стороны применили огнестрельное оружие и, возможно, гранаты. Сведений о жертвах и раненых пока нет.

Сознание Егорова в эти мгновения словно раздвоилось. Одна его половина, как на автопилоте, функционировала в режиме восприятия и перевода, вторая констатировала полный и бесповоротный крах не только операции «Транзит», но и всей дальнейшей жизни технолога и человека. «Контрразведчики подозревают, что есть и другие группы», – всплыли в памяти слова секретаря Совета безопасности.

– Теперь рассказывай, – потребовала Лера.

Видя и чувствуя состояние Игоря, она налила ему какого-то самогона, дьявольски ядреного, дала соленый огурец. Потом они закрылись в спальне.

– Тебе этого лучше не знать. С таким знанием долго не живут, – возразил он.

– Кто тебе сказал, что я хочу жить долго?

– Как иначе?

– По-человечески.

– А сын? – спросил Игорь.

– Сын вырастет таким же, я надеюсь.

Он начал говорить сидя, затем снял фирменный пиджак и прилег на застеленную кровать, Лера устроилась рядом с ним, на подушке. Кое-какие подробности, главным образом касавшиеся цифр, Игорь опустил, но всё равно вышло впечатляюще.

– Всё это правда? – осторожно спросила его новая знакомая, когда он замолчал.

– Правда.

– И ты не журналист?

– Был журналистом в первой молодости. Переквалифицировался.

– Я-то вам зачем понадобилась? – Лера рассматривала Игоря как очень редкое и неизученное существо, но без враждебности.

– Нам? Нет, только мне, – Игорь попытался развести руками, но лежа на боку это было сложно сделать. – Просто захотел с тобой увидеться.

В голове шумело, будто низвергался водопад. Несколько раз за эту ночь, которая тянулась до сих пор, его кидало то в жар, то в холод. «Что с Димой? Успел уйти оттуда или нет?» Он скрипнул зубами и сделал попытку подняться.

– Пойду, пора.

– Куда пойдешь?

– Не знаю. В посольство, может, попробую.

– Тебя там ждут как раз, – уверенно сказала Лера.

За стенкой, на кухне, бубнил телевизор. Наверное, шел тот самый обещанный экстренный выпуск. Впрочем, что нового он мог узнать из этих новостей?..

– Лежи. Попробуй вздремнуть, – Лера обняла его, придвинувшись вплотную.

Игорь отключился тотчас после своей исповеди, словно кто-то нажал кнопку, которая отвечала за сон. Глаза он открыл в шесть утра. За окном вяло занимался рассвет. Лера чуть слышно дышала на подушке. Рыжие волосы разметались веером. Под ее правым глазом Егоров разглядел крохотную родинку, которую раньше не замечал. Хотя она не портила лицо. «Моя жизнь сплошной роман, и он пока продолжается», – подумал технолог.

– Отдохнул?

Лера уже смотрела на него, точно не спала вовсе.

– Пособница ты моя, – улыбнулся он через силу.

– С нами только свяжись… Чур я первая в ванную!

– Как же Олег? Он один дома? – вспомнил Игорь.

– Не бойся, за ним моя знакомая приглядит, из соседнего подъезда. Я упросила помочь. Сказала, что не могу добраться из-за комендантского часа.

В душе Игорь несколько раз попеременно пускал горячую и холодную воду, до красноты растерся банным полотенцем. Валентина Станиславовна заварила всем кофе, очень крепкий. Вместе посмотрели повтор экстренных новостей.

Пресс-центр кабмина сообщал, что в результате террористического акта на площади Самобытности убито пятеро и ранено девять сотрудников МВД, еще двадцать получили травмы разной степени тяжести.

– По предварительным данным, в давке, которую спровоцировали террористы, погибли четверо участников незаконной акции, семидесяти двум оказана необходимая медицинская помощь, – заявил уполномоченный кабинета министров.

– Ах, мрази, да кто ж ее спровоцировал? – сорвался Игорь, но потом замолчал и виновато поглядел на женщин.

Чрезвычайное положение объявили сроком на семь дней. В столицу, как сказал уполномоченный, для содействия силам МВД в поддержании правопорядка введены армейские части.

Егоров допивал кофе, мрачно изучая клеенку с жар-птицами поверх обеденного стола, когда гундёж трудящихся, разумеется, поддержавших решение президента, внезапно сменил возбужденный голос диктора.

– Поступила самая свежая информация. Сотрудниками министерства внутренних дел и контрразведки задержан ряд лиц, причастных к массовым беспорядкам и террористическому акту на площади Самобытности. Среди них есть иностранные граждане, в том числе журналисты «Агентства патриотических сообщений» из соседней державы. Фамилии задержанных в интересах следствия пока не названы…

– Короче. Комендантский час закончился. Сиди смирно и жди меня, понял? – велела политтехнологу Лера.

Сопротивляться ей было бесполезно.

За окном заливисто пропел петух, и Егоров перевернулся на другой бок. Попытался уснуть снова и понял, что лучше не надо. После той черной ночи прошли сутки, а он еще оставался на свободе. Лера, убежавшая тогда в начале восьмого, отсутствовала пару часов, и Егоров уже был весь как на иголках. Наконец, в прихожей отрывисто щелкнул замок.

– Собирайся, – просто сказала она.

– Ты со мной?

– Нет, я останусь. Из подъезда выйдешь один, так безопаснее. Во дворе грузовичок, на борту написано: «Везем с ветерком». Водителя зовут Миша, он человек проверенный. Слушайся его.

– Мы еще когда-нибудь увидимся? – спросил ее Игорь, облачившись в пиджак и перебросив через плечо ремень сумки.

– Никто не знает своей судьбы.

– Я, конечно, обманщик и манипулятор, но не убийца, – сказал он.