Повелитель дольменов

В это время у его ног прошмыгнула тень огромной крысы. Родион нервно оглянулся. Ему послышалось, как она противно цокает длинными когтями по кафелю, издавая тошнотворный запах мокрой шерсти. Но он тут же отбросил остатки ночного кошмара.

Оля помогла Родиону подняться с пола, и они осторожно проследовали в гостиную. Она налила ему горячего зелёного чая и достала из холодильника унылый бутерброд с заветренным сыром. Смураго молча засунул его в рот и стал пережёвывать.

– Извините, у нас перепелов с анжуйским вином не подают, – продолжила иронизировать Оля.

Смураго переехал к ней на время ремонта в своей дорогой квартире, хотя изначально планировал забрать её к себе в центр Москвы. Его элитное жильё на Котельнической набережной нещадно затопила пожилая соседка сверху. Пришлось переехать к возлюбленной на обшарпанную окраину.

– Сегодня я опять пойду к психологу, – произнёс Родион, прожевав сухой сыр и чёрствый хлеб. – Попробую с ним проработать этот дурацкий сон. У меня от него одно желание: побольше выпить. То, что ты не держишь дома спиртного, меня, безусловно, печалит. Я бы сейчас с удовольствием замахнулся. Мне это, котенок, очень помогает расслабиться. Тебе не понять. Если тебе не сложно, просто купи бутылку и поставь в холодильник, типа на всякий случай.

– Да ты у меня поросеночек, – Оля укоризненно посмотрела ему в глаза. – Неужели мы с твоей будущей дочерью ошиблись в выборе папочки и приютили алкаша?

Родион состроил подобие улыбки и, почесав небритый подбородок, ответил:

– Оля, прошу тебя, не нагнетай. Такой кошмар иногда сопряжён и с приступом, а это ужасный спазм мышц, и снять его можно только спиртным. Я же не виноват, что это реально помогает.

– С работой что-то определилось? – спросила Оля, решив сменить тему.

Родион не стал отвечать на болезненный вопрос. Недавнее увольнение и тяжёлая беседа с бывшим руководителем дались ему нелегко.

– Ты правда рад, что у нас будет ребёнок, наша маленькая девочка? – неожиданно спросила Оля.

Смураго посмотрел на неё, и ему стало себя жалко. Докатился до сорока лет, а ничего так и не нажил. Возможно, судьба даёт ему шанс запрыгнуть в последний вагон. В тот самый из детской песни, на котором сидят плюшевый ушастый друг и играющий на гармошке крокодил. Тот, что увозит брошенных повзрослевших неудачников в светлое и доброе будущее.

– Я рад, Оленька, – устало прошептал он.

Оля посмотрела в его глаза.

– Ты говоришь мне правду? – нерешительно спросила она.

– Люблю, – сухо отчеканил Родион и приподнял уголки губ, пытаясь улыбнуться. Перед глазами почему-то возник покойный отец-профессор. Он держал в правой руке целлофановый пакет и тряс им перед лицом Родиона. Напротив, на стуле, сидела мама. Она грустно смотрела в пол, не поднимая глаз.

– Зачем ты притащил в школу эту гадость? – кричал отец. В пакете была мёртвая крыса. Её голый хвост то взлетал над головой отца, то вновь возвращался к носу маленького Родиона.

– Это была шутка, – оправдывался мальчик, косясь на сестрёнку. Та сидела на софе, неспешно расчёсывая свои великолепные кудри. Рядом с ней красовалась огромная кукла. Родиону иногда казалось, что они невероятно похожи: кукла и сестра. Это его забавляло. Он осторожно подмигнул ей, на что она показала ему маленький розовый язычок.

– Нет, ты слышала, матушка, это, видите ли, была шутка! Я намерен тебя наказать, Родион. И из-за тебя на юг не поедет твоя сестра, вы оба на лето останетесь в Москве. Я с мамой сегодня же улетаю в Геленджик, в наш дом у моря, а вот вы остаётесь с няней и тёткой здесь. Пожалуйте, вместо прекрасного тёплого моря дышите угарным газом и смогом. И всё это из-за тебя, мой мальчик, из-за твоей невинной шутки. Как вообще можно было додуматься в последний учебный день притащить в школу дохлую крысу? Да где вы, голубчик, её взяли, хотел бы я знать? И ещё ответь мне, сынок, ты нас с мамой хотя бы немного любишь? Ты любишь, Родион, а? Любишь или нет? Отвечай, мерзавец!

Смураго тряхнул головой, освобождаясь от застрявшего в голове вопроса и от воспоминаний детства. Они кружились вихрем в его голове, не давая покоя.

В судьбе Ольги, несмотря на разницу в возрасте, он появился сравнительно недавно. Родион Смураго развелся с женой спустя почти двадцать лет. Женился рано. Жили странно: детей нет, у каждого свои интересы. Смураго интересовали элитные ночные клубы, богатенькие друзья и ни к чему не обязывающие отношения. Бывшая супруга была из «другого теста». Родион старался не общаться с её родителями, считая их отсталыми колхозниками. Мама супруги была товароведом в сетевом продуктовом магазине, отец участковым. Родители Родиона – из другой социальной прослойки.

Профессор Евгений Павлович Смураго всю свою жизнь посвятил физике и достиг высочайших результатов. Его супруга, мать Родика, в молодости блистала на сцене Мариинского театра, всегда оставаясь стройной, с прямой спиной и высоко поднятой головой. В их семье разговаривали на французском языке. Читали Шекспира в оригинале и цитировали изречения на латыни.

Советская наука высоко ценила достижения Евгения Павловича и в знак признания его заслуг подарила прекрасную квартиру на Котельнической набережной в Москве и уютный домик для семейного отдыха в пригороде Геленджика. Благодаря отцу Родион не пошёл в армию, а проводил время на черноморских пляжах в поисках приключений.

На дискотеке в парке Новороссийска он познакомился с девушкой. Они выпили вина, встретили рассвет и почему-то решили пожениться. Против были все: отец-профессор недовольно фыркал, не желая принимать в семью «вот это вот», а отец-милиционер нервно вытирал вспотевший затылок, понимая, что никогда не достигнет уровня профессора. Но свадьба всё же состоялась, и молодые люди начали жить вместе, отравляя существование друг друга.

Когда друзья спрашивали Родиона, зачем он женился, Смураго отвечал не задумываясь: «Потому что она пахла как любимая кукла моей младшей сестры». Этот ответ был никому не понятен.

Всё закончилось в один день. Обычно люди ждут чего-то, например, развода, но когда это происходит, всё равно чувствуют опустошение и раздавленность. Такие дни хочется вычеркнуть из жизни и не допускать повторений. Как будто где-то в небесной канцелярии на вахту допустили стажёра, который спросонья перепутал педали управления человеческими судьбами.

Родиону казалось, что он всё контролирует в своей жизни, и именно он должен предложить нелюбимой жене расстаться. Тем более что тот запах уже давным-давно источился. При этом Родион Смураго представлял себя изысканным снобом: он заказывает столик в любимом ресторане, аккуратно разрезает дорогой говяжий стейк медиум-прожарки со спаржей и соусом и, глядя ей в глаза, объясняет, как они теперь станут жить. Она конечно же плачет, а ему, безусловно, наплевать.

Неделя действительно выдалась неудачной. Неприятности посыпались как из рога изобилия. Когда в то утро семь дней тому назад, потянувшись в своей постели, Родион неожиданно осознал, что проспал, а делать этого именно в то утро было никак нельзя, он подскочил с постели, как будто его ударило током. Презентация, которую он готовил для иностранных инвесторов, была запланирована именно на злополучное утро понедельника.

На экране телефона, странным образом переключённого в авиарежим, было тридцать восемь пропущенных вызовов от абонента «Шеф». Родион, силясь вспомнить, как он мог нажать на эту чертову функцию, трясущейся рукой набрал генерального директора. Когда на четвертом гудке вызов был сброшен, Смураго понял, что у него на работе большие проблемы.

Ужасно болела голова. Перед глазами всплыл вчерашний вечер и разговор с женой. Она позвонила ему в полдень и попросила встретиться. Родион назначил встречу в своём излюбленном местечке, как и планировал в мечтах, предварительно заказав столик у окна. Это был ресторан с панорамным видом на 62-м этаже башни «Федерация».

«Один из самых высоких ресторанов Европы», – любил повторять Смураго, когда приводил сюда партнёров по бизнесу или любовницу Олю.

Родион репетировал речь всю дорогу, барабаня пальцами по рулю. Он специально приехал раньше и заказал её любимые спагетти с чернилами каракатицы и морепродуктами в соусе из белого вина. Но супруга Светлана пришла не горько плакать в платочек, а чтобы раздавить его как тлю.

? Знаешь, Радик, мне надоели наши собачьи отношения. Я устала. Мне сделали предложение, и я ответила взаимностью. Я, Смураго, замуж выхожу.

Он терпеть не мог, когда она так его называла. В школьные годы, вызывая к доске, учительница алгебры Тамара Андреевна выкрикивала: «Радик, Радичка, к доске!» Весь класс дружно смеялся. Родион её поправлял, объясняя, что мама назвала его иначе. Тогда Тамара Андреевна доставала из сумочки жестяную баночку с монпансье, долго выбирала, присматриваясь к разноцветным кусочкам, и когда закидывала в рот понравившийся леденец, строго спрашивала: «Что это за имя такое – Родион? Звучит, как будто кто-то читает смертный приговор или оглашает смертельный диагноз».

С тех пор любое производное от его имени Родиона Смураго раздражало.

– И кто он? – спросил Родион с едва заметной иронией, стараясь сохранять спокойствие.

– Ты хотел спросить, кто меня полюбит после тебя? Представь себе, меня можно любить. Я могла бы сказать тебе всё это по телефону, но я решила сделать это лично. Увидеть твои глаза, полные боли и отчаяния. Увидеть, как ты будешь жаться к спинке стула в своём любимом ресторане, потея от волнения. Как, кстати, поживает твоя ненаглядная? Юля, Оля… Как там её?

– Ты не можешь так поступить, – голос Родиона задрожал от волнения и обиды. – Это я требую развода, а не ты. Слышишь меня? Это я тебя оставляю…

– Ты, Смураго, недостойный человек. Когда-то ты хорошо учился в школе. Даже очень хорошо. Ты вовремя понял, что природа не обделила тебя умственными способностями как профессорского сына. То, что многим давалось с трудом, ты впитывал с небывалой лёгкостью. Окончив школу с золотой медалью, ты, выпендриваясь, нехотя выбирал себе высшее учебное заведение. Метался между крутым и очень крутым. Потом решил выбрать что-то модное или угодить папочке с мамочкой. Ты мальчик с золотой ложкой во рту. Ты привык брать всё, что тебе понравилось. Ты никогда ни в чём не нуждался. Вот увидишь, у тебя обязательно начнутся проблемы на работе. Это тебе бумерангом вернётся моё позорное существование рядом с тобой. С бездушным, чёрствым, глупым и маленьким, а оттого и жалким человечком. Всё это просто и очевидно. Жениться на девушке только ради того, чтобы наряжать её в кукольные платья, обнюхивать, как собака, и трахать… Какая же ты скользкая мразь, Смураго. Какая же я дура, что приняла это за чистую монету.

Вот только одного понять не могу: всё в твоей судьбе кричало об успехе, почему ты не воспитал себя великим писателем или летчиком-испытателем? Не стал нужным агрономом или талантливым укротителем тигров. Не пошёл по стопам отца – учёного-физика или не стал строителем красивых ажурных чугунных мостов. Почему ты стал мудаком, Радик? Где, на каком этапе природа отпустила тебя в свободное плавание, перестав сыпать тебе на башку бонусы? Где ты облажался? Ведь всё, буквально всё в твоей жизни шло своим чередом: школа, медаль, университет, должность, карьера. Далее по плану должны были быть успешный брак, умные и красивые наследники. Что там еще? Собственная компания, первый заработанный миллиард, забота об исчезающих видах Арктики, генеральное спонсорство вращения планеты Земля? Но ты променял всё это на интрижки и алкоголь. Ты так отдыхаешь, ты так живёшь. Ты примитивное, узколобое животное. Хотя нет, животное для тебя слишком гуманное понятие, животные так себя не ведут. Знаешь, когда кобель хочет отвоевать сучку у соперника, первым делом он задирает ногу. И делает он это везде, где только способен. Так он показывает ей, что владеет определённой территорией для спаривания и что эта самая территория принадлежит ему. Второй кобель при этом либо принимает условия игры и тоже начинает задирать ногу. Либо пасует. Мужчины, ведущие образ жизни на нижних энергетических уровнях, поступают так же. Нет, Смураго, я предвосхищаю твой вопрос: они не задирают ногу. Они обильно начинают выделять другие секреции: например, активно плеваться. Понаблюдай, если тебе интересно, когда такие особи проходят мимо друг друга, считая территорию своей вотчиной для спаривания, их тупые харчки начинают лететь в разные стороны. Выглядит это забавно.

– Зачем ты мне это говоришь, сука? – его губы нервно затряслись, и слюна нерешительно проступила в левом уголке рта. Он тут же промокнул его салфеткой и, смяв её, нервно бросил на стол.

– Затем, что ты и есть этот тупой кобель, плюющийся во все стороны. Только тебе кажется, что ты суперкобель: боевой доберман. А на самом деле ты уже давно чесоточная вшивая беспородная дворняга. И плюешься ты не слюной, а собственным успехом, удачей и здоровьем. Твоя Оля или как там её, тоже воняет сраной куклой из твоего детства? Или как у тебя на неё встаёт?

– Это я тебя бросаю, я…

– Впрочем, это уже не моё дело, Радиоша.

Смураго попытался взять ситуацию в свои руки:

– Свет, но ведь мы как-то прожили с тобой все эти годы, ты спала со мной, и тебе даже нравилось.

На глаза навернулись слёзы отчаяния: это его сейчас надменно и безжалостно бросали. Всё как он планировал: дорогой ресторан, дорогой стейк, пафосная речь и слёзы. Но только в обратную сторону. Кто-то всё издевательски вывернул наизнанку.

– Дура была, вот и нравилось. Когда-то следует и повзрослеть. Не звони мне больше никогда. Документы на развод я подам сама, адвокат подъедет к тебе в офис, и ты всё подпишешь. Мне ничего от тебя не надо, Смураго. Ни-че-го. Будь здоров, пока.

Она встала из-за стола и ушла, не дождавшись основного блюда.

Родион Смураго прекрасно понимал, о чём она говорила. Да, он очень хорошо и легко учился. На него делали серьёзные ставки брендовые компании, занимающиеся нефтебизнесом в Европе. Но… Начиная с третьего курса, Родион постепенно поменял образ жизни: устраивал на папины деньги весёлые вечеринки, переходящие в длительные запои. С хорошей практики в ведущей газовой компании страны, куда пристроил его отец, выгнали. Далее были попытки попасть в ведущий банк на топовую должность. Но он даже на собеседование припёрся с алкогольным амбре после увлекательного ночного свидания с какой-то официанткой. Собеседование он не прошёл. Папа пристраивал сына то туда, то сюда, постоянно краснея за его поведение. Потом он скоропостижно ушёл: обширный инсульт. Теперь Родион занимал должность ведущего менеджера по связям с общественностью в приличной строительной компании. Прекрасное знание иностранных языков и былой породистый шарм позволили втереться в доверие к генеральному директору и закрепиться. Но его загулы и похождения всегда были у шефа на карандаше. Складывалось ощущение, что Смураго в одно утро лопухнулся на том самом перекрестке у заветного камня. Он долго стоял, почесывая затылок, и читал: «Направо пойдешь – счастье найдёшь, налево пойдешь – коня потеряешь, прямо пойдешь – геройски голову сложишь». Родион подумал и… развернувшись, пошёл в обратную сторону.