Повелитель дольменов

– Ну, счастливого вам путешествия в Танцующий город, – мужчина улыбнулся и начал медленно подниматься.

– Спасибо вам! – выкрикнула вслед Марина.

Мужчина закрыл крышку погреба и, продев в проушины массивный замок, защелкнул его. При этом он осторожно погладил теплой ладонью шероховатую деревянную поверхность и удовлетворённо сглотнул тягучую слюну, скопившуюся под языком. Выйдя из дома, он посмотрел на подглядывающую за ним луну и вновь странным образом оскалился. Сейчас она показалась ему головкой перезрелого, забытого в том погребе сыра. Плесень проступила сквозь толстую подсохшую корку и придала сырной луне противный оливковый оттенок. Казалось, от луны воняло затхлостью, а от его рук липким страхом.

Минуя дорогу, мужчина спустился к реке и с облегчением вздохнул. Где-то вдалеке вновь залаяла собака. Мужчина вздрогнул.

– Я спасу, я их всех спасу, – прошептал он и, размахнувшись, выбросил ключ от замка в реку.

Его передернуло, мышцы ног и рук свело, и он, закатив глаза, безвольно скатился к прохладной речной кромке. И только пережевывающие пену синюшные губы всё шептали и шептали бессознательный бред:

– Спасу… спасу… спасу…

Его сознание начало меркнуть, но затем где-то вдалеке замаячил крохотный просвет. Он спирально и стремительно приблизился к его лицу и, настигнув, разорвал голову в мелкие клочья. Мужчина тут же очутился на туманной утренней мостовой. Он присел на корточки и провел ладонью по мокрым булыжникам. Подняв пальцы к лицу, он с удовольствием втянул носом их запах и прошептал:

? Наконец-то я здесь.

Он встал и огляделся. Танцующий город спал и в этой утренней дреме был как всегда прекрасен. Справа, подбоченясь, стояло высокое здание городской ратуши с коричневой черепичной крышей. Напротив располагалось основательное каменное строение – бывшая маслобойня, а теперь притон для бездомных. Мужчина прошелся по сонным улочкам и вышел на главную площадь. Задрав голову, попытался узреть оконечность шпиля Железного циркуля, но туман скрывал её. Величественная черная башня смерти занимала собой большую часть площади. Мужчина сделал несколько глубоких вдохов и направился к ее центральным воротам.

2

Слесарь-сантехник Одинцовского товарищества собственников жилья, Илья Ильич, нехотя откинул стальным проволочным крючком массивную крышку канализационного люка в сторону. Был он давно на пенсии, но сидеть дома по привычке не мог, да и не хотел: мужик должен приносить пользу, а иначе он не мужик. Однако выполнять работу по обходу участка городского водопровода ему сейчас хотелось менее всего. Он чертыхнулся и, тяжело переваливаясь с ноги на ногу, начал опускаться под землю.

? Надо же, ? бубнил он себе под нос, ? у них в водоканале, видите ли, все на больничном. Они типа по старому знакомству попросили Валентина Сергеевича выделить одного человечка для планового обхода этой ветки коллектора. Даю сто очков вперед, что сюда годами никто не залазил. Это же очевидно: нашли крайнего.

Он достиг бетонного пола и включил массивный фонарь, висевший на его плече. Поправив сумку с инструментами, с которой никогда не расставался на службе, неспешно перебирая кирзовыми сапогами, пошел по узкому проходу с низким потолком. При этом он рыскал лучом фонаря, облизывая светом задвижки и затянутые фланцы, проверяя надежность их конструкции и соединений.

? В следующий раз Валентин Сергеевич пусть сам по доброте своей душевной и лезет в эту вонючую могилу, ? продолжал разговор с самим собой Илья Ильич, ? тоже мне благодетель. Я-то от работы никогда не отлынивал, просто каждый должен заниматься своим делом, а иначе настанет всюду беспредельный бардак.

Но несмотря на несогласие со сложившейся ситуацией, человеком он был ответственным. Поэтому каждый сантиметр водопровода осматривался очень пристально.

? Завтра Анечка должна правнучку привезти нянькаться, ? «сменил пластинку» Илья Ильич. От этих слов потеплело на сердце, и он заулыбался. ? А вроде недавно еще саму Анечку таскал на руках, радуясь появлению долгожданной внучки. И вот она уже взрослая девушка и замуж вышла, и тоже стала мамой. Благодать это Божья, не иначе, до таких седин дожить и увидеть правнучку. Вот теперь поживу еще немного, поработаю, а там, глядишь, на ее свадьбе еще и рюмочку пропущу. Вот она, жизнь, какая штука чудная!

Слева что-то пошевелилось, и Илья Ильич резко направил туда луч фонаря. Из-за разорванной изоляции на одной из водопроводных труб выглядывали две мышиные мордочки. Старый слесарь-сантехник улыбнулся в седые усы и, расстегнув сумку, достал парочку сухарей с изюмом. Оставив их на соседней трубе, он проследовал далее.

– Вот же как устроена эта самая штука жизнь, ? размышлял вслух он, ? вроде бы нет возможности здесь существовать, а всё равно под землей и без солнечного света есть она – жизнь. И на дне самого глубокого озера, и на вершине самой высокой горы она есть. Чудно!

Осилив последний поворот и сверившись с картой, он понял, что до выхода в следующей точке контроля осталось пройти не более пятидесяти метров. Неожиданно за углом под трубами вновь что-то зашевелилось. Илья Ильич не торопился светить, а сразу полез в сумку за сухарями. Как вдруг это что-то начало странным образом всхлипывать и мычать. Старый слесарь напрягся, сделав несколько шагов назад. Из-под трубы завыли еще сильнее.

? Да чтоб тебя черти взяли! ? выругался старик и вспомнил про фонарь. В его луче появилось поднимающееся из тьмы старое клетчатое одеяло. Оно ходило ходуном и издавало странные звуки. Илья Ильич подкрался к неизвестному объекту и уверенным движением отбросил одеяло в сторону. И тут же охнул от увиденного, чуть не потеряв дар речи. Под сырым вонючим одеялом сидела молодая девушка. Длинные мокрые слипшиеся волосы, грязное лицо, промокшее платье. Она протянула к старику расцарапанную окровавленную руку и жалобно застонала:

? Помогите. Я умоляю…

Слесарь бегло осмотрел девушку и вдруг увидел, что ее нога, закованная в стальное кольцо, приторочена массивной цепью к бетонной стене.

? Да кто же тебя так, деточка?

? Он только что ушел, он ушел, ушел, – повторяла она, нервно тряся головой. – Но у нас нет времени, нужно срочно позвонить в полицию. Мы должны их спасти.

? Господи спаси и сохрани! Что же это делается? – запричитал старик и начал извлекать из сумки инструменты. – Потерпи, родненькая, я мигом.

Девушку трясло от холода и волнения, но она только и делала, что повторяла одни и те же слова:

? Он ушел, только что ушел, но у нас еще есть время, чтобы их спасти. Это дело считанных часов, и нам следует поторопиться.

3

Родион проснулся и, открыв глаза, обнаружил, что его губы пересохли и едва шевелятся. Он начал шептать:

– Я стою посреди этого странного дома, и с каждой секундой мои силы тают. Этот дом словно высасывает из меня желание жить. Я хорошо знаю его серые облезлые стены, входную дверь, изгаженную тараканами и мухами, и мертвые окна. В нем царит запах сырости и гнили. В одной из комнат с крыши по стене стекает вода, а пол под ней разбух от влаги, покрывшись мхом и слизью. Из-под этого мха и слизи появляются тонкие скользкие кроваво-красные черви.

В левом углу сидит огромная серая крыса и что-то перебирает в своих маленьких мокрых лапках. Мне кажется, что это фаланга человеческого пальца с обручальным кольцом на ней. Крыса осторожно переступает, таща за собой длинный уродливый лысый хвост. Она смотрит на меня, ожидая, когда я упаду посреди этого дома, чтобы позвать своих сородичей и начать пировать.

Из разбитых окон в меня пытаются вцепиться длинные черные крюки, но я уворачиваюсь из последних сил. Мои веки тяжелеют, ноги становятся ватными. Я начинаю проваливаться в бездну – это огромный черный колодец. Этот дом пахнет смертью, и я не понимаю, почему я еще жив…

Он закончил шептать и начал задыхаться. Этот кошмар снился ему не в первый раз. Родион откинул в сторону промокшее от пота одеяло и, подойдя к окну, резко отворил его. Сердце бешено колотилось в ребра, из легких наружу рвался панический ужас, не дающий сделать полноценный вдох. Оля спала, и Родион старался не шуметь. Он с сипом и сдержанным кашлем выпустил из себя остатки кошмара и, задрав болезненное лицо к еще темному небу, сделал спасительный глоток свежего утреннего воздуха. Небо ответило ему миллионами приветливых точек-звезд. Луну как будто стерли с небосвода, а солнце еще где-то блуждало, не планируя величественного пробуждения. От этого Родиону стало еще противнее. Перед глазами маячили трухлявые серые стены.

Родион поднес ладони к лицу и принюхался: ему показалось, что руки воняют гнилой сыростью. Он на цыпочках прошел в ванную комнату и, закрыв за собой дверь, повернул ручку крана, начав отчаянно умываться холодной водой. Найдя в шкафчике под мойкой кусок засохшего дегтярного мыла, он стал растирать его в ладонях, пытаясь отмыть прилипший к ним дурной сон. Закрыв глаза, он увидел, как крыса крадется около его босых ног, готовясь к прыжку. Родион нервно отдернул ногу и опустился на холодный кафельный пол. Его взгляд метался из стороны в сторону в поисках вонючей крысы. Он потряс головой и истерически расхохотался.

«Сон, это всего лишь кошмарный сон», – пронеслось истлевшими искрами ночного видения в голове.

Брызги от струи вылетали из раковины, попадая на его нервное лицо. Он открыл тумбочку и, небрежно забросив туда кусок мыла, начал подниматься. Попытавшись схватиться мыльными пальцами за раковину, он упал навзничь и ударился головой о стену. Истерический смех зазвучал еще громче. Он поднял голову, перед ним стояла заспанная Оля.

– Сам не спишь и нам не даешь, эгоист несчастный. Ну вот скажи, что ты тут опять устроил?

Родион вытер руки об себя и, приподнявшись, встал на колени. Прикоснувшись губами к ее животу, он аккуратно обнял Олю за поясницу и нежно поцеловал.

– Я разбудил моих девочек, – прошептал он, – за это меня следовало бы основательно наказать. Слава богу, срок еще небольшой, и моя вторая любимая девочка еще ничего не понимает и не слышит, как ее дурацкий папашка блудит по ночам и смеется как чокнутый.

Оля шутливо ударила его по макушке своим маленьким кулачком и ответила:

– Она у тебя уже все слышит и тем более понимает, ей уже пошла третья неделя. Кстати, Смураго, всё хотела у тебя спросить: с чего ты придумал, что я беременна девочкой? До первого скрининга еще порядочно времени. Ты ясновидящий у меня или…

– Или я просто мечтаю о дочке, – перебил Родион Смураго и загадочно улыбнулся, подняв лицо к светящейся лампочке. Щурясь, он начал громко рассказывать о своих планах на дочь: – Она получится у нас с тобой словно куколка. Я буду приносить в ее спальню огромные зеленые яблоки и желтые груши. Я стану называть ее «моя кудряшка». А она в ответ будет говорить мне «мой папашка»! Я куплю ей все самые красивые платья на свете и научусь плести самые уникальные девичьи косы. Я буду целовать ее маленькие пальчики на руках и ногах, а она будет весело смеяться, брыкаясь как маленькая лошадка. А однажды мы встанем рано утром и поедем с ней на наш утёс. Ты же помнишь наш с тобой утёс недалеко от посёлка в Геленджике? Мы оставим машину за сотню метров и пойдём неспешным шагом к зарослям можжевельника, которые обрамляют обрыв. Я подведу ее к кустам и осторожно раздвину их своими сильными руками. И она, как и ты когда-то, увидит выглядывающее из моря солнце. Оно приветливо покажет спелый бок из-под толщи воды и, отряхнувшись от морской соли, начнет своё ленивое пробуждение, поднимаясь всё выше и выше. Оно как огромное морское животное лениво вылезет на небо и поползёт нам с ней навстречу, ласково даря свет и тепло.

– Ты у меня такой романтик.

? Как ты думаешь, она сейчас меня слушала? Знаешь, Оля, мне это очень важно: всегда требуется тот, кому можно рассказать что-то сокровенное. Иногда мне просто истерически требуется собеседник.

Родион закрыл глаза и начал трясти головой. Оля наклонилась к нему и нежно обняла, остановив его метания.

– Тебе снова снятся кошмары? Ты ходил к психологу?

Смураго вытер ладонью трясущиеся губы.

– Да, первый сеанс уже был, типа ознакомительный. Специалист сказал, что этот дом в моём сне символизирует мой внутренний мир, и его нужно проработать. Ты случайно не знаешь, как это понимать? Есть ли у нас что-то, что поможет качественно проработать кошмар? Может быть, у нас есть вкусный виски? Я думаю, что порция хорошего виски поможет расслабить мою неокрепшую нервную систему. Особенно после ночных кошмаров.

– Ты же знаешь, что я не держу спиртного, – ласково ответила Оля. – Это у вас в центре Москвы принято держать дома бары, а мы люди скромные: не живём с видом на Красную площадь, не разъезжаем по модным курортам. Даже не знаю, если бы я не забеременела, вряд ли бы ты остался со мной. Представляю, сколько таких как я у тебя было в жизни: воз и маленькая тележка.