Княжич. Знак силы

Внутри жарко пылал огонь. У дальней стены, на широкой медвежьей шкуре, поджав ноги, расположился седой мужчина в холщевой рубахе. Его длинные нечёсаные волосы спадали на плечи. Грудь украшал амулет – ворон с личиной волка.

Гость, не дожидаясь приглашения, сел по другую сторону очага. Но голову обнажать не стал. Лишь расправил торчавшую из-под накидки чёрную бороду.

– Тебе известно, зачем я пришёл, Хоробор? – хмуро изрёк он вместо приветствия.

– С чего ты взял, что мне ведомо, где искать князя? Уж не думаешь ли, что я скрыл бы это от тебя, моего давнего друга? – седовласый насмешливо прищурился.

– Неужели ты растерял колдовские способности, вольх? – процедил пришелец.

Хоробор не ответил. Неспешно достал из-за пазухи тряпицу, осторожно развернул. Отблески огня заиграли на гранях голубоватого камня, вделанного в незатейливую серебряную оправу.

– Перстень Добромира?! – бородач вскочил с места, разоблачив смуглое лицо с узко посаженными глазами. Взор его полыхнул гневом. – И ты смеешь утверждать, что не знаешь, где он, предатель?

– Придержи язык, Мечник! Я понятия не имею, где… бывший… – вольх криво усмехнулся, – …владыка Златограда. Колечко я подобрал там, на перевале. И оно являет мне, что князя нет средь живых! Гляди!

Хоробор жестом пригласил подойти.

– Видишь искры внутри камня?.. Суть сам Добромир, княгиня да их отпрыски – княжич и юная княжна. Догадываешься, коли три всего осталось?

– Отдай перстень, Хоробор! Он мой по праву! – названный Мечником схватил вольха за запястье.

– Не спеши! Горяч ты и глуп, – колдун отстранился, стиснув кулак – кольцо исчезло. – Отдам, как предъявишь его? Без княжей-то кости. Или при себе хоронить будешь?.. Нет, колечко ещё сослужит нам службу.

Хозяин землянки выпрямился:

– Настал черёд «позаботиться» о добромировом наследнике. Светозар отнюдь не глуп и наверняка захочет спрятать своего выкормыша…

– Что ты задумал, вольх? Смотри, если собственную игру затеял… – гость отступил. Нарочито чуть вытащил из ножен саблю – и с силой вогнал обратно.

– Не доверяешь? – распевно, с едва уловимой издёвкой вопросил седовласый. – Мы ж с тобой заодно, Мечник!

– Не называй меня так! Это имя осталось в прошлом, – зло бросил бородач. Угрюмо закутался в плащ и стремительно вышел прочь.

Почти сразу послышался удаляющийся перестук копыт.

Вольх снова поднёс к глазам перстень. Казалось, он никак не может налюбоваться на драгоценную находку. Потом зычно позвал:

– Ратша! Куда ты запропастился, негодный мальчишка?!

Санко

– ЛЕШИЙ, где ты бродишь? Я ж шукать собрался… Ого, ничёси фингал! Покажь!

Санко приблизил лучину к лицу росса.

– Кто тя так?

И, не дожидаясь ответа, принялся свободной рукой водить над ссадиной и бормотать одному ему известный приговор. Олешка почувствовал, как в щеку впились тысячи иголочек. Ох! Но лучше потерпеть.

Исцеление длилось недолго. Санко сжал пальцы в щепоть, словно вытягивая из недужного места тугую верёвку, а потом резко выбросил кисть в сторону, отгоняя прочь воспаление и боль. Покалывание тотчас прекратилось.

– Дивись! – юный лекарь с довольным видом придвинул плошку с водой. Княжич обратился на своё отражение – опухлость под глазом спала, синева исчезла, а ссадина покрылась струпиной[19 - корочка на ране].

– До зари отвалится, – заверил Санко. – Кайся, кто отделал?

– Я сам кого хочешь отделаю, – обиделся росс.

– Воно и видно!

– Сейчас у меня кто-то получит, – Олешка взялся нарочито закатывать рукава.

– Ой-ой-ой, я вже дрожу, – дурашливо заверещал Санко и бухнулся спиной на кровать, задрав кверху руки: мол, сдаюсь. – Ну, ентова… правда, шо?

– С Туркой схватился… Знаешь, я его всё-таки осилил! – похвастался княжич.

– Ты?! Брешешь! Ты Турку не переможешь.

– Не веришь – испытай, – спокойно сказал Олешка.

Санко стал серьёзным:

– А дозволишь?

– Только, чур, лишнего не допрашивать!

– Слово даю!

Санко нырнул под кровать и вытащил туесок, в котором хранил травы. По келье разлился терпкий лесной запах. Покопавшись, извлёк на свет кусок желтоватого стебля. Расщепил ножичком и, ловко поддев толстую кожицу, освободил нежную мякоть. Скатал её в шарик, опять что-то прошептал и дал княжичу.

– Жуй!

– Что это?

– Трава-истовница. Жуть, противная! – славон скорчил досадливую гримасу. – Взаправду будешь?

Олешка кивнул:

– Так ведь не поверишь.

– Поверю, – тихо сказал Санко.

– Давай. Испробовать хочу.

Росс решительно засунул шарик в рот и стиснул зубами. И охнул: едкая горечь выстрелила в нёбо. Предметы вокруг внезапно стали расплывчатыми. Олешка почувствовал, что его куда-то уносит. Как сквозь пелену он увидел повинную рожицу Санко. А затем всё померкло…

В обители их сразу поселили вместе. Поначалу юный славон пришёлся Олешке не по нраву. Молчит и молчит целыми днями – словечка клещами не вытянешь. Притом что он единственный из послухов разумел по-росски. Почти земляк.

Санко вообще ни с кем не водился. Придёт на занятия, сядет за дальнюю лавку и смотрит сычом. Ребячьих игр тоже избегал. После обеда, когда воспитанникам полагалось досужее время, он просто-напросто исчезал со двора. Себе на уме, короче.