Пепел Аар'Дайна. Часть I: Нити

– Что-то мне… – пробормотала Кимри невнятно и, закатывая глаза, мягко повалилась на пол.

Роддвар вскочил, пытаясь поднять её, и заорал на всю лекционную:

– ЛЕКАРЯ!

– Аса'ю-Мать, – Кимри открыла совершенно ясные глаза и потёрла ухо, – не надо лекаря. Ты своим криком мёртвого подымешь!

Вокруг снова начал нарастать смех.

– Тьфу ты! Поймала! – расхохотался и Роддвар.

– Замечательно! – присоединился к смеху мастер Мислав. – И язык тела использовала, и сыграла на инстинкте защитника! Отлично! Вы оба прекрасно усвоили урок.

Кимри поднялась, опираясь на заботливо поданную руку северянина.

– Но ведь мы совсем не пользовались магией, – заметила она.

Мастер Мислав улыбнулся:

– Да. Так и есть. Но это – основа, то, что заклинаниями лишь заостряется и усиливается. Чем мы и займёмся на следующих занятиях.

Этот урок одновременно воодушевил Кимри и озадачил. Играть и тренироваться с Роддваром было весело и совсем не страшно. Она и не думала, что умеет держать себя так свободно. Было бы здорово, если бы этой смелости хватило до вечера…

5. Настоящая археология

Сегодня до Южной башни шли весело и шумно, распугивая мышей в заброшенных коридорах. По пути Лиснетта рассказывала, как её наставник мастер Мислав «пропел ей все уши о талантливых первогодках».

– Особенно его впечатлила красивая кэриминка, которая ухитрилась напугать северянина так, что он на всю лекционную требовал лекаря!

– Кабы для себя, – пробурчал Роддвар, но рыжая, как всегда, пропустила реплику мимо ушей.

– Кимри, что ты с ним сделала?!

Она пожала плечами:

– Просто притворилась, будто в обморок упала. Так что, если честно, это я не совсем страх внушила.

– Зато я поверил! – возразил Роддвар. – И где ты только научилась так притворяться?

Кимриналь решила оставить этот вопрос без ответа. Тем более, что они уже добрались до башни, и разговаривать, поднимаясь гуськом, в полутьме, по разбитой лестнице, было уже неудобно.

Мастер Эшши-Дан работал, сидя за столом: перед ним был разложен свиток с обтрёпанными краями, хаймин сосредоточенно всматривался в нечёткие письмена и делал заметки в тетради. Ученики расселись за столы и несколько минут просидели в тишине, не решаясь отрывать хашина от перевода.

Вспомнив наставления мастера Эттилора, Кимри некоторое время сосредоточенно считала вдохи и выдохи, потом оглядела комнату. В ней практически ничего не изменилось, только добавилась стойка-канделябр на восемь свечей возле учительского стола. Вдоль стен же по-прежнему царил полумрак: окон в башне не было, только под потолком несколько узких не то бойниц, не то отдушин позволяли примерно определить время суток.

Кимри взглянула на друзей: Лиснетта что-то быстро писала в тетради, которую ухитрилась достать совершенно бесшумно, Роддвар и Шахарро едва слышно шептались.

От скуки Кимриналь стала рассматривать мастера Эшши-Дана и призналась себе, что, как ни странно, находит его красивым: высокий, крепкого телосложения, сильные руки явно видывали инструменты потяжелее пера. Черты его тёмно-сизого лица были резки и чётки, высокие скулы словно высечены тонким резцом из прочного камня, и если бы не саркастичная мина, от привычки к которой вдоль рта пролегли заметные морщины, хаймин мог бы считаться красавцем не хуже мастера Мислава, хоть и совсем в другом роде. Мастер Мислав был артистом, ярким, сияющим, жизнерадостным. Мастер Эшши-Дан был его впечатляющей, мрачной и суровой противоположностью. Будь он поприветливее, мог бы посоперничать с хандином, несмотря на разницу в возрасте; да и что такое семьдесят лет для эльфа – самый расцвет сил!

Ещё Кимри заметила, что хаймин носит весьма необычную робу, пошитую не из ткани, а из тщательно выделанной тонкой, но плотной замши, покрытой едва различимым тиснёным орнаментом. Несколько швов отделано кожаной бахромой, плечи и грудь прикрывают кольчужные вставки из таких тонких и хитро сплетённых колец, что они смотрелись кружевным украшением.

И тут Кимри осознала, что мастер Эшши-Дан вот уже секунд десять смотрит прямо на неё. Сердце выскользнуло из похолодевшей груди, но Кимриналь, помня о своём решении быть смелой, заставила себя выпрямить спину и твёрдо встретить взгляд хашина. Краем глаза она заметила, что Лиснетта бросила писать, а северянин с хёдином замолчали, встревоженно наблюдая за происходящим. В течение нескольких секунд тишина в комнате звенела всё тоньше. Потом мастер Эшши-Дан отвернулся, и хотя ни один мускул не дрогнул на его равнодушном лице – это была крохотная победа Кимри.

– Итак, все пришли, – произнёс хаймин, глядя теперь по большей части на Лиснетту. – По поводу ваших работ. Должен признать, они меня приятно удивили.

Шахарро проворчал что-то неразборчиво, но тут же смолк от тычка по ноге, которым наградил его Роддвар.

– Я благодарен вам, Лиснетта, за верность, – продолжил учитель всё тем же ледяным тоном, плохо вяжущимся со смыслом его слов. – Вам, Роддвар, я благодарен за целеустремлённость. Работа Шахарро, признаюсь, порадовала меня редкой для существ этого рода честностью и преданностью друзьям. Надеюсь, это не последнее, чем вы меня удивите.

Оскорблённый котолюд встопорщил усы и даже слегка зашипел, показав клыки, но покосился на Кимри и овладел собой, только кончик его хвоста гневно трепетал у самого пола.

– Итак, все вы явились сюда, преследуя определённые цели, – продолжил мастер Эшши-Дан. – Однако, надеюсь, вы осознаёте, что пройдёт ещё много времени – не один год – прежде чем вы сможете приступить к их осуществлению.

И – ни слова о работе Кимри… Лиснетта недоумевающе переглянулась с Роддваром, у Шахарро опять недовольно приподнялась шерсть на загривке, но перебить учителя никто не решился. Кимриналь же, хоть и поняла, что хаймин сознательно игнорирует её – только выше вскинула голову. Пусть делает, что хочет. Пусть обходит её, как мебель, пусть говорит гадости, как сейчас хёдину, которого явно считает принадлежащим к низшей расе – не важно. Ей нужны его знания, а не тёплые чувства. Тепла ей достанет от наставника, доброго мастера Эттилора.

– Прежде всего, – продолжал мастер Эшши-Дан, – хочу показать вам, что такое работа археолога. И если вы считаете, что это изучение древних книг и расшифровка свитков в тёплом кабинете – то вы сильно заблуждаетесь.

Он поднялся и направился к портьере в дальнем конце зала, бросив через плечо:

– Прошу за мной.

За портьерой оказалась ещё одна лестница, узкая, со сбитыми каменными ступенями, повисающими над непроглядной темнотой. Несколько редко расставленных прямо на ступенях стеклянных ламп давали ровно столько света, чтобы не оступиться. Два пролёта, деревянная хлипкая дверь, за ней просторная лестничная площадка, с которой на две стороны – к внешней стене и к внутренней – убегали пролёты ступеней.

Мастер Эшши-Дан взял лампу, но её света было явно недостаточно, и Лиснетта наколдовала свой зеленовато-жёлтый миражный светляк. Идти пришлось довольно долго: сначала спустились на первый этаж, потом пробирались по засыпанному мусором и обломками коридору, который то сужался, то расширялся. В неверном свете можно было различить, что справа тянется стена, сложенная из камня, как и везде в замке, а слева – мешанина из земли, дерева и камней. Внезапно проход окончился тупиком. Учитель достал ещё несколько ламп и зажёг их.

– Там, – он махнул в угол, – инструменты.

В грубо сколоченном ящике были сложены небольшие лопатки, ножи и кисти, мотки верёвки, измерительные ленты и линейки, рядом к стене были прислонены лопаты и кирки.

– Мы находимся в обрушенном юго-западном секторе замка. Здесь и будут проходить наши практические занятия, – пояснил мастер Эшши-Дан. – Роддвар, берите кирку, идите сюда: здесь обвалилась каменная кладка, нужна ваша сила. Шахарро с лопатой – сюда. Убирайте эту землю, но будьте осторожны, если под лопатой окажется что-то твёрдое, немедленно зовите меня: это может быть просто камень или обломок деревянной балки, но может – и какой-нибудь предмет, который нужно вынимать со всей осторожностью. Лиснетта, берите лопатки, ножи, кисти. Вот здесь в прошлый раз я нашёл что-то похожее на книгу, нужно очистить и аккуратно извлечь. Дайте покажу.

Хаймин, не особо заботясь о своей одежде, опустился на колени и принялся осторожно снимать тонкие слои почвы с одного из невнятных бугорков.

– Хорошо, я помню!

Ринминка села возле и продолжила работу. Кимриналь дождалась, пока мастер Эшши-Дан, так и не давший ей никакого задания, отойдёт, и, подобрав подол робы, устроилась рядом с рыжей.

За следующий час юные археологи основательно взмокли и пропылились. Воздух в тесном сыром помещении становился всё более тяжёлым, и у Кимри уже несколько раз темнело в глазах, когда приходилось подниматься.

То, что мастер Эшши-Дан принял за книгу, оказалось шкатулкой. Когда Лиснетта очистила её верхушку от земли, Кимри взяла большую кисть и принялась обметать резную крышку, раздумывая, кто мог жить здесь сотню лет назад, и что он хранил в такой большой тяжёлой шкатулке. Учитель несколько раз подходил, смотрел, как продвигается дело, и также молча отходил к своему участку, на котором он трудился едва ли не больше остальных.

Когда час подошёл к концу, и мастер Эшши-Дан скомандовал возвращаться, крышка была уже полностью очищена, но сама шкатулка всё ещё крепко сидела в земле. Лиснетта, умирая от любопытства, попыталась открыть её, но крышка не поддалась, видимо, запертая на замок. Заметив её попытки, хаймин стремительно приблизился и схватил рыжую за руку перепачканными в земле пальцами так крепко, что она ахнула.

– Вы совсем без мозгов?! – прорычал хашин. – А если под крышкой ловушка?! Ваше дело – убирать грязь. Остальное оставьте тем, у кого больше ума и опыта.

– Да нет там ничего, проверила я, – пробурчала Лиснетта, за что была награждена уничтожающим взглядом.

– В таком случае, что вы здесь делаете? Вперёд, организовывайте собственную экспедицию! Посмотрим, сколько горстей пепла от вас останется возле первой же гробницы.