Ататюрк: особое предназначение

«Молодым командирам» было нечего ожидать ни от перемирия, ни от мирного договора.

Следует ли удивляться, что 15 января 1919 года французский военный комендант был вынужден отправить в Париж серьезное предупреждение.

«Турки, – сообщал он, – начинают поднимать голову.

Если найдется энергичный сорвиголова, то нас выбросят в море за двадцать четыре часа.

Как бы там ни было, если мятеж не произойдёт сейчас, очень вероятно, что он произойдет в тот день, когда Турция узнает о расчленении, которое ей угрожает.

В этот день, учитывая настроения, видные невооруженным глазом, мы окажемся в очень сложных условиях, если не примем самые элементарные меры».

Однако Жолли никто не услышал.

А могли бы, если учесть, что 18 января начала свою работу Парижская мирная конференция.

Ее задачей являлось юридическое оформление окончания Первой мировой войны, для чего предполагалось разработать и подписать мирные договоры с Германией и её союзниками.

На которой никто серьезно судьбу Османской империи не обсуждал.

На конференции были подготовлены Версальский, Сен-Жерменский, Нёйиский, Трианонский и Севрский мирные договоры.

Приоритет на конференции был отдан премьер-министром Франции Клемансо немецкому договору, что, по крайней мере, несколько отодвинуло тот день, которого так опасался Жолли, день, когда «Турция узнает об угрожающем ей расчленении».

Меры, предложенные французским дипломатом, не ограничивались переданным султану списком, в котором перечислялись лица, подлежащие обвинению в нарушении перемирия, в непочтительном отношении к английским офицерам или в преступлениях против армян и пленных.

Положение осложнялось еще и тем, что Франше д'Эсперей, прибывший 8 февраля для выполнения обязанностей командующего войсками союзников на Востоке, считал, что этим должно заниматься османское правительство.

Упреки Франше и его претензии на командование англичане оставляют без внимания.

Генерал Вильсон, командующий английскими войсками в Стамбуле, считал себя главным в столице.

Пусть Франше довольствуется тем, что проехал по главной улице Пера на белом коне, как это сделал султан Мехмет II, завоевав Византию.

В Стамбуле англичане и французы вскоре окажутся на грани «развода».

Что же касается «энергичного сорвиголовы», упомянутого Жолли…

Кемаль не справился с этой ролью.

Рауф рассказывал в своих «Мемуарах», что в конце 1918 года Кемаль вместе с Кара Кемалем из «Каракола» планировал похищение великого визиря.

Узнав об этом, Канболат и Рауф пытались отговорить их от этой опасной затеи.

Однако Кемаль заявил Фетхи, что похитит вместе с Кара Кемалем старого Тевфика, чтобы затем использовать его в качестве разменной монеты.

Фетхи выступил против.

Никого Кемали не похители, а вот в феврале 1919 года Али Фетхи и его четверо друзей-юнионистов решили свергнуть правительство и султана.

На этот раз Кемаль выступил против этого проекта, так как был уверен в том, что свержение правительства или султана не изменит соотношение сил с союзниками.

Гораздо разумнее, заявил он, готовить почву в Анатолии и оттуда информировать нацию о надвигающейся катастрофе.

Глава XVIII

4 марта 1919 года на должность великого визиря вместо Тевфика султан назначил своего зятя Дамад-Ферид-пашу, сторонника соглашения с союзниками любой ценой.

Высокомерный шестидесятилетний новый визирь, по меткому выражению Сфорцы, являл собой «удачную копию английского джентльмена».

Ферит-паша, за плечами которого блестящая дипломатическая карьера, а затем назначение в Государственный совет, – представитель старого режима.

Новый великий визирь попытался вернуть страну назад лет на десять.

Его брак с дочерью султана Абдул-Меджида усилил его глубокую привязанность к системе, которую пытались реорганизовать юнионисты.

Он был одним из тех, кто в 1911 году забыл про персональное соперничество и создал партию «Либеральная Антанта», которая только что вновь возродилась после семи лет молчания.

Ферит – консерватор, несомненно, образованный, но консерватор, для которого десятилетнее пребывание юнионистов у власти – всего лишь чудовищное отклонение, подлежащее устранению: часы Ферита остановились в 1908 году.

Еще одна черта, характеризующая нового великого визиря: высокопоставленный чиновник, он был чужд касте военных.

Стамбул сразу почувствовал боевой настрой нового великого визиря.

Едва вступив в должность, Ферит-паша отправился к военным комендантам союзников.

Он обвинил юнионистов в ответственности за вступление империи в войну.

Как и султан, заявивший в печати, что «война – результат политики горстки преступников, вовлекших Турцию в конфликт без всякой на то внутренней необходимости», Ферит, искусный интриган, предупредил, что готов удовлетворить все требования союзников, и объявил о предстоящем аресте ведущих юнионистов, ответственных за произошедшее.

Доказательства не заставили себя ждать.

Через сорок восемь часов турецкие власти арестовали двадцать два юниониста.

Бывший великий визирь, четыре бывших министра, депутаты и журналисты были брошены в тюрьму.

В определенной степени Ферит продолжил тактику своего предшественника, создавшего специальные военные трибуналы для суда над Энвером и Джемалем, начавшего первые аресты и благословившего первые приговоры.

Но Ферит пошел гораздо дальше.

Он не протестовал против депортации на Мальту одного из генералов, арестованных англичанами, обвинившими его в нарушении перемирия.

И именно он увеличил число судов над юнионистами.

Первый приговор к смертной казни был вынесен 8 апреля, и через день бывший губернатор Ёзгата был казнен.

Его похороны превратились в крупную манифестацию.

Вокруг гроба – многочисленные венки «невинной жертве нации» и «невинному мусульманскому мученику», над могилой один из студентов произносит пламенную речь.