За Пределом

– Вернувшись на Олимп и вверив мать заботам Зевса, на Крит направился герой. Где, победив Тесея, наш повеса сумел обзавестись красавицей женой. Тут хорошо поставить точку. Остепенился бы, набрался сил, родил бы дочку. Но запил Дионис, не перенесший бремя славы, пропав в плену хмельной отравы. Рецепт лечения отнюдь не нов. Не пей вино, употребляй нектар богов. Тебе, наследнику престола, не подобает жалкой тенью быть. Отринь сковавшие тебя оковы, верни былую силу, юношескую прыть. Дерзай, твори во славу олимпийского чертога. Восславь своё предназначенье эллинского бога!

На последней фразе Орфея с неба посыпался виноградный дождь. Грибы, окружающие озеро, стали поочередно взрываться, выстреливая в воздух разноцветные конфетти, а оркестр заиграл туш. Виноградины, падая на землю, лопались, и сок стекался в маленькие ручейки, которые в итоге образовали целый поток. Он достиг озера и, забурлив, превратился в «сочную» статую Диониса.

С трибун раздались возгласы «Браво!», аплодисменты и смех. Орфей поклонился Дионису, слегка обескураженному и озадаченному реакцией публики, затем поклонился богам, поднявшимся с мест и продолжавшим овацию, затем попросил внимания:

– Святейшие небожители! Я благодарю Нерея и его дочерей за подготовку и участие в этом празднике. Я благодарю Диониса, который милостиво согласился присутствовать на этом скетч-шоу. Я благодарю всех зрителей за внимание и поддержку, а особо – гостей Наксоса, Илью и Эмми. Именно они приложили силы и уникальные способности, благодаря которым всё это стало возможно. В их честь я написал такую строку:

– Вершителям эпических побед не угрожает забытьё преданья. Давайте воспоём героев новых лет, с земли принесших нам привет, стоящих здесь на страже мирозданья.

С трибун послышался возглас: «Виват героям!» – и скоро боги подхватили этот клич, который разнёсся по всему острову: «Виват!», «Виват!», «Виват героям!»

Поверьте, крайне неловко быть в центре внимания легендарных богов, которые славили двух несчастных призраков, чьи жалкие потуги в поисках Кроноса не могли даже близко сравниться с деяниями этих героев. Чуть позже, когда трибуны превратились в накрытые яствами столы, а гости вкушали амброзию, запивая нектаром и непринуждённо переговариваясь, я прислушался к диалогам богов.

«– Это не лучшая песнь Орфея, но, если учесть, что у него с Дионисом, мягко говоря, непростое прошлое, сарказм этого произведения кажется оправданным», – говорил Аполлон Афродите.

– А мне показалось, что Орфей простил Диониса за свою мучительную гибель. Его ода была скорее иронична, – ответила Афродита.

«– Ма, я решил бросить пить вино, хочу вернуться к Ариадне и начать всё с начала», – сказал Дионис, обращаясь к Фионе (Семела после воскрешения стала богиней Фионой).

– Ты поступишь мудро, сынок, если начнёшь жизнь с нового листа, – вздохнула Фиона. – Ариадна прекрасная девочка и достойна хорошего мужа.

– Я не ослышался? – обратился Посейдон к Амфитрите. – Дионис бросает пьянствовать и возвращается к жене?

– Кажется, так он и сказал, – подытожила Амфитрита.

– Господа олимпийцы! В большой славной семье назревает великий поворот. Наш любимый Дионис возвращается к нормальной жизни. Это событие сравнимо с новым подвигом юного бога. Давайте поддержим его в столь трудном начинании, – громко произнёс Посейдон.

Послышались возгласы «Молодец!», «Браво», «Давно пора», «Нектар всему голова», «Богу – богово». Дионис слегка покраснел, но выдержал достойно все ободряющие выкрики своих родственников, а затем сказал:

– Спасибо за поддержку. Я принял это решение под влиянием непристойной картины, которую мне открыл Орфей. В своё время я поступил опрометчиво, отдав его на растерзание вакханкам. Прости меня, Орфей.

Словно шквал пронёсся над поляной после слов Диониса. Одновременный гул голосов слился в шум нескончаемой овации. В большей степени были слышны тона одобрения, но и отдельные нотки разочарования. Кому-то не слишком понравилось, что бог признал свою неправоту. На мой взгляд, это была предсказуемая реакция высшего общества на такого рода саморазоблачение. Когда шум утих, слово взял Нерей:

– Дионис, я горжусь тобой! Теперь никто не сможет усомниться, что ты настоящий муж, воин и герой. Последним штрихом, который мог бы увенчать твой триумф, будет прощение Акойта. Этот день войдет в анналы как день торжества человеколюбия.

Я посмотрел на Главка и увидел его многозначительную ухмылку. Похоже, он раскрыл наш замысел и вполне его одобрил. А Дионис решил пожать все причитающиеся ему сегодня лавры и ответил на предложение Нерея с нарочитой легкостью:

– Я уже забыл, кто такой Акойт, но, если тебе это необходимо, я его прощаю.

Праздник подошёл к концу. Боги исчезали, возвращаясь по домам, а мы с Эмми и Нереем подошли к Главку.

– Главк, мы выполнили ваше задание. Проклятие с Акойта снято, а Геката ждёт свою жемчужину, – обратился я к богу пиратов.

– Я восхищён вашей изобретательностью. Вы всегда можете рассчитывать на меня и моё гостеприимство, а награду Геката может забрать у меня в любое время, – ответил Главк.

– Я не задержу тебя. Так где, ты говоришь, моя жемчужина? – сказала подошедшая к нам Геката.

– Пойдём, она лежит в моей шкатулке с драгоценностями, – улыбнулся Главк.

«– Когда освободитесь, милости прошу ко мне в гости», – сказала Геката, обращаясь к нам с Эмми.

Геката и Главк растворились в портале, а я обратился к Нерею:

– Нерей, вы нам очень помогли, а я не знаю, чем вас отблагодарить.

– Благодарить нужно вас, а не меня. Ваше присутствие внесло в нашу жизнь столько изменений, что впору открывать новую главу в истории Олимпа, – улыбаясь, ответил Нерей, – лучше скажите, чем я ещё могу помочь?

«– Спасибо, мы теперь сами справимся», – сказала Эмми, – кстати, Зевс сказал, что Орфей может вернуться к Эвридике.

– Пойдем, вы сами ему это скажете, – пригласил Нерей.

Войдя в дом, мы застали грустного певца.

– Почему ты грустишь? – спросил я Орфея.

– Потому что недоволен своей одой о деяниях Диониса. Аполлон сказал, что это неудачный гимн, но у меня было очень мало времени на создание нужного размера и рифм. Я потерял лицо, а это худшее, что могло случиться после потери Эвридики.

– Во-первых, твой гимн произвёл на Диониса такое впечатление, что он решил в корне изменить образ жизни. Значит, ты не только поэт, но и выдающийся педагог. Аристотель сейчас кусает локти от досады. Во-вторых, Дионис бросил пить. Представь, если бы наркологи лечили пациентов стихами, пьяниц не было бы вообще. Значит, ты вдобавок великий врач. Эскулап присоединился к Аристотелю, и они дружно стали обгладывать друг друга. А в-третьих, ты можешь возвращаться к своей ненаглядной хоть сейчас, – попытался я утешить певца.

Лицо призрака превратилось в сияющую луну, по которой расплылась довольная улыбка.

– Когда Геката отремонтирует свой реинкарнатор, мы попросим её оживить вас с Эвридикой, – добавила Эмми.

– Спасибо! Вот только жаль, что посвятил вам одну строку. Я обязательно напишу гимн в вашу честь, и, поверьте мне, это будет лучшее из всего написанного, – расчувствовался Орфей.

– Только не забудь упомянуть там Нерея, – засмеялся я.

Голая правда

Закончив «жемчужную» эпопею, мы вернулись на Олимп, дабы завершить поиски Крона. План остался прежним: посещение местных небожителей в надежде что-то пронюхать или дождаться, когда Кронос объявится сам.

– К кому нагрянем на сей раз? – спросила Эмми.

– Давай пойдём в любую приглянувшуюся усадьбу. Фортуна нам благоволит, – предложил я.

Так наугад мы вышли к замысловатому зданию в виде полусферы. Купол здания отливал бледно-сиреневым цветом и, казалось, подсвечивался изнутри. Проём двери выделялся выпуклой овальной формой.

– Я не уфолог, но готов поспорить, что здесь живёт инопланетянин, – сделал я попытку пошутить.

– Может быть, это обсерватория? – поддержала разговор Эмми.

– Кто бы мог здесь обитать? Давай пофантазируем, – продолжил я.

Договорить мы не успели. Дверь издала звук открывшейся пивной банки и открылась, приглашая нас войти. Внутри мы услышали еле слышную нежную музыку, очень выразительную по набору звучащих инструментов. Это играл симфонический оркестр. Мы остановились и заслушались чарующими звуками скрипок, альтов и виолончели.

– Кто бы здесь ни жил, но музыкальный вкус у него отменный, – констатировал я.

«– Я тоже так считаю», – сказала появившаяся девушка с пшеничными волосами, подстриженными под каре. Голубые бездонные глаза смотрели на нас внимательно и настороженно.