За Пределом

Рассказывать пришлось всё от истории создания орфана до посещения Нерея. Иногда Зевс задавал вопросы, иногда переспрашивал уже озвученное. Было заметно, как постепенно возрастал интерес к тому, что мы рассказывали, а когда я дошёл до сцены битвы с Химерой, Зевс даже привстал с трона и потянулся к кубку с нектаром. Это был наш с Эмми звёздный час. Впечатлить своими рассказами самого Громовержца, победителя Титанов, Тифона и прочих – это дорогого стоило. История с бочкой его развеселила, а история с копией кулона заставила призадуматься. Конец повествования сопровождался продолжительной паузой и мерным потягиванием напитка. Наконец молчание было прервано словами:

– Я впечатлён вашей способностью генерировать уникальные свойства за счёт фантазии и силы воли. Это явление не имеет аналогов и научного обоснования. Могли бы вы в дальнейшем дать согласие на исследование учёными этого феномена?

– У нас есть огромное желание закончить начатое, а о будущем мы поговорим после. Вы вернёте Таната из преисподней? – сухо спросил я.

– Танат, безусловно, будет освобождён, но не забудьте о моей просьбе, – ответил Зевс.

– Вы не прокомментируете наш рассказ и не дадите никаких рекомендаций? – удивлённо спросила Эмми.

– Нерей дал вам правильный совет. Мне нечего добавить, – сказал Зевс.

– Насчёт кулона… Вы можете узнать у Гефеста, кто заказал копию? – спросил я.

– В этом нет смысла. Заинтересованное лицо могло прикинуться кем угодно, да хоть мной, например, – пояснил Зевс.

– Пожалуй, мы пойдём, – сказал я, – где нам найти Диониса?

– Его дом находится по соседству с домом Аполлона – на втором ярусе горы, рядом с виноградниками, – ответил Зевс и добавил, – жду вас, чтобы услышать конец этой занимательной истории.

– До свидания, – заученным хором попрощались мы.

Следуя наставлению Нерея, мы прямиком направились к Дионису. Борясь с искушением заглянуть на огонёк к кому-нибудь из местных небожителей, я составил приблизительный план разговора с богом виноделия.

– Эмми, я думаю, Нерей неслучайно выбрал свой остров для чествования Диониса. В одном из сказаний о его рождении говорится, что ещё ребёнком Диониса отправили на Наксос, дабы укрыть его от гнева Геры. Мальчишку воспитали нереиды, а Нерей, очевидно, был приёмным отцом. На месте Диониса я бы не смог отказать в просьбе вырастившим его людям, а праздник – только предлог для разговора.

– Это упрощает дело. Озвучим приглашение и вернёмся на остров, – согласилась Эмми.

Пройдя через поле, засаженное ровными рядами виноградных лоз, мы упёрлись в живую изгородь можжевеловых кустов, миновав которую, оказались возле пруда. На берегу стоял глиняный дом с крышей, покрытой пальмовыми листьями. Стиль мазанки в сочетании с бунгало не вызвал у меня удивления, скорее порадовал своей незамысловатостью и простотой. Не может хозяин такого строения быть высокомерным снобом. Почему-то я представил, что внутри дома разбросаны пустые бутылки из-под вина и грязные тарелки с давно засохшими остатками трапезы. Сбоку дома под навесом лежали аккуратно сложенные в штабель винные бочки, а у крыльца стояла скамья, заваленная гроздьями жёлтого винограда.

– Кажется, мы попали на винокурню, – предположила Эмми.

– А мне интересно, есть ли в доме винный погреб? – отозвался я.

– А мне интересно, что привело ко мне непрошеных гостей? – услышал я голос из дома.

На пороге показался румяный светловолосый красавчик в тунике с кубком в руке.

– Здравствуйте. Нерей послал нас пригласить Диониса на праздник, который состоится на острове Наксос и где будет исполнен гимн, написанный Орфеем в честь славного бога виноделия, – торжественно произнесла Эмми.

– Ну это в корне меняет дело. Праздник в мою честь – весьма достойное мероприятие, – констатировал красавчик, – могу предложить вина, если вы не торопитесь.

– Спасибо, мы трезвенники, – пошутила спутница.

– А-а, понял, вы призраки, – улыбнулся Дионис, – ну тогда пока.

– Мы можем передать Нерею, что вы будете присутствовать на праздновании? – спросил я.

– Можете считать, что я уже там, – ответил Дионис и скрылся в доме.

– Как думаешь, он придёт? – еле слышно спросила Эмми.

– Угу, – ответил я, сомневаясь в своём предположении, – вернёмся на остров, там и узнаем.

Мистерия

Неожиданный сюрприз ожидал нас, едва мы оказались перед домом Нерея. На поляне расположился полукруглый сектор амфитеатра с несколькими рядами трибун, обращённых к озеру, превратившемуся в арену. На поверхности озера плавали огромные листья виктории, перемежаясь с цветами лотоса и лилий. Орхидеи, росшие на берегу, сменили лиловые и розовые грибы причудливой конической формы, увенчанные пёстрыми шляпками. Необъяснимое изменение претерпел нижний каскад водопада, где поток воды, падающий вниз, оформился в виде живого водяного трона. На нём царственно восседал Дионис, держа в руке тирс (жезл из стебля ферулы, увитый плющом), а его голову венчала корона из гроздей янтарного винограда. На трибунах расположились гости, среди которых мы обнаружили много знакомых лиц. В центре на почётном месте сидел Нерей, а справа от него – его дочь Амфитрита с мужем Посейдоном. Я также увидел Гермеса, Гекату, Гипноса, Главка, Деметру, Гестию и других богов, с которыми мы ещё не успели познакомиться. Но особенно приятно было увидеть Таната, скромно сидевшего поодаль, на краю трибуны. Проследив за взглядом Гермеса, я обнаружил воркующую парочку: женщину ослепительной красоты и высокомерного красавца. Несложно было догадаться, на кого направлен ревнивый взгляд Гермеса. Аполлон и Афродита, вероятно, обменивались любезностями и перемывали кости присутствующим. Судя по кворуму, боги не пропускали возможность с пользой для души провести время и приобщиться к искусству.

Пока светское общество развлекалось болтовнёй, дочери Нерея раскладывали реквизит и готовили декорации. Несколько нереид разносили гостям напитки и десерты, состоящие из сладостей и фруктов. Когда приготовления к спектаклю подошли к концу, импровизированную сцену от зрителей закрыл непроницаемый туман. Рой светлячков, поднявшихся с земли, подлетел к занавесу и рассыпался, явив бледную фигуру Орфея. С трибун раздались жидкие аплодисменты и публика, заёрзав, стала усаживаться поудобней. Орфей поклонился и громким голосом произнёс:

– Заранее прошу меня простить, коль слог не сможет покорить сердца божественных созданий. Я лишь певец, и трепетом сердец наполнить мир моё призвание.

С трибуны послышался голос Аполлона:

– Не томи, Орфей. Жги! Кто, если не ты?

Послышались смех и возгласы:

– Продолжай, мы любим тебя!

Орфей выдержал продолжительную паузу и, поклонившись, продолжил:

– Я песнь начну. Пусть флейта подпевает нежно.

Послышался тихий однотонный звук флейты, и Орфей начал декламировать свой текст:

– Давно, времён, забытых нити, сплетают судьбы меж собой. На ложе страсти при соитии однажды был зачат и наш герой. Вскормлённый доброй нереидой, на острове среди морей, от гнева царственной богини его укрыл и воспитал Нерей.

Туман, закрывавший озеро, рассеялся, и на сцене возникла нереида, кормящая грудью младенца. К звуку флейты присоединилась трель свирели, подражая щебетанию птиц. Действие развивалось. И вот уже подросший мальчишка учится стрелять из лука под руководством мужчины. Затем следует сцена охоты на дикую козу. Орфей продолжил своё повествование:

– Герой подрос, окрепши телом, свой взор он устремил вперёд. Уж не пора ли между делом вещам полезным обучить народ? Своё не позабыв предназначение, он научил людей сажать лозу, курить вино, весть песнопения, как должно быть заведено. Мечта, лозой засеять пашни, для Диониса стала наважденьем. А праздность, оргии и шашни – его любимым времяпровождением.

Декорации на сцене сменились на поле, где крестьяне высаживали виноградные лозы, а Дионис прохаживался от одной посадки к другой, пощипывая молодух за упругие зады. К звукам флейты и свирели прибавился рожок, исполнивший затейливую мелодию танца. Орфей продолжил:

– В хмельном угаре, и с кортежем сатиров блудных и прелестных дев, наш юный бог так распалялся, что праздник превращался в сущий хлев.

На сцене появились козлоногие сатиры и обнажённые блудницы, устроившие оргию, перемежавшуюся возлияниями. Сатиры гонялись за девами и, настигая их, буквально насиловали, сопровождая эти действия блеяньем баранов. К оркестру присоединились волынка и фагот, прекрасно дополняя своими звуками стоны и мольбы униженных дев. Орфей продолжал:

– Но время шло. Телесные забавы, блуд, вино – уже не тешили тщеславную натуру. К тому же беспокоило его, что растолстел и стал терять фигуру. Разгульный образ жизни, как ни кинь, способен утомить любого. Решил он окунуться в моря синь. Пиратом быть – достойное занятие для бога.

Декорации сменились на палубу корабля, где среди морских разбойников важно расхаживал Дионис в пиратской треуголке.

– Но Диониса подвела судьба. Пиратская братва на нём хотела заработать, продавши в качестве раба. Такой пассаж его смутил. И, чтобы риск свести к нулю, недолго думая он крикнул: «Гады! Порублю!» и мачты в змеев обратил. Божественность свою сим актом подкрепив и покарав за чрезмерное коварство, предателей в дельфинов превратив. А сам отправился в Аида царство.

Пока Орфей декламировал песню, на сцене разыгрывалась интермедия с участием двух пиратов, которые привязывали Диониса верёвками к мачте корабля. Они торжествовали победу и грозными криками оглашали окрестность, выражая свою радость. Сначала Дионис пытался ослабить путы, но, поняв, что это ему не под силу, обратил взор к небу с мольбой о помощи. Загремел гром. Корабль затрясся, словно попал в шестибалльный шторм, и мачты, верёвки, канаты превратились в змей, расползающихся с шипением по палубе. Разбойники в ужасе кинулись к мостику, надеясь там укрыться. Дионис подошёл к ошеломлённым пиратам и с торжествующей улыбкой простёр над ними руку. Оба мгновенно превратились в дельфинов и сиганули за борт в морскую пучину. С трибун послышались слабые аплодисменты, а Орфей продолжил своё повествование:

– У славных дел не может быть конца. В их продолженье – зов натуры страстной. Судьба вела пытливого юнца дорогой длинной и опасной. В аду героя встретили тепло. Слетелась туча мертвецов, задав ему порядочную трёпку. Но помня заповедь отцов, отбивши полчища врагов, он к матери Семеле обнаружил тропку. И спас родную мать от ига безвременья, ещё раз доказав божественность творенья.

Декорации сменились на унылый вид Аидовых владений, где отважный Дионис сражается с призраками, нанося смертельные удары тирсом и прикрываясь щитом из виноградных листьев. Победив призраков, он бредёт унылой тропой в поисках Семелы. Звучит заунывная мелодия, издаваемая волынкой и валторной.