Пятна на солнце

В дверь постучали. Александр отошел от окна и сел за стол.

* * *

В кабинет вошел начальник уголовного розыска. Он повесил кепку на вешалку и, взглянув на портреты Сталина и Берии, сел напротив Александра.

– Давай, докладывай, Алексей, – обратился к нему Сорокин. – Рассказывай, что еще накопал?

Тот снова с опаской посмотрел на вождя, словно прося у него разрешения.

– Александр Михайлович, при повторном и тщательном осмотре места происшествия, был обнаружен патрон от немецкого пистолета системы «Люггер». Думаю, что владелец оружия дважды передернул затвор, что наталкивает на мысль, что он или сильно волновался, или оружие изначально принадлежало не ему. Гильзы, найдены как в помещении магазина и на улице, где был убит сторож, а также на месте предыдущего налета, имеют одну и ту же маркировку, что говорит о том, что все потерпевшие были убиты из одного пистолета. Кстати, гильза, обнаруженная на месте убийства милиционера Руденко, также имеет подобную маркировку. Если вы не знаете, сообщаю, что Руденко был убит при попытке задержать преступников, которые напали на продовольственный склад три недели назад. Такие совпадения говорят о том, что этот налет, убийства сторожа и продавщицы совершила одна и та же группа.

Закончив доклад, он посмотрел на Сорокина, ожидая от него какой-то реакции, однако на лице Александра не дернулся ни один мускул. У Громова на какой-то миг создалось впечатление, что он не слушал его доклада, а думал о чем-то своем.

– Товарищ майор? Вы слышите меня? – поинтересовался у него Алексей.

– Да, слышу. Давай дальше, – произнес Александр.

Громов достал из кармана пиджака ученическую тетрадь и, раскрыв ее на нужной странице, продолжил:

– С места преступления, помимо патрона и гильз, были изъяты: отпечатки пальцев, принадлежность которых устанавливается, след мужской обуви 43-го размера и следы протектора автомашины.

– Что с номером автомашины? Вы установили, кому она принадлежит?

Алексей немного замялся.

– С государственным номером сложнее, товарищ майор. Автомашины с подобным регистрационным номером в области не значится.

В кабинете повисла тишина. Александр посмотрел на Громова и понял, что тот закончил доклад.

– Итак, что мы имеем на сегодняшний день? – произнес Сорокин и, взяв из ящика стола лист бумаги, начал рисовать геометрические фигуры. – За месяц у нас три разбойных нападения на склады, одно нападение на продовольственный магазин и в общей сложности шесть трупов. Ты заметил, Алексей, что все эти нападения были совершены на другой день после завоза продуктов? Я здесь немного поразмышлял без тебя и пришел к выводу, что утечка может происходить из двух точек: из отдела торговли городского исполнительного комитета и из отдела торговли области. Следует заметить, что бандитами не совершено ни одного нападения на воинские склады. Думаю, что это подтверждает мою первую версию. Второе, нужно попытаться установить, где они сбывают эти продукты. Работа сложная, но ею нужно заниматься. Готовь запросы в ОРСы и другие торговые организации. Если нужно, то я подключусь по своей линии.

Алексей молча записывал указания Сорокина. Закончив писать, он посмотрел на майора. Они были знакомы всего несколько дней, но этот сидящий за столом человек был явно ему симпатичен: он много знал, и его советы всегда были своевременными и главное, конкретными.

– И еще, вот что, Алексей. Из области поступила ориентировка в отношении розыска пособника немцев – Демидова Евгения Семеновича. Известно, что он имеет какое-то отношение к Пензе, то ли родился там, то ли проживал там до войны. Не исключено, что он может скрываться в нашем городе и возглавлять антисоветское подполье. Это я к чему? Поговори со своими людьми, может, они что-то подскажут. Думаю, что лучший для него способ маскировки, это влезть в шкуру блатного. Не будет же он козырять тем, что был карателем.

– Все понял, Александр Михайлович. Разрешите идти?

– Конечно, Алексей. Я тебя больше не задерживаю.

Громов вышел из кабинета, а Сорокин поднял трубку и стал звонить в областное управление контрразведки. В кабинет вошел молодой оперативник Мигунов в погонах младшего лейтенанта. Он совсем недавно прибыл к нему в отдел в качестве пополнения.

– Разрешите, товарищ майор? – произнес он, однако, заметив, что вошел не во время, покинул кабинет.

Дежурный по управлению сообщил, что генерала Каримова на месте нет, что он – в Главке. Сорокин положил трубку и громко позвал офицера. Мигунов вошел в кабинет и застыл у двери. Александр, взглянул на него и невольно улыбнулся. Оперативник выглядел так, словно только что сошел с обложки журнала. Шерстяную зеленую гимнастерку с золотыми погонами, перетягивала новая кожаная портупея.

– Вот возьми, – произнес Александр и протянул ему ориентировку. – Сделай запросы, мне нужно знать все об этом человеке.

Офицер повернулся и вышел из кабинета.

* * *

На следующий день Сорокин подписал несколько запросов, которые с вечера подготовил ему Мигунов. Начался сбор материалов о деятельности спецподразделения немецкой полевой полиции ГФП-724, где проходил службу Демидов Евгений Семенович.

Прошло несколько дней. Сорокин сидел за столом и рассматривал материалы, предоставленные Маргаритой Семеновной. Перед ним лежали портреты шестерых мужчин, носивших фамилию Демидов. Три фото он отложил в сторону сразу. Эти люди были преклонного возраста и никак не подпадали под приметы разыскиваемого преступника. Два человека выбыли из города более полугода назад. Оставался лишь один человек с фамилией Демидов. Сорокин взял в руки фотографию и стал внимательно рассматривать внешность этого человека. Он перевернул фото. На обратной стороне были карандашом указаны его данные. Фото принадлежало Демидову Егору Семеновичу, фронтовику, кавалеру Ордена Красной Звезды и медали «За боевые заслуги». Уволен из армии по состоянию здоровья в сентябре 1943 года. К фотографии была приложена автобиография и справка из госпиталя. Александр отложил в сторону его документы и стал рассматривать фотографии Демидовых, выехавших из города. Гадать по фотографиям было бесполезно, и он отодвинул их.

«Всех их нужно тщательно проверить, – решил он. – Не исключено, что кто-то из них мог снова сюда вернуться».

В кабинет вошел Мигунов и положил перед ним полученную из Главка справку. Последние два дня Сорокину пришлось столкнуться с деятельностью различных немецких карательных подразделений, сформированных из числа бывших военнопленных, уголовников и всевозможных отщепенцев. Читая эти документы, он был поражен фактами невероятной жестокости этих людей.

Он взял в руки справку и начал читать. Документ касался деятельности группы ГФП-724. Из документа он знал, что это был полицейский орган военной контрразведки немецкой армии. В 1941–1942 годах немецкая группа ГФП-724 принимала непосредственное участие в карательных операциях в зонах действия гитлеровских войск и в прифронтовом тылу группы армий «Центр». Особо это подразделение свирепствовало в Смоленской области, оставив после себя десятки сожженных деревень и сотни убитых и замученных граждан.

Отложив в сторону справку, Сорокин задумался. Работая в наркомате внутренних дел СССР, он встречался с материалами по этой немецкой спецгруппе. Сейчас он перебирал в голове уже известные ему факты. Сотрудникам спецгруппы ГФП-724, в соответствии с уставом, утвержденным в 1938 году Кейтелем, предоставлялись неограниченные права: они вербовали агентуру среди местного населения, засылали ее в партизанские отряды и подпольные группы, а затем, получив необходимые сведения, уничтожали эти отряды.

«Следовательно, Демидов должен хорошо знать оперативную работу, возможности этих служб. Рассчитывать, что этот человек где-то проговорится о своем прошлом, было бы глупо, – размышлял Сорокин. – Что бы ты, Сорокин, сделал на его месте? Работал бы через связных, а вернее, лишь через одного человека, чтобы избежать какой-то утечки информации».

В углу пробили часы. Взглянув на циферблат, он увидел, что они показывали начало двенадцати ночи. Ехать домой не было смысла, там его никто не ждал. Он снял гимнастерку и лег на кожаный холодный диван.

«Слушай, Сорокин! Ты когда в последний раз посещал театр? – неожиданно спросил он себя. – Не напрягайся, это было в начале 1941 года. А почему бы тебе не сходить, не посмотреть какой-нибудь спектакль? Правда, в твоем городе его нет, но при желании можно съездить и в Москву».

Он невольно усмехнулся, представив, как ведет под руку Маргариту Семеновну.

Где-то на улице послышались выстрелы. Он встал с дивана и снял телефонную трубку. Услышав голос дежурного, он поинтересовался, кто стреляет.

– Товарищ майор, зафиксирована очередная попытка бандитского налета на продуктовый магазин. Как мне только что доложил начальник уголовного розыска, одного бандита они ликвидировали, а второго взяли живым.

– Передай ему, пусть ждет. Я сейчас приеду, – произнес Александр и положил трубку.

Машина остановилась около районного отдела милиции. Сорокин вышел из нее и направился к Алексею, который ждал его около здания. Они молча пожали друг другу руки и прошли внутрь. В кабинете начальника уголовного розыска, на табурете, сидел человек. Его растянутый в горловине свитер был похож скорее на плащ, так как висел на нем как на вешалке. Александр молча прошел мимо него и сел за стол.

– Майор Сорокин. СМЕРШ, – представился он арестованному. – Как зовут?

– Никак! – произнес с усмешкой мужчина, обнажив желтые от табака зубы. – Со мной ваши финты не пройдут, гражданин начальник. Сейчас вам назови имя, а вы мне раз и предъяву. Я хорошо знаю вашу сучью породу.

В комнате повисла пауза. Громов посмотрел на Александра, ожидая от него, как тот отреагирует на реплику блатного. На лице Сорокина заиграли желваки. Невооруженным взглядом было видно, что он еле сдерживает себя, чтобы не ударить сидевшего перед ним человека.

– Слушай, «Никак», вот что я тебе скажу. Сейчас идет война, и я тебя не буду судить по уголовному кодексу. Завтра тебя передадут «тройке», и через час ты уже будешь на небесах беседовать с Богом. Не смотри на меня так, ведь тебя взяли на месте преступления с оружием в руках, а мне этого достаточно. Ты понял меня?

Улыбка медленно сползла с лица мужчины. Он еще немного попытался «хорохориться», но затем как-то сник.

– Я блатной, а не полицай и не предатель. Я не ваш, гражданин начальник, – произнес он. – Меня менты повязали на разбое. Вы меня не путайте с «фашистами».

– Это мне решать, кто тебя взял: сотрудники милиции или опера из СМЕРШ. Как напишу, так оно и будет. Так что, жить тебе осталось, «Никак», ровно три часа, то есть до утра. Захочешь поговорить со мной, ломись в дверь. До утра я буду здесь.

Сорокин посмотрел на начальника уголовного розыска. Тот молча кивнул ему, что понял комбинацию своего коллеги из соседнего ведомства. Конвой вывел арестованного из кабинета и закрыл его в камере.

* * *

Мужчина, арестованный Алексеем Громовым при попытке разбоя, к утру «раскололся». Этот человек – Волков Станислав, ранее трижды судимый за совершение краж. Жажда жизни оказалась намного сильнее воровских традиций. В процессе допроса он рассказал Сорокину, что он и его напарник действовали по наводке. Они знали, что в магазин доставили большую партию американского яичного порошка.