Кровь на колёсах

Он подвинулся ближе к столу и начал выводить буквы. Я из-за плеча следил за его писаниной, удивляясь чудовищной безграмотности. В каждом слове Батон делал, как минимум, по одной ошибке.

– Ну, так дела не пойдут, – прервал его я. – Пиши, я буду диктовать. Расписка. Поставь дату и время. Сейчас девять тридцать. Написал? Пиши свою фамилию, имя отчество. Поставь перед этим букву «я». Ты что, Батон, первый раз пишешь расписку? Написал? Продолжай! Получил водительское удостоверение и технический паспорт на автомашину «Мерседес». Написал?

Батон, как в школе, старательно выводил букву за буквой, облизывая губы.

– Так и пиши, что каких-либо претензий к Абрамову Виктору Николаевичу не имею. Написал?

Закончив, он молча протянул мне лист и потянулся за документами, лежавшими на столе. Я взглянул на него, и он стеснительно убрал руки. Я бегло прочитал его расписку и положил её в ящик стола. Потом медленно достал из ящика большие канцелярские ножницы и демонстративно на глазах потрясенного Батона стал медленно резать его водительское удостоверение и технический паспорт на машину. Батон что-то хотел сказать, но из его горла послышался только стон. Покончив с документами, я собрал все кусочки со стола и протянул их ему.

– Это беспредел, – прохрипел Батон. – Вы не имеете права так поступать со мной.

– Ты чем-то возмущён, Батон? Вот твоя расписка. Согласно ей, ты получил у меня все документы и претензий ко мне не имеешь. Ты ведь сам написал её, своей рукой! Так что ты хочешь от меня? Ну, раз молчишь, то до свидания, Батон! Больше занимайся спортом, а то Лобов тебя поменяет на какого-нибудь худенького мальчика.

Я встал из-за стола, давая понять гостю, что разговор закончен. Батон пытался что-то сказать, но у него от возмущения не хватало нормальных слов, а ругаться матом в моём кабинете он не решился.

– Это тебе, Батон, урок на всю последующую жизнь. Теперь, может, ты научишься уважать людей на дорогах? А если не научишься, значит, ты просто идиот. Пока, Батон! Привет Лобову!

Хлебников встал со стула и побрёл к двери. Я подошёл к окну и стал наблюдать картину, разворачивавшуюся на улице, у входа в отдел милиции.

Батон, красный от возмущения, подошёл к Лобову и что-то нервно стал ему рассказывать. Потом раскрыл ладонь и высыпал из огромной пригоршни мелкие кусочки документов. Даже из окна было видно, как побагровело лицо Лобова. Его, хозяина Елабуги и Менделеевска, ещё никто так в жизни не унижал, как какой-то мент по фамилии Абрамов.

Он молча двинул Батону в лицо и сел в «Мерседес». Вслед за ним, сплёвывая кровь, уселся и Хлебников. Машина с визгом дёрнулась и скрылась за поворотом.

* * *

Я сидел в старом продавленном кресле и размышлял о превратностях жизни. Большинство моих товарищей были воспитаны на примерах бескорыстия и благородства, эти качества считались обязательными для работников милиции. А в последние годы мораль стала деформироваться, всё больше выставляя напоказ изъяны милицейской службы. Когда-то движущая нами романтика службы с её трудностями и, если хотите, подвигами вдруг стала терять свой изначальный смысл. Деньги, дающие положение в обществе, стали неотъемлемой частью жизни каждого человека, в том числе и сотрудников правоохранительных органов. И от этого, похоже, никуда было не деться.

Деньги стали перевешивать нравственность, отодвигать человеческие принципы на второй, а то и на третий план. Именно это меня всё больше тревожило и тяготило. Повсеместным явлением нашего времени стали взятки, должностной подкуп. И казавшиеся нам вечными стереотипы неподкупности милиции, прокуратуры, судов уходили в куда-то небытие. Люди теряли веру в справедливость и неподкупность работников правоохранительных органов. Чиновники, бандиты, всевозможное ворьё всех мастей, некогда скрывавшие свою безмерную корысть, вышли из тени и, не стыдясь, отвоевывали себе место под солнцем. Они лезли вверх, не разбирая дороги, шли по головам, а иногда и по трупам, лишь бы владеть и властвовать.

Я задавался вопросом: что могло заставить начальника уголовного розыска стать жалким посредником, защищающим от справедливого наказания наглеца Лобова? Не скрывая и не стыдясь связи с ним, он предлагал мне его покровительство. Покровительство бандита, наживающего деньги преступным путем.

Я и до этого случая встречался с такими, как Харламов. Эти люди всегда были, в любой системе, в том числе и в нашей, милицейской. Но раньше они действовали не столь топорно и нагло. «Харламов, Харламов, на чём же они тебя поймали, эти прихвостни Лобова? Что ты натворил, что оказался у них на побегушках?» – подумал я про него.

Мои размышления были прерваны телефонным звонком Костина.

– Виктор, я только что от заместителя министра. Решение такое. Всех задержанных по КамАЗам переправляешь в ИВС ближайших отделов милиции. Пусть там пока с ними работают следователи. Ты с оперативниками возвращаешься в Казань. А теперь только для тебя. Заместитель министра предоставляет тебе три дня отдыха, а затем ты формируешь новую группу и направляешься в Казахстан. Необходимо как можно быстрее собрать и вернуть угнанные машины, пока их не попрятали в степи.

– Всё ясно, Юрий Васильевич! Сейчас дам все указания, и к вечеру будем сниматься с места.

– Удачи, жду завтра в Казани! – завершил разговор Костин.

Я вызвал Ботова. Пока ждал его, сообразил себе чайку. Через минуту приятный запах свежезаваренных чайных листьев наполнил мой кабинет.

– Слушай, Стас! – обрадовал я заместителя. – Есть команда из Казани. Нужно разбросать задержанных по ближайшим к Челнам отделам милиции. Пусть с ними пока поработают следователи, а мы вечером все возвращаемся в Казань.

Эта новость окрылила его, и он чуть ли не бегом бросился из моего кабинета. Я тоже не без удовольствия подвинул к себе кружку с чаем, перечитал свою аналитическую справку и набрал родной номер:

– Привет, доченька! Это папа! Как у тебя, дорогая, дела?

Послушав щебетание дочки, я попросил позвать маму.

– Привет! Я сегодня приеду. Буду к вечеру. Приготовь, пожалуйста, моё любимое блюдо. Ты даже не представляешь, как я соскучился по вам! Не могу представить, что будет со мной, если не увижу вас в самое ближайшее время! То ли старею, то ли устаю больше, но мне каждый раз все тяжелее и тяжелее от этих нескончаемых разлук. Ты не думай, я не жалуюсь, просто у меня такая работа. Видимо, научился тосковать по вам. Это как болезнь, вроде бы, и здоров, но внутри какая-то пустота, что-то болит, а лекарства уже не помогают. Ладно, ждите меня! Вечером буду.

Я медленно положил трубку. «Что это я вдруг? Радоваться надо, что так удачно сложились дела! Домой побыстрее хочется, к своим родным и близким, а ты вдруг распустил слюни», – мысленно укорил я себя.

Допив остывающий чай, я запер кабинет, отдал ключи дежурному по отделу и вышел на улицу.

* * *

Светило осеннее солнце. Воздух прогрелся, и стало заметно теплее, чем утром.

Я побрёл в сторону гостиницы. Там быстро собрал свои вещи и, не задерживаясь, поспешил вниз, к выходу. Там стояла милицейская машина. Я прошёл мимо, намереваясь воспользоваться трамваем. Неожиданно меня кто-то окликнул. Я оглянулся. Около машины стояли знакомые мне сотрудник милиции.

– Виктор Николаевич, вы, случайно, не к нам в отдел? Мы как раз туда, готовы вас подвезти.

Я не стал отказываться от предложения и устроился на заднем сидении. Молодой милиционер всю дорогу о чём-то беседовал с пассажиром, сидевшим рядом со мной, не обращая на меня никакого внимания. Я старался не слушать их, мои мысли были заняты совершенно другим. Я думал о семье, и мне казалось, что это самые приятные мысли за последние дни моей командировки.

Я попытался переключиться на работу, однако, в голове по-прежнему свербила лишь одна мысль – о доме. Я посмотрел в окно машины, за которым мелькали высотные дома. Их мрачное однообразие сбило мой сентиментальный настрой, и я снова невольно сосредоточился на рабочих проблемах.

Я уже в который раз скрупулёзно начал анализировать работу нашей группы в Челнах, и всё больше убеждал себя в том, что эти кражи можно было раскрыть давно, если действительно серьёзно заниматься этой проблемой. Однако, как мне показалось, у руководства местного УВД просто не было большого желания поработать в этом направлении. Уголовные дела по всем этим кражам на момент нашего приезда в город почему-то находились в подразделениях, и каждый отдел милиции самостоятельно занимался этой проблемой. Это являлось одной из главных загвоздок в раскрытии этих преступлений, почему дело обстояло именно так, я до сих ответить не мог.

За окном показалось здание УВД Автозаводского отдела милиции. Я пододвинул сумку поближе к себе и изготовился покинуть салон. Оставалось лишь поблагодарить коллег.

* * *

Я был уже на месте, когда мне позвонил Ботов и доложил, что все задержанные по подозрению в кражах КамАЗов арестованы городской прокуратурой и перевезены в ИВС Елабуги, Мензелинска и Менделеевска.

– Хорошо, Стас! Сейчас собирайтесь, через час выезжаем! Да, кстати, пригласи ко мне Артёма Сергеева, по-моему, он где-то рядом с тобой.

Артём зашёл ко мне минут через пятнадцать:

– Виктор Николаевич, извините, что задержался. Я говорил с товарищем из шестого и узнал, что звонок был из отдела уголовного розыска Автозаводского РОВД. Пока он не может назвать человека, звонившего Боцману. Сам Боцман сейчас в бегах, и пока ваша бригада в Челнах, он домой не вернётся.

– Артём, мы сегодня уезжаем, и я бы хотел попросить тебя об одной услуге. Как только получишь информацию, что Боцман в городе, дай мне знать. Меня также очень интересует этот звонок. Поработай в этом направлении, буду тебе очень признателен! Если надумаешь переводиться на работу в Казань, позвони мне. Место в управлении я для тебя найду. Ну вот, наверное, и всё. Пока, Артём, до встречи.

Когда Сергеев плотно закрыл за собой дверь, мне подумалось: «Хороший парень, умный. Лишь бы не испортился, работая с такими, как Харламов и Гарипов».

Через час личный состав группы собрался у меня в кабинете. Все были необычно возбуждены и не в меру говорливы вплоть до выхода к ожидавшим нас автомашинам. Напоследок я окинул взглядом ставшие мне родными здания милиции.

«Прощай, Челны», – подумал я про себя.

Машины колонной направились к выезду из Автограда.

* * *

Казань нас встретила мелким холодным дождём. Улицы города грозили потонуть в лужах – верный признак засорённых ливнёвок. «Вот и лето прошло, будто и не бывало», – вспомнились строки то ли песни, то ли стихотворения.

– Игорь, развези всех по домам, – распорядился я у своего микрорайона – Завтра с утра как обычно.