Дитя раздора

– Черт! Чёрт! Черт!– со всего маху врезал в стеллаж с книгами, отчего те с грохотом полетели на пол, подняв кучу пыли. Кулак осушило, и я устало плюхнулся на пол, обхватив голову руками. Все случилось один к одному. И мир надо спасать, и Дашку искать! Где теперь моя радость? Где моя девочка? От мысли , что беззащитный ребенок находится в лапах святой инквизиции. Которая во все времена была не особо отягощена моральными принципами, захотелось завыть, что я и сделал под недоуменные взгляды соратницы.

– Дворкин, только не говори, что кто-то умер…– убитым голосом попросила не на шутку испуганная моим необычным поведением Красовская.

– Парасюк украл Дарью…– глядя куда-то в пустое пространство библиотеки прошептал я.– Только что у самого дома.

– А Мишка, а Света?– всполошилась журналистка.

– С ними все нормально…Ему была нужна только дочка.

– Зачем?– не поняла Яна.

– У девочки большие задатки и огромный талант,– пояснила Агриппина. Тогда меня эта фраза в состоянии близком шоковому не насторожило, только потом все неожиданно стало на свои места, я и слушал-то подруг в пол-уха, а ведьма вдруг задумчиво продолжила,– какой путь выберет Даша, так мы и будем жить несколько сотен лет после. Вот инквизиция и подсуетилась…

– Где мне ее искать? Парасюк мог ее увезти в любую точку страны, в любой монастырь, в любую семинарию…

– Даже с возможностями инквизиции – это не так-то просто,– нахмурилась Агриппина,– для нее должны быть готовы “левые” документы, заказан “чартер”, да много чего другого! Все это за один день не делается. Думаю, Дворкин, что твоя дочь пока по прежнему в Харькове.

– Только где ее искать в городе-миллионнике?

– И все же…– начала спокойно ведьма.– Как бы я сильно не переживала по поводу Дашки, надо помнить о том, что в Зеленом Гае с колодцем с живой водой регенерирует Шарук Хан, и он наша главная проблема.

– Ты хочешь, чтобы я бросил дочь в беде!– кинулся я на колдунью, но был остановлен Красовской. Ведьма даже не попыталась выставить защиту, зная, что со способностями Агриды я сомну ее в момент.

– Я хочу, чтобы ты понял, что если мы не загоним половцев обратно в могилу, то и Дарью спасать нет никакого смысла. Мир погрязнет в крови!

– Да пошла ты!– я смахнул со стеллажи книги пошел прочь.

– Саш, она права!– раздался позади меня голос Янки – верной подруги и боевого товарища.– Если Шарук останется жив, то и жизнь моего малыша,– она погладила свой располневший живот ладонью,– и твоей Дарьи, все пойдет прахом. Он вгонит нашу цивилизацию обратно в Средневековье! Мир обратится во тьму! Зачем тогда жить?

Эта последняя фраза меня и остановила. Я замер перед закрытой дверью из библиотеки Ковена, так и не распахнув ее, чтобы уйти. Вздохнул, собираясь с мыслями и силами.

– Что вы предлагаете?– обратился я к ним. Потому как сам на волне эмоций ничего дельного предложить не мог.

– Всегда можно разделиться!– пожала плечами Красовская.– Я все-таки журналист, а значит в какой-то мере и детектив! Тем более попадала всегда в переделки наравне с тобой, иммунитет к магии у меня ого-го! Поеду к Светке, опрошу Эльвиру Олеговну, успокою там всех, попытаюсь выйти на след Парасюка в конце концов. Не может же такая яркая личность пропасть бесследно? А вы пока с Агри займетесь книгой и полным текстом. И, если честно, ваша задача кажется, на первый взгляд невыполнимей, чем моя.

– Я обожаю тебя, Яныч!– все стало понятным и ясным. Именно за рассудительную импульсивность я любил свою верную подругу. Подошел поближе, обнял за плечи.– Ты самая лучшая журналистка Харькова и его окрестностей!

– За лесть, Дворкин, конечно, спасибо, но знаешь о чем я жалею все время нашего знакомства?– нахмурилась она, освобождаясь из моих объятий.

– О чем это?

– Что когда-то давно поверила во весь этот бред с Зазеркальем!– мы расхохотались и пошли прочь из библиотеки. Позади нас задумчиво шагала последняя колдунья Ковена.

На улице пахло свежестью и дождем. Позади нас высилась своим древним фасадом “крыша мира”. Мы стояли на ступеньках торгового центра и с наслаждением вдыхали ароматный ночной воздух. Прошел слабый ливень. Кое-где образовались лужицы. На небе медленно гасли звезды, а вокруг была умиротворяющая тишина. Я мельком глянул на часы. Почти три… Город спал. В просвете между домов, далеко впереди занимался рассвет, серело раннее утро.

– Затянулся у меня денек сегодня…– сообщил я подругам, вызывая такси. После удушливой жары сумасшедшего дня, посещения библиотеки, воздух которой был буквально пропитан пылью и вонял мышами, дышалось легко. Мысль о Дашке не давала мне покоя, но я старался не поддаваться панике, понадеявшись на Красовскую. Первой приехала машина Янки. Она сделал нам ручкой и укатила на Автострадную, где места себе не находила вся моя семья, выпив уже, наверное, литры валерьянки и корвалола. Мы остались с Агриппиной одни. Она была все в таком же лирическом настроении, о чем-то сосредоточенно думала, поглаживая спускающиеся на грудь волосы.

– У нас есть какой-то план?– спросила она, когда потрепанная жизнью и временем серая “девятка” подвезла нас к Управлению внутренних дел Харькова.

– План…– задумчиво проговорил я. Рассматривая массивное и огромное здание полиции.– Плана, как всегда нет! Придется действовать по наитию…

– Ох, Дворкин, Дворкин!– покачала ведьма укоризненно головой, осуждая меня за беспечность.– Влипнем мы!

– Другого выхода нет!– решительно кивнул я. В голове мерно щелкал невидимый секундомер, отмеряя каждое мгновение, когда моя доченька была в опасности. Мне некогда было строить планы и придумывать хитроумные комбинации, каждая уходящая в никуда секунда отнимала у Дашки возможность самого дорого, что есть у человека – возможность выбора. И как любой нормальный отец, я был обязан был сделать все, чтобы выбор этот своему ребенку вернуть.

– Идем!– я решительно схватил за руку колдунью и потащил к зданию полиции. На ходу зачерпнул из лужи воды вперемешку с грязью и от души вымазал себе и ей лицо, растрепал волосы, а рукав ее дорогого платья одним рывком оторвал так, чтоб он повис на паре ниточек.

– Ты с ума сошел, Дворкин!– заорал она, пытаясь вырваться, но я крепко вцепился в ее тонкую кисть, до боли сжав ее своими пальцами.– Отпусти меня, придурок!– ведьма дернулась в сторону, но силы были явно неравны. Я почти волоком потащил ее по невысоким пологим ступеням к главному входу.

В главном управлении полиции по Харькову горел приглушенный свет. Тусклая оранжевая лампочка слабо мигала возле дежурки, забранной узкой решеткой. На пульту, украшенном яркими разноцветными огоньками, какими-то проводами, заваленном кипой бумаг, поверх которых лежала снятая телефонная трубка дремал, положив голову на руки, старший сержант полиции, вскочивший со своего места при нашем появлении, словно в здании случился пожар, благо я постарался обставить все максимально эффектно, мощным пинком распахнув входные двери.

– Отпусти меня, тварь!– заорала Агриппина, и в ее глазах мелькнул самый настоящий страх. Она верила, что я собираюсь ее сдать инквизиции в обмен на Дарью. Буду честен, на секунду эта мысль приходила мне в голову, но после я ее отмел, предпочтя не менять коней на переправе.

– Дежурный!– закричал я властным голосом.

– Я!– по инерции откликнулся сержант, оправляя форму и с любопытством разглядывая измазанную грязью Агриппину. Он выглядывал из-за решетки, спросонья не понимая, что происходит. Его осоловелые глаза с трудом фокусировались на нас, пытаясь сообразить, что случилось.

– Клофелинщицу что ли привел?– спросил парень первое, что пришло ему в голову. Поставьте себя на его место, вы спокойно дежурите в управлении МВД, никто вас не беспокоит, вы бессовестно дрыхните на работе, а тут к вам в час, когда наступает самый сон, вваливается мужик и тянет за собой молодую и привлекательную особу в изорванном платье. Что бы вы подумали? Что мужчина снял на Московском проспекте эту красавицу, которая его попыталась опоить наркотиком и ограбить.

– Какая к черту клофелинщица!– заорал я, стараясь выглядеть, как моно убедительнее.– Где Парасюк?!

– Какой Парасюк?– разнервничался сержант.

– Я тебе дам, какой Парасюк, ты у меня в АТО поедешь порядок наводить!– рявкнул я, дернув затихшую Агриппину за руку так, что она отчаянно завопила.– Немедленно доложить в отдел инквизиции о моем прибытии! Помоги, чего смотришь?!

Услышав про АТО сержант побледнел. Засуетился. Щелкнул автоматический замок дежурки. Паренек выбежал мне навстречу с наручниками наперевес.

– Ей, это не поможет!– закричал я, кивая на оковы. Агриппина вдруг оскалилась, заставив вздрогнуть полицейского.

– Есть кто в здании из инквизиции?– быстро спросил я.

– Н-нет…

– Вызови Парасюка! Да не смотри ты на меня так!– заревел я.– Киевское управление!– мне пришлось сделать вид, что я лезу в карман за удостоверением, но Агриппина уже поняла мою игру. Она зашипела, заизвивалась в моих руках, словно медуза горгона в дешевом американском триллере. Сержант, на всякий случай, отскочил в сторону, хватанув кобуру, висящую на поясе.

– Сколько Александру Нифонтовичу ехать до управления?! Надо немедленно начать эту гадину обрабатывать!– сообщил я.– Скорее всего тут целая шпионская сеть ведьм, засланных с той… стороны.

– М-минут д-двадцать,– чуть заикаясь от волнения произнес сержант. Все-таки спасибо нашему министру внутренних дел за такую реформу. Со старыми волкодавами, с их хваткой и мастерством распознавать ложь, с их опытом такой номер бы не прокатил, а этот парнишка восемнадцати лет отроду верил всему, что я ему плел. Главное было говорить без запинки, уверенно, не секунды не сомневаясь в своей правоте. Для него Инквизиция была чем-то загадочным, нереальным, книжным, а потому он искренне верил во всю эту галиматью.

– Значит так…– сделав вид, что раздумываю над чем-то, сердито проговорил я.– Помоги мне оттащить ее в отдел Инквизиции, а потом вызывай Парасюка. Пусть поспешит. Барышню надо колоть, пока она с пылу с жару! Понял?

– Так точно!– рявкнул бодро сержант и бросился в дежурку за электронными ключами от входа. Будь в дежурке посветлее он был легко мог заметить ехидную улыбку Агриппины и мои покрасневшие от вранья щеки.– Вот ключи…Сейчас…Сейчас…

Сержант суетливо побежал к лифту, изредка оборачиваясь назад, как я тащу за собой самую настоящую ведьму. В его глазах попеременно мелькало то безмерное удивление, то искренний страх, навеянный прочитанными в детстве и юности фэнтези-романами.

– Вот тут…– лифт вывез нас в подвальный этаж, скупо освещенный лампами дневного света. По длинному извилистому коридору была раскинута мягкая ковровая дорожка, по стенам развешаны портреты сановитых руководителей инквизиции. Я мысленно усмехнулся, вспомнив, что где-то среди них есть и мой дед.

– Где кабинет Парасюка?– рявкнул я довольно громко, что неожиданно соседняя дверь распахнулась и оттуда выглянула заспанная морда младшего инквизитора.