Дитя раздора

– Вскрытие могилы обернулось самой жесточайшей из всех воин в мире между магами и инквизицией. И те, и другие были на грани уничтожения. А Тамерлан еще очень и очень долго жил в нашей стране.

– Я ничего не понимаю…– пожала плечами Янка.

– А я, увы, да…– грустно кивнул я.

– Мы пытались загнать его обратно в могилу, но проиграли…впервые в истории инквизиции ее долгое время возглавлял воскресший покойник. Комичней ситуации не придумаешь.

– Куда уж комичней!– подхватил я.

– А что делать нам?– недоуменно заморгала Красовская.

– Есть один манускрипт, дошедший до нас с того момента, когда маги практиковали такое…Он находится в библиотеке Ковена.

– Так в чем же дело!– воскликнула неугомонная журналистка.– Нам надо ехать туда немедленно!

Я со вздохом кивнул, понимая, что сегодня, пожалуй, мне отдохнуть не придется. Молча последовал за своими спутницами во двор, где в тени тополей приютился аккуратный “ матиз” ведьмы.

Тамерлан…Размышлял я, пока мы ловко лавировали по пустынным улицам нашего города, подсвеченного в сгустившихся сумерках огнями уличных фонарей и неоновыми вывесками магазинов. Кое-какая информация все же просочилась в прессу, а потом появилась и в около научной литературе. Ходили упорные слухи, что открытие гробницы этого могущественного азиатского правителя послужило началом самой страшной из всех воин на земле. Но я никогда не задумывался, что вместе с духом Тамерлана из гробницы умудрилась выскочить и его телесная оболочка. Магия или просто случайное совпадение, которое мистики приписывают этому азиату? Сейчас, по истечению года с того момента, как мне повезло купить на то самое проклятое зеркало на “коммунальном” рынке, я больше склонялся к тому, что за всей этой историей стоит именно магия.

– Мы на месте…– Янка аккуратно тронула меня за рукав, вырвав из плена путанных размышлений о мировой истории. Она была бледна, явно устала, но мужественно держалась, сгорая от любопытства.

– Может ты все-таки отправишься домой?– спросил я тихо кивая на чуть округлившийся живот.– Беременным витамины и отдых положены, а не скачки во имя спасения мира…

– Все нормально! – вяло улыбнулась журналистка.– Я справлюсь.

Агриппина укоризненно покачала головой, услышав краем уха наш разговор. Она была явно против участия в нашем расследовании Красовской.

– Ну-ка постой!– позвала она ее, беря ее за руку. Ведьма прикрыла глаза, что-то неразборчивое шепча себе под нос. Глаза Янки светлели с каждой секундой. Щечки порозовели, а в теле появилась какая-то изумительная легкость, будто после спокойного и долгого продолжительного сна.

– Ух ты!– изумился я.– А мне так можно?

Натруженная спина гудела, ноги ныли, а я сам себе казался старым разбитым корытом, у которого даже самая алчная бабка не сядет.

– Ты ж не беременен!– справедливо заметила Агриппина, ободряюще погладив Красовскую по плечу.– Таскаешь девчонку за собой, а там мальчик переживает, волнуется…

– Мальчик!?– восторженно прошептала журналистка.

– А то кто же?!

– Мы УЗИ еще не делали, но у меня было такое чувство будто там…– она указала глазами на живот.– Дочь.

– Парень,– улыбнулся колдунья,– но УЗИ сделай обязательно!

– Кхе-кхе!– покашлял я, намекая на то, что мы собрались тут не для того, чтобы обсуждать беременность Красовской.

– Секунду!

Ведьма быстро и легко взбежала по ступенькам “Крыши мира”. Отперла дверь своим ключом, отключив сигнализацию. В полутемном переулке было пустынно и тихо, словно в склепе. Никогда в жизни нельзя было поверить, что в шести минутах ходьбы отсюда кипит ночная жизнь Харькова. Гуляют влюбленные парочки, фотографируясь под “зеркальной струей”, шипят фонтаны, а люди наслаждаются спокойной жизнью, даже не предполагая, что она находится в смертельной опасности.

Посреди огромного светлого холла валялось неубранное стекло. Я задрал голову вверх, увидев, что зеркальный купол пробит. Осколки разбросало повсюду, и я держал Красовскую за руку, стараясь сделать так, чтобы она в своих шпильках не располосовала себе ногу.

– Это произошло в обед!– пояснила Агриппина, заметив мой заинтересованный взгляд.– Мне доложили чуть позже. Когда Агриду увезли отсюда в неизвестном направлении…

– Значит ты знала!– воскликнул я, кипя праведным, на мой взгляд, возмущением.– Ты знала, что твою подругу забрала инквизиция, что она в опасности, но вместо того, чтобы что-то предпринять для ее освобождения. Ты спокойно сидела и ждала моего звонка?!– я со всего маху врезал по столешнице ресепшена. Острые осколки цветного стекла тут же впились мне в ладонь. Потекла кровь.– Черт!– выругался я, перехватывая запястье. Ведьма сделала несколько легких шагов ко мне и подула. По мне прокатилась волна прохлады, словно дуновение ветерка лизнуло мне руку, оставляя после себя лишь подсохшую кровь.

– Важнее Ковена для Совета ничего не может быть!– с улыбкой проговорила она, платком смахивая с моей руки остатки крови.– Скоро и для тебя это станет законом. Есть личные интересы, а есть интересы Ковена. Мы обязаны их соблюдать и действовать в интересах всех ведьм,– Красовская, ничего не понимая из нашей беседы, растеряно переводила взгляд с Агриппины на меня,– Алаида – наша глава. Она, безусловно, важна для нас, но сейчас для Ковена важно уберечь город от нашествия Шарук Хана.

– Я понял,– сухо ответил я, хотя в корне был не согласен с такой политикой,– где книга?

Со вздохом Агриппина отошла от нас, направившись к черному входу. Нажала ладонью на картину, где был изображен какой-то пасторальный пейзажи что-то прошептала.

– Сим-сим откройся!– пошутила журналистка, рассматривая творящиеся вокруг чудеса во все глаза.

Картина резко поехала в сторону, утягивая за собой и привычный облик двери, медленно тающим предрассветным туманом. Вместо современного металла, появился мореный дуб с бронзовыми кольцами-ручками посередине.

– Никто из смертных не видел библиотеку Ковена!– торжественно проговорила она, вставляя свою маленькую ладонь в пасть льву, украшавшему одну из створок.

– Обалдеть!– прошептала мне на ухо журналистка с горящими глазами.

– Может Янке остаться лучше здесь?– предложил я, услышав про смертных.

– Еще чего!– хмыкнула Красовская, устремившись вперед. Я схватил ее за руку и внимательно поглядел на Агриппину.

– Сама же сказала никто из смертных… Поверь, я не допущу, чтобы она подверглась хоть какой-то опасности!– с угрозой в голосе проговорил я.

– Чрезвычайные обстоятельства…Именем Ковена Ведьм я позволяю Яне Красовской посетить библиотеку,– громко и отчетливо проговорила нужную формулу Агриппа.

– Так-то лучше!– благосклонно кивнул я, шагая в след за дамами.

– А почему она сказала, что к смертным отношусь только я,– хитро прищурившись, спросила Яна.

– Я тебе потом как-нибудь расскажу,– отмахнулся я, от удивления раскрыв рот, едва переступив порог этого книгохранилища. Хотя нет…Самого величайшего книгохранилища в истории человечества!

Вокруг меня все на многие и многие километры было уставлено стеллажами с книгами. Вернее не только с книгами. Тут соседствовали древние пожелтевшие пергаменты в деревянных тубусах с вполне современными томами. Берестяные грамоты наших предков с цифровыми копиями лучших романов современности. Здесь было все, что человечество написало за множество лет своего существования.

– Александрийская библиотека, библиотека Ивана Грозного…– задумчиво перечислила Агриппина так же, как и мы замеревшая на пороге, пораженная величием мудрости предыдущих поколений, записанной на бумаге.

– Офигеть…– ошарашенно пробормотала Янка.– И это чудо прямо в центре Харькова!

– Ян…

– Да, знаю, знаю, Дворкин, что никто об этом не должен знать, но каков масштаб…– она восхищенно провела ладонью по свиткам, уложенным стопочкой на одной из полок, подняв кучу пыли.– никогда бы не подумала…

– И как мы будем искать нужный нам манускрипт в этом разнообразие?– нахмурился я, вспомнив о насущном. В голове мерно и настойчиво щелкал хронометр, отсчитывая положенное нам на спасение мира время. От этого было неловко. Потому что время не терпит суеты. А тут…Тут время будто замерло, соединив в себе все времена, прожитые нашими предками.

– Саша…Саша,– укоризненно покачала головой ведьма, взмахнув рукой.– неужели ты считаешь, что каждая ведьма Ковена, чтобы найти какую-то интересующую ее книгу лет сто лазит по полкам в поисках необходимого на приставной лестнице? Если бы это было так, то в этой мудрости не было никакого смысла.

Она взмахнула рукой и с ее ладоней сорвалось что-то серебристое невесомое, то ли похожее на далекие звездочки, то ли на какую-то магическую пыль, мерно переливающуюся в тусклом свете чадящих факелов, развешанных по углам библиотеки. Эти крошки замерцали ярким золотистым светом, сорвались вверх и разлетелись по всей комнате, оставляя за собой чудесный шлейф цветочного аромата. На все это мы с Красовской смотрели, как дикари остров Папуа Новой Гвинеи на бусинки, подаренные конкистадорами, раскрыв рот и широко распахнув удивленные глаза.