Дитя раздора

– Хозяин!– в двери заглянул один из его ближайших помощников Илим. Его глаза выражали тревогу и заботу о правителе, но половецкий хан махнул рукой, показывая, что все в порядке.

– Где ты?! Покажись!– позвал он в пустоту, внимательно оглядываясь по сторонам, но, как и много раз до этого, пропустив момент появления Нечто. Он никак не мог это назвать. Иногда ему казалось, что воскрешение из мертвых прошло не так уж гладко, он сошел с ума и теперь встречается и разговаривает с обычным темным балахоном. Вот и сейчас Нечто сидело в кресле напротив, а полы глубокого плаща медленно развивались вслед за сквозняком. Голос неизвестного был каркающим и сиплым настолько, что Шарук Хан даже не мог определить пол говорившего. Первый раз оно появилось утром, когда они только вошли в Зеленый Гай. Представилось духом войны, который и помог воскреснуть ему из мертвых. За это половец обязан был оказать духу услугу, но какую он не сказал. Видимо, сейчас пришло время расплаты.

– Ты уже почти прекрасно выглядишь!– похвалило его оно, закивав благодушно глубоким капюшоном.– Если бы не эта мерзкая челюсть…

Половец схватился за лицо. Ногти скрежетнули по голой кости. Он поморщился и скривился, пав на колени.

– Все благодаря тебе, дух войны!

– Пришла пора платить долги, Шарук!– Нечто намерено опустило титул хана, показывая кто в их паре на самом деле главный.

– Я… Мои войны…Мы…Наши жизни всегда принадлежали и будут принадлежать тебе!– торопливо и путанно произнес хан, так и встав с колен.

– Самое время доказать это, мой дорогой друг!– Нечто неожиданно взлетело с кресла и повисло в воздухе над половцем, медленно шевеля пустыми рукавами балахона. От него подало ледяным холодом и такой жуткой и непроглядной тьмой, что волосы хана на руках сначала самопроизвольно зашевелились, а потом и вовсе покрылись инеем.

– Все, что пожелаете!– кивнул он, потеряв всю свою спесь и надменность, позволяющую избивать беззащитную женщину ногами лишь за то, что делая массаж она уронила свою слезинку ему на плечо.

– Долго ты еще намерен сидеть в этой дыре?– неожиданно спросило оно, перелетев к окну, за которым несколько половцев с шутками и задорным смехом привязывали местного дурачка Васютку к коням, чтобы разорвать на части.

– Необходимо разузнать все,– спрятал глаза Шарук Хан, уперев их в пол. Он боялся смотреть на Нечто прямым и открытым взглядом,– я слишком долго не был в этом мире, который изменился. Появились эти каменные крепости,– он повел рукой по сторонам,– наверняка изменилось оружие…

– Пока ты тут прохлаждаешься и пытаешься что-то разузнать трахая бессистемно всех баб в деревне,– гневно зарычало нечто,– кольцо вокруг тебя сомкнется. Эффект неожиданности исчезнет, и тебя сотрут в порошок, снова смешая с землей! Только в этот раз, даже я буду не в силах тебя воскресить.

– И что ты предлагаешь?– прищурился хан.

– В кольце есть брешь. Ты должен пойти на прорыв…

– Но…

– Сейчас же!– рявкнуло нечто. Волна ледяного холода ударило хану в лицо. Он инстинктивно зажмурился, а когда открыл глаза, то в домике уже было пусто. Разъяренно половец стал крушить мебель, рубя ту тяжелой саблей. Шарук кричал что-то на своем языке и рубил, рубил, рубил, пока вокруг него не осталось ничего кроме деревянных обломков и стеклянных осколков.

– Будь проклят ты, дух войны!– заорал он, со всего маху швырнув саблю в стену. Со звоном та отскочила в сторону, плюхнувшись возле двери, в проем которой снова появилась озадаченная морда Илима:

– Что случилось, хозяин?– спросил он, готовый уклониться от чего-нибудь тяжелого, брошенного в него ханом.

– Ничего, Илим! Ничего!– тяжело дыша, произнес Шарук Хан.– Пора показать этим безродным собакам, чью столицу они заняли. Собирай людей! Мы выступаем!

Уже через полчаса все восставшее войско Шарук Хана стояло под седлом. Дисциплина в нем была железная, не допускающая пререканий. Были немедленно забыты женщины и дармовая выпивка, затушены полевые костры, кони стояли в несколько шеренг готовые к выступлению. Возглавляя их лично половецкий хан. Большинство воинов еще не успело восстановиться, как и их предводитель. У одних не было кожи на лице, другим не хватало части руки, третьим ног, но на поясе у каждого из них висело по кривой сабле, а за спиной покоился набитый стрелами колчан стрел. С громким гиканьем они пустили коней сначала рысью, а потом сорвались в галопа, медленно и неотвратимо рассыпаясь лавой, благо широкое нескошенное поле позволяло развернуться согласно всей древнерусской тактике. Первыми их заметили заступившие в оцепление пограничники. Несколько дозоров спешно сворачивали свои посты, отодвигаясь под прикрытие пулеметов. Громко залаяла овчарка, напряженно прядая стоячими ушами, видимо, учуяв своим острым обонянием что-то неладное.

Лейтенант Королько не спеша снял с предохранителя автомат, проверил магазин, а потом, задержав дыхание, как учили на стрельбище, спустил курок, дав несколько предупредительных очередей прямо перед летящим впереди всех Шарук Ханом. Незнакомый звук не испугал лошади половца. Ловко вильнув, тот обогнул вспаханную выстрелами землю по большой дуге и, далеко выбрасывая ноги, рванул к оборонительным порядкам войск, стоящим в карантине.

– Огонь на поражение!– отдал команду лежавший в соседнем окопе майор Головко, передернув затвор своего автомата.– Пли!

Сотни смертоносных пуль полетели в половцев. От грохота пулеметов РПК, автоматов и американских винтовок заложили уши. Поднялся невыносимый гвалт. Сухо и отрывисто, прицельно затрещали очереди. Пыль, поднятая копытами, полностью скрыла атакующих, но солдаты продолжали стрелять пока не кончились патроны. А потом все неожиданно стихли, как по команде. Наступила режущая слух тишина, звенящая в ушах перезвоном колокольчиков.

– Пан майор!– обратился Королько к своему начальнику.

– Не стрелять!– отрывисто приказал военный, приподнявшись на локте. Среди поднятой серой пыли, клубами оседающей на земле, было трудно что-либо разобрать. Только неясные фигуры то ли павших, то ли раненных. А потом под его локтем затряслась земля…Еще ничего не понимая, Головко растерянно обернулся на своего заместителя, но лейтенант со стол же недоумевающим видом смотрел на своего командира.

– Пан майор…– глаза лейтенанта выглядели испуганными. Он не понимал, что происходит. Этот бой был совсем не такой, какому ему учили в училище! Никаких тактических изысков, просто стреляй и все…Но тут откуда-то из облако пыли раздался звонкий пронзительный свист, от которого мурашки побежали по коже. Головко оглянулся на поля боя и неожиданно отчаянно закричал.

– БТР сюда! Быстро!

Из сизой мглы с улюлюканьем и молодецким посвистом вылетали живые и невредимые половцы, доставшие луки и приготовившиеся отвечать. Град стрел рухнул на позиции военных откуда-то с неба. Словно пчелы, они впивались в незащищенную кожу, находя минимальные трещинки в бронежилетах. Один из пограничников резко развернулся на месте, схватившись за ногу. Головко скосил глаза на него, пытаясь предупредить, предостеречь, но солдат уже дернул за оперение стрелу, оставив наконечник внутри раны. Почему-то майор был уверен, что и стрелы были заражены. Рядом ойкнул Королько. Из его по-юношески тонкой шеи торчала стрела. Она пробила кадык, застряв в хрящах. Захлебываясь собственной кровью, лейтенант рухнул на землю.

– Огонь!– заорал майор, меняя магазин.– Половцы были совсем близко с их позициями. Еще чуть-чуть и начнется рукопашная, в которой выжить этим новобранцам с половецкими отъявленными головорезами вряд ли придется.

– Стреляй!– автомат захлебнулся очередью, дернувшись в руках.

– Мамочка!– один из пограничников отбросил в сторону оружие и со всех ног бросился прочь, панически оглядываясь назад.

– Стоять!– замахал руками Головко, предупреждая панику. Стоит в бою одному побежать, как за ним последуют другие.– Куда?!

Тяжело скрепя на ухабах, за их спинами появился БТР. Из люка высунулся механик-водитель, оценивая позицию, увидев приближающихся половцев, он тут же нырнул обратно, захлопнув за собой люк.

– Огонь!

Пушка БТР несколько раз нервически дернулась в поисках цели, а потом начала поливать от всей души, только так остановив бешеную скачку половцев. Каким-то чудом не один из снарядов не задел Шарук Хана, поняв, что если попрет в лоб, то потеряет все свое воинство. Он приказал развернуться обратно. Таким же галопом эта орда вернулась снова в Зеленый Гай, а части отрезанных пулевой очередью тел еще долго шевелились среди нескошенной пшеницы, живя своей магической жизнью.

******************************************************************************

“И сейчас экстренное сообщение,– дикторша канала “Украина” озабоченно нахмурилась, словно ей действительно было дело до того, что случилось где-то под Харьковом,– в ходе учений вооруженных сил Украины в Харьковской области во время учебных стрельб погибли несколько человек. По непроверенным данным гибель военнослужащих произошла из-за взрыва гранаты. Обстоятельства трагедии Минобороны никак не комментируются. Военная прокуратура приступила к расследованию данного инцидента. А сейчас новости экономики…”

Экран огромного плазменного телевизора потух, оставив после своей картинки противное послевкусие вранья и лжи, которыми наполнены все СМИ государства. Парасюк занял свое место в середине рабочей группы Инквизиции, которой пришлось явиться в спешном порядке на собранный Всеукраинский собор Православной церкви. От обилия ряс и дорогих митр рябило в глазах. Солидные, бородатые, с золотыми крестами поверх одежд патриархи церкви сидели за круглым столом, обсуждая кризис, который наступил с воскрешением Шарук Хана. Вчерашний прорыв доказал, что на Зеленом Гае этот половец останавливаться не собирается, что необходимо принимать какие-то срочные меры. Об этих мерах и должна была доложить служба инквизиции.

– Какие меры приняты инквизицией для ликвидации данной ситуации?– спросил архиепископ из Полтавы в силу своего опыта и возраста, занимающий одно из главенствующих положений в иерархии церкви. Глава служба, одетый в отличии от остальных в черный двубортный пиджак и белую рубашку, поднялся со своего места и откашлялся. Осторожно, словно ступая по минному полю, стал докладывать:

– Прорыв ликвидирован. Шарук Хан вернулся обратно в Зеленый Гай, выставив дозорные посты. К сожалению, ему удалось найти слабое место в оцеплении и ударить именно туда, где стояло подразделение пограничников. Известно о семерых погибших и пяти раненых. Только появление тяжелого вооружения спасло нас от прорыва.

– Почему Шарук Хан до сих пор не уничтожен вместе со своей сворой?– нахмурился архиепископ, требуя справедливого ответа.

– Проблема заключается в том, что восставших мертвецов почти невозможно уничтожить. Они необычайно живучи, а источник “мертвой воды”, находящийся в Зеленом Гае, безусловно, делает их сильнее…

– Об источнике вообще надо говорить отдельно!– заявил отец Никифор из Львова.– Как такая служба, как ваша, могла упустить такое?! Кроме как в халатности, мне обвинить вас не в чем!– львовский епископ откинулся на спинку стула и надменно посмотрел на главу службы.

– Все допускают ошибки. Никаких упоминаний об этом источнике с девятнадцатого века нами не зафиксировано, иначе мы давно бы взяли его на контроль. Ума не приложу, как половец, погибший в Древней Руси мог узнать о нем,– пожал плечами начальник службы, низко опустив голову.

– Да вы вообще о чем-нибудь знали?!– воскликнул Никифор.– О том, что у вас орудует целый ведьминский Ковен, вы не догадывались! О ведьме, которая выкопала хана, вы не знали! Об источнике “мертвой воды” не подозревали! Складывается ощущение, что в инквизиции работают непрофессионалы, а неизвестно кто!

– Я…

– Какие ваши предложения по решению данного кризиса?– спросил спокойно архиепископ у главы инквизиции.

– Наши сотрудники работают над этим, – вздохнул глава службы,– а пока карантин…

– Карантин!– недовольно стукнул по столу кулаком Никифор.– А если Шарук Хан снова пойдет на прорыв? Снова жертвы? Снова гибель от гранаты на учениях?

– Что предлагаете вы, епископ?– грозно взглянул на отца Никифора председатель Собора.