– Зачем ты дал ей водки? – спросила Ушка.
– Гостей надо уважать.
Птица внимательно посмотрела на зайчиху и неожиданно прокаркала:
– Он прав – гостей нужно уважать!
Если бы Ушка не была пьяной, она бы точно испугалась, а так просто дёрнулась назад и, глубоко вздохнув, спросила:
– Ты умеешь разговаривать?
– А то! – дерзким голосом ответила птица.
– Зачем тогда ты цокала и квакала?
– Цокают жуки, а квакают лягушки! – сказав это, птица выхватила у Красноклыка бутылку, и вылили остатки себе в клюв.
Красноклык дождался, пока она проглотит водку, после чего спросил:
– А ты откуда?
– Живу я здесь.
– В лесу? – спросила Ушка.
Птица издала странный хрипящий звук, моргнула и, указав крылом вверх, ответила:
– Везде.
– Как это?
– А у вас подружка сдохла, – щёлкнув клювом, сказала птица.
Зайчиха обернулась и увидела, что Острозубка, свернувшись клубком около бревна с черепом, крепко спит. Рядом с мышкой лежал вертел с недоеденным мясом.
– Она спит.
– Жаль, – сказала птица.
– Почему?
– Больше мёртвых – больше еды, – весело ответила птица.
– Ты ешь мёртвых?
– А вы разве нет?
– Это… это вышло случайно, – как бы оправдываясь, сказала Ушка, отворачиваясь в сторону, чтобы не видеть чёрных глаз птицы.
– Да? Ну, тогда я тоже случайно.
Если бы у птицы был нормальный рот, она на этих словах точно бы улыбнулась.
Красноклык положил лапу Ушке на плечо и, мотнув головой, спросил заплетающимся голосом:
– Слушай, это, ну, это самое… что я там хотел спросить? А, вот оно, да! Ты, это, ну, сказала, что живёшь везде, так ведь?
– Угу.
– А ты была за стеной?
КЛАЦ!
КЛАЦ!
КЛАЦ!
Прощёлкав клювом, птица подскочила вверх и, кувырнувшись в воздухе, приземлилась обратно.
– Нет, не была, – ответила она с лёгкой долей грусти.
– Почему?
– Они там думают, что мы разносим заразу и всех птиц из Межречки отлавливают, сажают в клетки и колют уколы до смерти. Я что, дурочка, чтобы туда лететь?
– Но ты хотя бы видела, что там? – спросила Ушка.
– Здесь лучше, – ответила птица.
– Чем?
– Всем. Слушайте, а те двое, которых вы убили, вам нужны?
Она явно говорила о двух незнакомцах, тела которых валялись за хижиной.
– Нет, а тебе они нужны?
– Еда, – просто ответила птица.
– Ты знала их?
– Ага, – кивнула птица, – я сюда иногда по ночам залетала, чтобы поклевать объедки. Днём нельзя было, а то бы они меня саму сожрали, а по ночам они обычно куда-то уходили.
Ушка, вспомнив, как в лесу на них пытались напасть, сказала:
– На охоту они ходили.
– Значит, отохотились, – сделала вывод птица, – и теперь я из съем. Знаете, что самое вкусное? Глаза!