Роман без героя

А про себя подумал: «Сделаю втык дежурному. Пускает всяких городских сумасшедших, даже не предупреждая по трубке».

– Дежурного на месте не было, – будто прочитал Володины мысли серый человек. – А мы, действительно, знакомы. Хотя пока только шапочно. Или точнее – зрительно, визуально, как сейчас говорят в Московии. Я, скажем так, хороший знакомый вашего отца.

– И что вас привело ко мне? Э…э, простите, не знаю, как вас зовут, гражданин… – поинтересовался Волохов, начиная припоминать что-то очень важное для себя.

– Вот! – чуть окрасил свой механический голос посетитель. – Это любимое имя всех полицейских мира. Гражданин. Высокое имя. Но за последние лет двести его сильно опошлили…

Волохов демонстративно посмотрел на часы.

– Простите, нельзя ли покороче. У меня совершенно нет времени.

– У вас – да, время уже истекает… А у меня его, как говорится, навалом. Не знаю, право, куда его девать.

– Излагайте суть вопроса! – повысил голос Волохов.

Серый человек скривил рот в едва заметной улыбке:

– У меня, собственно, не вопрос. У меня к вам деловое предложение.

– Так.. – напряжённо протянул оперативник, решив что странный посетитель – рядовой взяткодатель.

– Вы – мне, я – вам. Это универсальная формула отношений между деловыми людьми. Короче, вы мне передаёте серебряную коробочку вашего отца, невзрачную такую штучку, за которой меня, собственно говоря, и послали в ваш растущий как на дрожжах город, в ваше, друг мой, жестокое время… А я вам за это подарю… – Он задумался, будто подсчитывая что-то в уме. – Подарю я вам за эту незначительную услугу к вашим двадцати семи годам, уже прожитым вами на грешной земле, ни много ни мало – век. То есть целых сто лет жизни. Совсем скоро вы станете капитаном, потом майором и, прыгая через ступеньки, к сорока годам доберётесь до генерала. О чём ещё может мечтать человек в погонах, а?

– Что-о? – привстал из-за стола, удивляясь даже не абсурдному предложению сумасшедшего учителя, а совершенно другому факту. Его поразило, что этот серый невзрачный мужичонка, у которого явно поехала крыша, знал о совершенно секретном изобретении отца.

– Ну что? – странно улыбнулся серый человек. – По рукам, Владимир сын Игоря?

– Подумайте хорошенько, – встал со стула посетитель. – Если откажитесь, то ваше время, – он достал из узких брюк старинный золотой хронометр, – ваше время почти истекло. Считанные часы, господин полицейский остались.

С этими словами он направился к двери, а когда взялся за ручку, обернулся и снял очки. Владимира обжёг взгляд чёрных глаз, буравивших его насквозь. И Волохов увидел, как красные искры посыпались из его воспалённых глаз.

– До свидания, – глухо донеслось до Владимира, хотя посетитель не сказал ни слова. – До очень скорого свидания, душа моя.

И только когда он вышел из кабинета, до старлея дошло то, что так настойчиво стучалось в его черепную коробку.

– Да это же Серый посланник!..

Он тут же набрал номер дежурного прапорщика, чтобы тот задержал человека в сером. Но в телефоне раздался механический голос автоответчика, робот произнёс странное сообщение: «Человек, которого вы пытаетесь догнать, будет вам недоступен, недоступен, недоступен…».

Владимир, удивлённый, мягко говоря, странным текстом автоответчика телефонной станции, подбежал к окну. Серый посланец садился в сияющий автокар «Порше Кайен», на котором в столице ездят весьма состоятельные vip-персоны и баловни судьбы. Человек в сером высунулся из открытого окна своей шикарной машины и помахал рукой Владимиру.

– Ну, я не я буду, если тебя не возьму, упырь проклятый! – процедил сквозь зубы опер, у которого проснулся охотничий инстинкт.

И старший лейтенант Волохов опрометью бросился к своему скромному бюджетному «Рено». Но на повороте Владимир резко затормозил – под колёса с дуру бросилась чья-то чёрная собака, величиной с новорожденного телёнка. Пёс, злобно сверкнув жёлтыми глазами, жалобно взвыл, и, хромая, затрусил в переулок, примыкавший к улице со старым московским названием – Варварка.

15.

В 15 часов 37 минут, когда Игорь Васильевич, дав указания Чуркину, садился в свой «таз с болтами», ему позвонил дежурный прапорщик.

– Товарищ Волохов? – представившись по уставу, начал он.

– Да.

– Игорь Васильевич?

– Да-да.

– Товарищ Волохов, старший лейтенант Владимир Игоревич, кем вам являлся?

– Сыном… А что случилось?..

– Машина старшего оперуполномоченного Волохова на улице Варварка совершила лобовое столкновение с автомобилем с красным номером, принадлежащем какому-то иностранному посольству.

– Что с моим сыном?!. – закричал в трубку профессор.

– А вот нервничать так не надо, – после паузы раздалось в трубке.

– Жив?

– В коме. Его и атташе «скорая» в «склиф» доставила. Оба водителя, сын ваш и тот атташе, были в тяжёлом состоянии. В данный момент оба в коме.

Волохов дрожащей рукой вставил в замок зажигания ключ, повернул его – стартер, надсадно подвывая, прокрутил вал, но старая «Волга» не завелась.

– Господи! – взмолился старик, глядя на «торпеду», где липучкой был приклеен триптих – иконки Создателя, Богоматери и Николая Чудотворца в одной пластмассовой рамочке. – Господи! Умоляю тебя, Создатель! Только не его… Не забирая последнее… Лучше – меня! Но его оставь жить. Ты ведь всё можешь… Поменяй нас местами, Ты, управляющий круговоротом жизни и смерти! Я отрекусь от своего проклятого изобретения, я готов к неминуемой встрече с Тобой, к Твоему Страшному Суду, только пусть живёт сын! Умоляю!..

Он ещё раз повернул ключ зажигания. Машина вздрогнула, будто очнулась от забытья, мотор заработал ровно и уверенно. Волохов, включив «аварийку», погнал «Волгу» с места в карьер, распугивая по сторонам престижные иномарки, не ожидавшие такой прыти и нахальства от старого белого «корыта».

В знаменитой столичной больнице, которую все коренные москвичи и москвичи временные называли коротким словом «склиф», он, накинув белый халат на плечи, бегом, не дождавшись лифта, бросился вверх по лестнице. Длинные полы халата развевались за спиной старика, как крылья белого ангела. В реанимацию путь преградил охранник самого сурового вида.

– Куда, батя, разогнался? – развернул старика охранник, взяв Волохова в крутой оборот. – Туда нельзя!

– Сын у меня, понимаете? Сын там, в коме!..

– У кого сын, у кого отец, мать, – пожал плечами больничный цербер. – Сколько их лежит тут, знаешь? Ежели к каждому допускать, то девки замучаются тележки со жмуриками вперёд ногами выкатывать…

– Сын, понимаешь, ты, цербер… Единственный…

Волохов, взявшись за сердце, стал медленно оседать на пол, застланный сероватым линолеумом.

– Ты, батя, не шути… Реанимация не резиновая, – пробасил охранник, подхватывая старика под мышки и усаживая его на коридорный диванчик. – Аня! Тут старичку плоховато стало, дуй сюда, Анка!

Неспешно приплыла толстая медсестра, долго и раздражённо вылезавшая из-за стола, стоявшего перед ординаторской.

Волохов предупредительно поднял руку, останавливая сестру милосердия в исполнении её священного долга.

– Не беспокойтесь, девушка, – бросая таблетку нитроглицерина под язык, сказал профессор, пришедший в себя. – Всё нормально… Со мной всё нормально. А вот как с сыном? Больной Волохов, его после автокатастрофы недавно сюда доставили…

– Волохов? – переспросил проходивший мимо молодой врач в модных дорогих очках. – Это тот, кого эмчеэсники из сплюснутой машины около часа доставали?