Янтарный трон

Ваня с Филатом один за другим оказались на земле и на ватных ногах подошли к Савельичу. Он отпустил ухо Петьки и оглядел всю троицу с ног до головы.

– Почему не пошли встречать Софью Васильевну? – строго спросил он.

– Я второй этаж смолил, – еле выдавил Ваня, боясь поднять глаза.

– Закончил?

Ваня кивнул.

– Ступай и поприветствуй воспитательницу.

– Но это же он нас облил! – возмутился Петька, держась за покрасневшее ухо.

– Во-первых, даже если это и правда, я в жизни не поверю, что он сделал это специально, – медленно проговорил старик. – А во-вторых, не такая уж это и большая плата за то, как вы до этого над ним измывались. Ваня, ты ещё здесь?

Дважды повторять не пришлось – Ваня со всех ног понёсся к центральному входу. За спиной он слышал, как Савельич приказал хулиганам зачем-то нарвать крапивы. Мальчик понимал: позже ему обязательно от них попадёт. Но так было всегда и будет продолжаться ещё много лет, поэтому Ваня решил как можно быстрее выбросить это из головы и переключить внимание на что-нибудь другое. Точнее, на кого-нибудь другого.

На крыльце перед входом никого не было, и Ваня зашёл внутрь. Посреди просторной комнаты в две шеренги стояли дети лицом друг к другу, а невысокая девушка по очереди подходила к каждому из них, чтобы познакомиться.

Ваня незаметно проскользнул за её спиной и встал рядом с соседом по кровати Стёпой. Он думал, что это было незаметно.

– Кто разрешил тебе встать к остальным? – Ване казалось, что строгий голос не соответствовал красивому лицу. Впрочем, вскоре мальчик перестал об этом думать, когда воспитательница заставила его объяснить, почему он опоздал.

– Крапиву? – удивилась она в конце рассказа. – Неужто Савельич решил… да нет, этого не может быть, они ведь просто…

Воспитательница не договорила, потому что в этот момент зашли Петька с Филатом. К счастью, на Ваню они даже не смотрели. Впрочем, не смотрели ни на кого из присутствующих, тупо уставившись перед собой.

– Все могут идти, – громко объявила новая воспитательница, чуть позже добавив: – Кроме вас двоих. И тебя, – она указала на Ваню.

Дети медленно поплелись по своим делам, и вскоре в общей комнате остались только Ваня, хулиганы и новая воспитательница.

– Как, говоришь, тебя зовут? – спросила она.

– Ваня, – пробормотал мальчик.

– А меня зовут Софья Васильевна, – девушка протянула ему руку, и Ваня слабо её пожал. – А теперь, Ваня, давай вместе сходим и наберём подорожника. А вы двое, – кивнула она Петьке с Филатом, – доставайте крапиву из штанов и ждите меня здесь.

Хулиганы испуганно переглянулись.

– Савельич запретил нам… – начал Петька, но Софья Васильевна его перебила:

– За ваше воспитание теперь отвечаю я, а не Савельич, поэтому доставайте крапиву и даже не вздумайте уходить.

– Вы будете нас… бить? – испуганно спросил Филат.

– А есть за что? – хитро прищурилась она.

– Нет! – хором ответили оба.

– На нет и суда нет, – пожала воспитательница плечами. – Провиниться при мне вы ещё не успели, поэтому… Ваня, идём со мной, поможешь нарвать подорожник.

Ваня не поверил своим глазам, когда увидел, как, договорив, новая воспитательница подмигнула ему. Не просто подмигнула, а даже немного улыбнулась, но улыбка быстро пропала с её лица, будто Софья Васильевна испугалась, что её увидит кто-то ещё.

Не сказать, что новая воспитательница тут же ему понравилась, но бояться мальчик её перестал. Даже Петька с Филатом в течение следующей недели сильно не хулиганили – лишь однажды взялись за старое, когда сняли с петель дверь её комнаты и попытались использовать её как плот. Кстати, они так и не отомстили Ване за случай со смолой, и он всё время ждал от них подвоха, на всякий случай засыпая позже всех и просыпаясь с первыми петухами.

– А ты зачем в школу пойдёшь? – как-то раз спросил его Стёпа с соседней кровати, когда все дети уже приготовились ко сну. Стёпа был Ваниным ровесником, с которым этой осенью они впервые должны были пойти в школу.

– Не знаю, – прошептал Ваня. – Я бы хотел научиться читать.

– Мне говорили, что читать – это как расти, только внутри.

– Тогда мне точно нужно этому научиться, – ответил Ваня, а Стёпа приложил палец к губам, показывая, чтобы тот говорил тише. Ваня оглянулся по сторонам и совсем тихо добавил: – А то я тут среди вас один из самых маленьких.

Наступила тишина, которую вскоре снова прервал Стёпа:

– Филат рассказывал, что нужно будет каждое утро драться с деревенскими, чтобы хватило места за партой.

– Думаешь, поэтому они с Петькой донимали нас всё это время – готовили к школе?

Стёпа хихикнул, а из-за простыни, временно заменяющей дверь в комнату Софьи Васильевны, показалось её строгое лицо. Мальчик в ужасе округлил глаза и спрятался под одеяло, однако смотрела она не на него. Воспитательница выглядывала Ваню уже не первый раз за последние несколько дней, и он решил, что если в день их знакомства и произвёл на неё хорошее впечатление, то поведением в последние дни всё испортил. Хотя понятия не имел, что именно сделал не так. Поэтому Ваня громко сглотнул и, как и Стёпа, тоже натянул одеяло до самых глаз.

Так он пролежал несколько минут, пока с соседней кровати не стало доноситься лёгкое посапывание. Мальчик решил, что теперь можно засыпать и ему, однако сон будто отказывался признавать Ванино существование.

А затем воспитательница снова выглянула из-за простыни и опять посмотрела на Ваню, хотя вокруг стояла абсолютная тишина. Уж сейчас-то он был уверен, что не издавал абсолютно никаких звуков. А даже если и издавал, то уж точно не громче Петькиного храпа.

Несмотря на то что вставать было запрещено, Ваня всё-таки поднялся на кровати и решил вежливо спросить, чем помешал новой воспитательнице. Строгая любительница тишины вряд ли повысила бы на него голос, опасаясь разбудить других детей.

На цыпочках мальчик подкрался к натянутой вместо двери простыне и собрался уже постучать, пока вовремя не одёрнул себя. Как же он будет стучать в простыню? В комнате Софьи Васильевны горела свеча, и на простыне был виден её силуэт.

К Ваниному удивлению, она не лежала на кровати и даже не сидела на стуле. Их новая воспитательница стояла и размахивала рукой, в которой, судя по тени, сжимала какую-то веточку. Как будто она была фокусницей или волшебницей, совершающей в данный момент самое настоящее чудо, от которого мальчика отделяла всего лишь простыня.

Ваня тут же решил, что выбрал неподходящее время, и развернулся, чтобы вернуться в постель. Но простыня вдруг отодвинулась, и перед ним оказалось сперва строгое, а затем удивлённое лицо воспитательницы.

– Почему ты не спишь? – строго зашептала она, бросая взгляд в общую спальню.

– Н-н-не п-п-получается, – ответил застигнутый врасплох Ваня. Обычно он не заикался, но в этот раз голос его подвёл.

Софья Васильевна оценивающе посмотрела на подопечного, прищурилась и пробормотала себе под нос:

– Всё-таки синие, – затем оглянулась по сторонам и спросила: – Ты один?

Ваня молча кивнул, решив больше не заикаться в её присутствии. Вдруг подумает, что он трусит. Он, конечно, немного трусил, но виду подавать не хотел.

– Заходи, – с этими словами Софья Васильевна пригласила его внутрь.

Ваня нерешительно топтался на месте, пока она не нахмурила брови.

– Или сюда, или в кровать, – заключила она.