Янтарный трон

– Я не могу, – говорил Даниил, продолжая наводить на неё палочку. Как будто чьи-то невидимые руки управляли им как марионеткой.

– Даниил, нет! – воскликнула Аврора. Свою палочку она оставила в комнате, поэтому не могла защищаться. К тому же вряд ли бы получилось противостоять такому сильному волшебнику, как брат.

– Она моя сестра! – воскликнул Даниил в слезах.

– Сделай это!

Его палочка уже практически упиралась ей в грудь, но принц по-прежнему не произносил убийственное заклятие.

– Ну же! – потребовал голос.

Аврора стояла, не шевелясь. Если суждено умереть сейчас, она была не против. Отец мёртв, а то, во что превратился брат… От прежнего Даниила в нём не осталось практически ничего. Поэтому принцесса закрыла глаза и молча ждала своей участи.

– Маар… – начал брат произносить убийственное заклятие, но прервался. – Нет! Я не могу!

– Слабак!

– Она моя сестра! – закричал Даниил, и прямо за Авророй взорвалась стена.

Аврора открыла глаза и обернулась. В считаных сантиметрах за её спиной красовалась огромная дыра. Принцесса с трудом подавила крик. А когда перевела взгляд на брата, то увидела, как тот без сил сидит на полу, сжимая в руках полыхающую чёрным палочку.

Аврора сделала шаг ему навстречу, но принц в ужасе отпрянул назад. В этот момент в коридоре послышался гулкий шум шагов, который через несколько секунд обратился пятью имперскими гвардейцами во главе с капитаном.

– Что здесь произошло? – воскликнул тот, прежде чем успел оценить обстановку. Когда же увидел безжизненное тело своего императора, сразу вытащил палочку. Стражники последовали его примеру.

Однако они тут же встали перед выбором, на кого направить заклинания: на Аврору, дочь мёртвого императора и будущую наследницу престола, или на члена Палаты Чародеев и сына убитого государя?

Принцесса молчала, не в силах вымолвить ни слова. Она понятия не имела, как будет описывать произошедшее. Момент убийства девочка не видела, лишь слышала голос какого-то невидимого человека, приказавшего брату убить их отца.

Внезапно заговорил Даниил. Но как только до неё стал доходить смысл его слов, Аврора в страхе округлила глаза.

– Моя сестра убила нашего отца, – хладнокровно сказал принц.

Она бросила на него полный ужаса взгляд. Брат этот взгляд проигнорировал и продолжал:

– В её руках орудие убийства.

Девочка ошарашенно выпустила из рук нож, чьё необычайно длинное и острое лезвие блеснуло в свете огней и рухнуло на тело убитого родителя.

– Даниил… – едва и смогла сказать она. – Что ты…

– Уведите её, – приказал он.

Аврора бросила на брата удивлённый взгляд. Последние слова он произносил со слезами. Казалось, его глаза о чём-то с мольбой взывали к ней, в то время как губы продолжали выносить суровый приговор:

– Подвергните заклятию немоты и отберите палочку. Никто не должен с ней говорить.

Аврора хотела воскликнуть, что всё случилось иначе и на самом деле она не виновна в гибели отца. Что это сделал её брат или кто-то другой. Тот, кого она даже не видела.

Вот только крик принцессы оказался беззвучным, потому что секундой ранее капитан стражи произнёс заклинание, полностью лишившее её дара речи. А затем стражники подхватили девочку под руки и повели в подземелье. Сложности им это не доставило: ошарашенная Аврора не сопротивлялась.

Ваня

Ваня едва закончил смолить последнее бревно на втором этаже, когда услышал снизу шёпот:

– Ты, главное, держи его крепче, а я буду брить.

Он вздрогнул и чуть не свалился прямо на того, кто говорил, в последний момент ухватившись за торчащую из крыши трубу. Ваня чуть не расплескал смолу, поэтому аккуратно поставил ведро рядом с собой и потрогал волосы, как будто проверяя, на месте ли они. Он узнал голос Филата – главного в их приюте хулигана и драчуна, для которого смыслом жизни было донимать детей младше него, в том числе и Ваню. Особенно Ваню. Мальчик осторожно посмотрел вниз и заметил рослого рыжеволосого хулигана, прятавшегося у стога сена.

– А если он меня укусит? – громко спросил другой мальчик, подползая к Филату. Он был ниже ростом и гораздо худее. Его звали Петька – верный друг Филата, с которым они вместе изводили других.

– А ты держи крепче, и он тебя не укусит.

Ваня уже смирился с тем, что искали именно его, но всё же последняя фраза удивила мальчика. Иногда, когда Петька с Филатом охотились за ним, он кричал или царапался, но, чтобы кого-нибудь укусить… Нет, такого Ваня себе не позволял. Хотя, если быть полностью честным, чаще всего просто сбегал и забирался на ближайшее высокое дерево, где эта парочка не могла его достать. Всё-таки Петька с Филатом были скорее сильными, чем ловкими.

Наверное, и сейчас ему стоило бы бежать оттуда со всех ног, пока не заметили, но в голове промелькнула мысль: «А вдруг они ищут кого-то другого?» В любом случае, свою работу на сегодня Ваня закончил. Можно было, конечно, присоединиться к другим детям, встречающим новую воспитательницу, которая должна была приехать с минуты на минуту. Однако, по слухам, она была очень злой, а Ваня не хотел так быстро разочаровываться ещё в одном взрослом.

– Ага, я его вижу! – вдруг воскликнул Петька и взмахнул рукой.

Ваня тут же вскочил, готовый рвануть с места в любую минуту, и даже слегка задел ведро со смолой, чудом не перевернув его. Лишь несколько капель расплескалось по крыше. К счастью, хулиган указывал в противоположную от Вани сторону. Мальчик посмотрел в нужном направлении и всё понял: эти двое решили побрить не его, а дворового пса Черныша, который мирно дремал в тёплых лучах летнего вечернего солнца.

Ваня любил Черныша и регулярно подкармливал пса, а иногда даже прятался от Петьки с Филатом в его конуре. Однако сейчас мальчик не хотел вставать на пути у хулиганов, поэтому стал потихоньку отползать назад. Помешать им Ваня тоже не мог, потому что ребят было двое, а он один. Всегда один. Поэтому медленно, чтобы не поскользнуться, Ваня направился к приставленной сбоку лестнице, по которой планировал спуститься и как можно быстрее убраться отсюда куда подальше.

Вот только у его правого колена были другие планы: незаметно для Вани оно вляпалось в одну из оставленных хозяином смоляных клякс. Ваня инстинктивно дёрнул ногой, чтобы освободить ногу, и случайно задел стоящее позади ведро со смолой, которое, предательски закачавшись на краю крыши, всё же обрушилось на головы Петьки с Филатом.

– Аааа! – хором взревели хулиганы, синхронно подпрыгнув на месте. Не разбирая, куда бежать, они рванули друг на дружку, столкнулись и повалились в стог сена.

Происходящее казалось Ване сном, который превратился в кошмар в тот самый момент, когда хулиганы подняли глаза и увидели на крыше его. Ваня смотрел на них в ответ и с трудом сдерживал смех, потому как Петька с Филатом выглядели страшнее огородных пугал.

– Ах ты гадёныш! – прошипело пугало-Филат, отплёвываясь от смолы.

– А ну слезай! – потребовало пугало-Петька, очищая лицо.

Ваня в ужасе замотал головой. Внешний вид хулиганов вдруг перестал его забавлять, а перекошенные от злобы лица заставили спешно искать план отхода. Он бросил быстрый взгляд в сторону лестницы, но Филат опередил его и рванул в её сторону.

Ваня хотел было прыгнуть, но высота была почти четыре его роста, и мальчик с лёгкостью мог сломать себе ноги. Тщетно пытаясь найти выход из ситуации, он метался по крыше из стороны в сторону, как загнанный в угол зверь. Точнее, зверёк – Ваня был небольшого даже для своих одиннадцати лет роста.

– Прыгай, прыгай, – усмехнулся Петька, когда понял, что деваться Ване некуда. Филат меж тем забрался на крышу и шёл прямо на него. Хулиган по-прежнему был с головы до ног в смоле, но внешний вид интересовал Ваню меньше всего.

Филат почти уже схватил мальчика за руку, когда откуда ни возьмись послышалось громогласное:

– А ну слезайте оба живо! – на этих словах все трое дёрнулись, мигом узнав голос разъярённого Савельича, который следил в их приюте за хозяйством.

– Но мы… – начал оправдываться Петька, и Савельич внезапно вырос прямо перед ним и схватил его за ухо.

– Ай! – взвизгнул хулиган, но старик даже не подумал ослабить хватку.

– Живо! Вниз! – не требующим возражений тоном приказал Савельич. Снаружи он, может, и был невысоким стариком, но внутри бушевали жизненные силы такой мощи, что даже деревенские мужики побаивались ему перечить.