Пацаны

– Да ладно гнать, за пожаркой же самым низкосортным дерьмом торгуют, надо ему. Да его, кажись, уже на юр.фак в универ пристроили, что-то ты путаешь.

– Ничего я не путаю, у меня память на лица фотографическая. Хочешь верь, а хочешь нет. Попадёт скоро твой воздушный дружок на самое днище, туда обычно после пожарки все сваливаются. И никакой папаша не поможет.

*****

Месье тогда не поверил словам Пупка. Паршина он знал с детства. Тот всегда хорошо учился, благодаря папе был постоянно при деньгах, одет в лучшие шмотки. В последних классах увлёкся культуризмом, стал пропадать в качалке. Тогда со стероидами проблем не было, поэтому за полгода, как и полагается Пашка раскачался до невероятных размеров, а благодаря высокому росту, вообще стал напоминать Шварца в его лучшие времена. Они знали друг друга, но никогда плотно не общались, хотя Паршин периодически тусовался с Кобой и Бахой из его класса. Последний раз до случайной встречи на остановке, он видел его на школьном дворе, проходя мимо. Тот подтягивался немыслимое количество раз, обнажив торс и сняв майку-борцовку «Adidas», серую с зелёными полосами, оголив грудные мышцы и рельефный пресс. Рядом на трубах сидели Баха и Коба.

– Ни хрена себе ты банки раскачал, – восхитился Санёк, – ты ж сколько метана сожрал?

– Да буду я эту гадость жрать, печень травить, – авторитетно ответил Пашка со знанием дела, спрыгивая с турника, – ритаболила в ляжку воткнул, это самое то. Как жизнь, как дела?

– Да дела у прокурора, у нас так, делишки. Крутимся-вертимся.

– Присаживайся с нами, потрещим, – пригласил Баха.

– Да некогда мне с вами, вы поди опять пиво будете лакать.

– Да ты чо, какое пиво на курсе анаболиков? – удивлённо возмутился Паршин, – вон Баха хоккеист, Коба тоже со мной в качалку начал ходить, и ты подтягивайся. Так что мы безалкогольные.

– Ага, – подтвердил Коба, закурив сигарету и выпустив сладкие клубы дыма колечками, – долой пузырь, да здравствует гантеля!

– Не, пацаны, я как-то привык к себе на «Динамо». Лучше по боксу прикалываться, чем железки эти ваши тягать. Бывайте, погнал я.

У них в соседнем зале на «Динамо» тоже была секция тяжёлой атлетики, но потные мужики, тягающие ржавые блины и смачный запах сероводорода, наполнявший всё вокруг, как-то его не особо вставляли.

В следующий раз Санёк увидел Паршина уже зимой, в кафе «Хамелеон» на Первой Ямской. Кафе это пользовалось дурной славой, и все знали, что там можно взять что угодно, а нервно курящая молодёжь ничего не стесняясь толпилась прямо у входа. Пашка вроде схуднул, костюм на нём слегка повис, но не терял блеска, носил модный «пилот», ездил на той же «Daewoo». Видно было, что он в какой-то нездоровой суете и глаза сумасшедшие. А так с виду, вроде тот же Пашка Паршин со школы. Они поздоровались, да Паршин что-то мутил с некими тёмными личностями, ему пришло сообщение на пейджер, и он мигом куда-то слинял, даже парой слов не перебросились.

А в феврале у Санька дома раздался звонок и нетрезвый голос в трубке произнёс, заплетающимся языком:

– Привет, Санёк!

– Здорово, а кто это?

– Да Пашка Паршин, ну мы ещё в 90-й школе вместе учились.

– А, ничо себе, ты откуда мой телефон взял? Как живёшь, всё такой же здоровый?

– Да Баха дал. Здоровый-здоровый… Как кабан херовый… Ещё и спокойный, как удав. Слушай Санёк, я ведь что думаю… Надо бы встретится. Ну всем нашим, скоро ведь день выпускников, может соберёмся?

– Слушай, Пахан, да не люблю я этого дерьма… Итак оттрубили в школе, как десять лет в колонии строго режима, так что вы давайте там без меня отдохните. Я за вас буду пальцы держать. Пистолетом. А так звони ещё, без школы точно пресечёмся.

– Ну как знаешь… Хорошо, я наберу через недельку.

Месье ещё подумал:

«Во дела, сроду Паршин не звонил. Да точнее ни разу в жизни не звонил, а тут вдруг на тебе – снизошёл, золотой мальчик, бухать зовёт, удивительно… Не к добру».

Но значения не придал. А ровно через неделю снова зазвонил телефон.

– Санёк, привет…

– О, Баха, какими судьбами?

– Да тут знаешь… В общем это… Павлик-то помер…

– Какой Павлик? Зачем помер?

– Ну Павлик… Паршин…

– Погоди-погоди… Да он же здоровый как шкаф… Он же мне неделю назад ни с того ни с сего первый раз в жизни позвонил… Видимо прощался…

– А он всем в тот день позвонил… Короче, мы не говорили никому, а он же на иглу сел. Ну отец, как узнал, его за границу, на лечение… И он вроде всё, полностью излечился, снова в качалку пошёл. А тут вернулся в город, буквально на неделю и пропал. День нету, два… А потом его в бараке заброшенном нашли, мёртвого на полу заиндевевшем, окоченевшего… Барак этот вроде как притон, там и торговали и варили, и он туда и пошёл… Решил молодость вспомнить… Представляешь, а на завтра в Испанию должен был лететь… Вот ведь говорят, кто бросил, им нисколько нельзя потреблять, а тут… Толи с дозой не рассчитал, толи какая-то химия отравленная… И ведь представляешь, эти нарколыги, сволочи, бросили его, разбежались, ни в скорую, никуда не позвонили, а он вроде почти несколько часов помирал… Десять раз могли спасти… Его же отец мне позвонил, и мы поехали его искать по злачным местам… Вот там и нашли в халупе, на втором этаже, лежит Павлик, руки раскинул… Ты это, на похороны завтра приходи…

– Ой не люблю я это, Баха, не обещаю. Давай не пропадай, земля ему пухом…

– Как знаешь, – в трубке раздались короткие гудки.

Ну а что… Народу столько помирало, если по каждому страдать, да на похороны ходить, вообще можно с кладбища не вылезать… Да и не дружили они особо…

*****

Пацаны стояли в ночной тени, отбрасываемой ТЦ с громким названием «СамСон» и высматривали что бы замутить такого, чтобы как-то разжиться деньгами. Остановка с комками служила им некой приманкой, своего рода капканом.

– А в курсе что тут неделю назад Леший исполнил? – чтобы как-то убить время спросил Пупок.

– Что опять этот придурок сотворил?

– Расскажу, не поверите. Вот так же как и мы, стояли они на этом самом месте с Рубиком…

– Это который сейчас на говновозе ездит?

– Да ладно, нормальная у него «четвёрка», нулёвая. Ездит ещё получше твоей «восьмёры», по крайней мере быстрее точно.

– Знаю я этого Рубика… Он у всех всё порулить клянчил, пока своей тачки не было. Так вот я ему с дуру дал, так он в ближайшем дворе на капот пенсионера насадил, вони было, до небес. Потом участковый несколько раз приходил, всё пугал, замучил…

– Это тебе ещё повезло, а вот Пахом ему дал папину «девятину» порулить, так он налево поворачивал через трамвайные пути, в зеркало не посмотрел и прямёхонько в трамвай врезался на ровном месте. Прикинь, полморды нету. Прямо у нашей школы.

– Вот урод…

– Ну да, но рассказ не об этом… И ещё с Лешим и Рубиком Пушкин был, с соседнего микрорайона. А все трое же жёстко присели на наркоту, и их уже вообще колбасило не по-детски. Короче им по фигу было – кого, куда, за что, лишь бы лавэ содрать на дозу. И вот Пушкина этого пустили к комкам, вынюхивать, его же тут никто не знает. Тут он к Лешему подбегает и шепчет: «Доллары, доллары!» и на терпилу одного молодого показывает, что у комков лопатником трясёт. А терпила неизвестный, залётный, но с ним Урка. Женёк Уркин, да его тут все знают, мутный тип, но при понятиях, своих не сдаёт. А тем уже по барабану. Короче выпасли они обоих, когда те в подъезд с пузырём купленным заходили, Урку внутрь затолкнули, а залётного прямо там же у входа и оприходовали, отпинали. Лопатник, понятное дело, забрали и бежать. Короче бежали они долго, аж до самой Баррикадной, там в частном секторе заныкались, стали лопатник смотреть. И представляете, что? Залётный-то фраер понторез оказался на свою беду. Этот идиот в лопатник рублей бумажных, да десяток поналожил, а с двух сторон купюры по одному доллару вставил, чтобы покруче казаться. Вот и получилась кукла долларовая, на которую Леший позарился. Ну видать фраерок понтануться хотел, деньгами светануть… Вот и светанул. Только понт его имел совершено обратный эффект. А денег на самом деле шиш, да маленько. Вы представляете расстройство Лешего? Мало того его трясёт, так ещё и такой кидняк со стороны терпилы…

– Ха-ха-ха, – сквозь смех и слёзы, выдавливали Слон и Месье, – это надо же… Нарочно не придумаешь… Один идиот другого своим понтовством киданул, а тот того обманул… Нет, ну кино.

– Так это ещё не всё, – продолжил Герц, – история-то не окончилась. Повезло Лешему с пацанами, как утопленникам. Хотели они было лопатник выкинуть, как полагается, не солоно нахлебавши, да Рубик, он же такой, хозяйственный, начал что-то в нём рыться, проверять и нашёл… Вот вы не поверите, наркоту, и главное всем ровно хватило. Залётный тот торчком оказался. Тут и сказочке конец, а кто слушал молодец.

– Да, сказка-то со счастливым концом, – хором ржали пацаны.

– Ну да со счастливым… Только Лешего пару дней назад приняли, чувствуется надолго, хотя может оно и к лучшему, Рубик в больничке при смерти от передоза, а Пушкина с тех пор никто не видел. А так да, со счастливым.