Приворот, да не тот

– Эмилия, не плачь, не надо, – он выхватил из кармана платок и начал стирать слезы с моих щек.

– Эмилия, Дуглас, а я думал, мне слышатся голоса, – из кабинета выглянул Вильгельм. Нахмурился, когда увидел представшую сцену. За его спиной виднелась роскошная обстановка кабинета. Отец с Дезмондом сидели в креслах, каждый держал в руке по бокалу с каким-то напитком.

– Я хотела поговорить с отцом, – отвернулась, украдкой стирая слезы, только сейчас заметив, что Дуглас меня практически обнимает.

– Это срочно? – недовольство в голосе отца я всегда распознаю. Он поднялся из кресла и направился к двери.

– Срочно, – взглянула прямо в его глаза, намеренная из первых рук узнать, что происходит.

Зеленые глаза отца сузились, он обычным для себя жестом провел ладонью по коротким черным волосам, поправил сюртук.

– Хорошо, Эмилия, пойдем, – он подошел ко мне, взял за руку и повел прочь от кабинета. – Надеюсь, это что-то важное.

– Я все же надеялась, что любая моя проблема важнее мужских посиделок.

– Ты дерзишь, девочка, – предупредил он, смерив меня строгим взглядом. Злость всколыхнулась во мне, но я лишь поджала губы, не желая еще больше раздражать отца.

По пути в мои покои никто больше не проронил и слова. Лишь когда закрылась дверь, отец начал разговор:

– О чем ты хотела поговорить?

– Дуглас сказал, что у меня отберут Дар после свадьбы.

Отец гулко выдохнул, потер переносицу, чуть зажмурив глаза.

– Да, я внес это условие в брачный контракт. Именно поэтому Сайтеры так легко согласились принять тебя в род.

– Ты решил расплатиться моим Даром?

– Эмилия, – отец подступил ко мне ближе. Его руки легли на мои плечи. – Я согласился отдать ненужное. Обязанности жены – дети и дом, а не магические эксперименты.

– Магия для меня – жизнь! – вновь по моим щекам заскользили слезы, но отца таким не пронять.

– Это ты сейчас так говоришь. Чрезмерная сила пьянит, требует выхода. Как только ты избавишься от Дара, станет легче, поверь. Сила больше не будет на тебя давить, и ты сосредоточишься на действительно важных для женщины вещах.

– Я не произнесу брачных клятв, – меня начинало потряхивать от нервного напряжения.

– Ниннель мне говорила то же самое. Ты обязана слушаться главу рода. В крайнем случае, я имею право дать согласие за тебя.

– Я не отдам свой Дар, отец! – в нем моя особенность, мой смысл.

– Разве я могу желать тебе зла?

Отец смотрел в мои глаза пристально, немного зло. Я лишь качнула головой. Отец желал мне только добра, просто у нас разные понятия о моем благе.

– Так вот, без магии твоя жизнь изменится, станет легче. Думаешь, я не знаю про твои эксперименты, про то, что ты носишь брюки, как какая-то простолюдинка? – зло выплюнул он, на момент показав степень своего раздражения этими фактами. – Ты перестанешь позорить себя и род. Посвятишь себя мужу.

Уговоры ни к чему не привели, а лишь больше разозлили отца. Он ушел, оставив меня наедине со своим горем. Я рухнула на кровать, разрыдавшись, обняла подушку, уткнувшись лицом в нее, пытаясь заглушить всхлипы. Сердце сдавило тисками, мне стало трудно дышать. Зло рванула шнур корсета. Пыталась скорее его распустить, чтобы вздохнуть полной грудью, а слезы все лились из глаз. У меня отберут Дар! То, в чем я, хоть и в мечтах, видела свое будущее. То, что делало меня особенной хотя бы для самой себя. Даже не так: Дар заберет мой муж. Каждый день я буду ложиться в постель с человеком, который забрал важную часть меня самой, который пользуется тем, чего я сама лишена, в чем видела смысл своего существования. Как, зная это, полюбить? Как вообще позволять к себе прикасаться?

Стук в дверь заставил собрать себя с кровати, отереть слезы. Корсет я хоть и распустила, но платье так и не переодела. Но в столь поздний час мог прийти только кто-то близкий. Наверняка отец отправил ко мне маму, чтобы она успокоила меня. Но за дверью оказалась не матушка.

– Мы можем поговорить? – спросил Дуглас и, не дождавшись моего ответа, вошел в комнату.

Глава 14

Дезмонд

– Но это к лучшему. Магия – серьезная наука, в которую многим лучше не соваться, – уж в этом я убедился, проведя экзамены на факультете бытовой магии.

Вильгельм с Астером закивали, поддерживая мою точку зрения.

– За некоторыми исключениями, само собой. Я встречал примеры того, как девушка достигла значительных высот в освоении магического искусства.

Встречал я только один такой пример. Точнее, одну прекрасную нимфу. Большинство – считай, все, – девушек ее круга относятся к своим способностям с пренебрежением. Но не Эмилия. Она столько лет занималась самостоятельно, развивала свой Дар. Что уж говорить, освоила даже портальную магию.

– В Элтанене? – притворно изумился Вильгельм.

В Элтанене только одну. А вот в соседствующих с нами странах нравы иные, другие расы вообще не ставят различий между мужчинами и женщинами. В Веретроне женщины могут служить в армии наравне с мужчинами.

– Исключения, – проворчал Астер. – Женщина не в лаборатории должна просиживать и уж точно не боевыми заклинаниями разбрасываться.

Астер был честным и хватким человеком, вел дела аккуратно. К роду Айрин и его главе относились с уважением. Вот только он был далек от новаторств, был поборником морали. Наверное, он бы громче всех возмущался против каблуков Уинифред. Удивительно, как Эмилия решилась надеть брюки при таком отце.

– И в чем же предназначение женщины? – я удобнее расселся в кресле, ожидая ответа, хотя и знал, что мне скажут.

– Женщина в первую очередь мать и жена, – для Астера эта истина была непоколебима. Я был с ним согласен отчасти. Но по мне, женщина еще должна быть и умна, должна иметь свое мнение.

– Слышите? – Вильгельм поднялся с софы, на которой до этого вольготно полулежал, и направился к двери.

Я чуть не подскочил с кресла, когда увидел Эмилию. Она плакала. Дуглас обнимал ее, пытаясь успокоить. Беспокойство за Эмилию соперничало со жгучей ревностью. Другой мужчина прикасался к ней, обнимал, и меня это выводило из себя, просто сводило с ума. Эмилия на меня даже не смотрела, сразу отвела взгляд. Она приходила в поисках отца. Астер увел ее, хоть и не скрывал недовольства дочерью. Похоже, у них сложные отношения.

– Что произошло? – Вильгельм втянул сына в кабинет и закрыл за ним дверь. Дуглас казался обеспокоенным состоянием Эмилии.

– Я думал, она знает, – Дуглас растрепал светлые волосы.

– О чем? – раздраженно спросил Вильгельм.

Я и сам готов был подлететь к мальчишке и встряхнуть его, чтобы скорее пришел в себя и пояснил причины слез нимфы. Если он ее обидел…

– О том, что ей нужно отречься от Дара.

– Отречься от Дара? – я все же подскочил с места.

Если я в чем-то и был уверен, так это в том, что в Даре Эмилия видит свое будущее. Она бы никогда не согласилась. А вот ее отец вполне мог включить это условие в брачный договор, чтобы прибавить привлекательности невесте. Отказался бы я сам от возможности увеличить свои возможности? Нет, точно нет. Но не в отношении Эмилии. Для нее лишение Дара должно быть подобно маленькой смерти, лишению ориентиров в жизни, мечты.

– Это одно из условий брачного договора, – пояснил помрачневший Вильгельм. Я собирался было возмутиться, но Вильгельм продолжил. – Я думал, Эмилия согласна с ним.

– А если нет? Ты все равно лишишь жену сына Дара?