Призма Сердца

Дикий зверь начал увеличиваться в размерах и некоторые из его игл стали превращаться в спирали, соединяясь друг с другом и обретая форму десятков кривых, но очень острых на вид рогов.

– Контроль, который ты пытаешься навязать своему острову, основан на страхе, который прорвался в виде пуль, изрешетивших тело настоящего вождя. И…

На долю секунды рога прекратили рост, и даже сам зверь замер.

– О! Богиня, кажется, я нащупала эту точку! – потянувшись, облизнулась Гелла, – прорвался? Да? Ты ведь из-за этого опять сжался? Ты просто боишься, что потеряешь контроль и … обосрёшься! – гулко рассмеялась девушка, отчего зверь стал плавить обстановку вокруг себя, испуская ядовито-пурпурное свечение.

– Да, вот именно! Поэтому ты и побоялся пройти инициацию! По той же причине ты решил запретить её повсеместно. Тебя пугает сама мысль, что даже кто-то, помимо тебя, может отпустить вожжи твоего контроля над сфинктером, – рассмеялась богиня. И да, не думай, что это такой большой секрет, что вместо сиацоатля ты решил отравить свой родной остров химикатами, продавая их на чёрном рынке и всячески замещая этими суррогатами святой обряд. Не удивлюсь, что идея сгноить шаманов и обвинить их в самом нелепом – магии убийства – тоже дело рук твоего боязливого очка.

Дикобраз же снова начал расти и уже цеплял своими шипами и рогами белье, на котором возлежала богиня. Оно начинало вибрировать и переливаться всеми цветами радуги по геометрическим контурам, которые исходили в свою очередь от сердца небожительницы.

– Похоже, ты так и не уяснил одной вещи – меня можно добиться, лишь предложив какой-либо дар, – с лёгким презрением ухмыльнулась Гелла, – но, никак не забирая дар созидания и открытий у моих детей. Ведь в таком случае всё, что останется у тебя – лишь спрессованное …

Зверь кинулся на богиню и, придавил её своим весом, воткнув в её тело все свои иглы, одновременно насадив на рога. Животное, отчаянно сопя, испускало острую вонь и нестерпимый жар.

– Ты, – прозвучали тысячи голосов, слившиеся в единый запинающийся рык, – ты, ты всё равно моя. Моя! – выплёвывал слово за словом зверь.

– И убийство должно было заставить захотеть тебя? – презрительно хихикнула Гелла.

– ДА! Я убил своего создателя, потому что он мешал мне! – брызгал слюной зверь, чувствуя свой триумф и соитие с богиней, которое случится сейчас, прямо… – Я убил вождя! – с триумфом возвестил Стальной Орёл.

– Попался, – тихо прошептал голос снизу.

Весь свет зверя и его огромная туша тут же растворились, превратившись в туманный мираж, и нынешний вождь теперь смотрел на придавленную журналистку, но никак не на Богиню, что его хотела.

– Похоже, это признание с поличным, – улыбнулась Гелла. – О? Что за лицо? Или я уже не такая привлекательная, как в твоих…

Орёл быстро машинально вытащил пистолет из кобуры и, направив на лоб женщины, нажал на крючок.

105. – Бам!

– Ой! Ой!

– Что за ой-ой? – рассмеялся шаман, – о чём ты там задумалась?

– За… Задумалась? – с озадаченным видом уставилась на своего друга девушка. Хоп возвышался над ней и указывал на неё пальцем.

– Я… Я… – тихо прошептала девушка. Ей хотелось столько рассказать своему другу, стольким поделиться, за последние несколько мгновений она увидела прошлое и будущее, то, как они сливаются воедино и образуют тоннель реальности, в котором открываются тысячи окон, ведущих к миллионам разных событий, сплавляющимися воедино и образующими то, что называется жизнью. Это было так непостижимо и одновременно с этим удивительно просто, что слов для описания нельзя было найти, но даже несмотря на это, Гелла была уверена, что они просто обязаны существовать.

Хоп убрал палец, сжав руку в кулак, и затем разогнул пальцы в примиряющем жесте. – Не стоит так напрягаться, – улыбнулся он, – всё, что ты узнала, нужно лишь тебе, и не дай словами испортить то, что ты видела, тем более, что впереди тебя ожидает ещё одно, не менее занимательное открытие.

Гелла вновь покрылась мурашками, и каждый из этих маленьких сигналов нашёл свое пристанище точно по силуэту удивительного по красоте цветка, что расцвёл по всему телу девушки и покрыл её несмываемыми узорами, что рассказывали историю о бабочке-богине, которую она слышала от своего отца.

– И ты бы хотела снова её услышать? – присев рядом, спросил странник, принявший на этот раз вид Джима.

Гелла вгляделась в лицо собеседника, которое тут же приняло черты её друга, которого она знала со времен начала конфликта в стране Змея.

– Я хотела бы… Но он, как и ты …

– Мертвы? – без всякого драматизма закончил за неё солдат.

– Ммм, – только и промычала девушка, чувствуя, что просто не может переварить такой пренебрежительности по отношению к смерти, в особенности своей.

– Тут нет ничего страшного. Главное, – Джим опустил глаза, – чтобы это не доставило боли остальным.

Гелла тут же затряслась. Она вспомнила встречу с семьёй Джима и осознала, что хоть она и проводила долгие часы вместе с женой погибшего воина, да и не только с ней, со всеми, кто потерял близких в безумной мясорубке истории, она не могла, просто не могла исцелить ни в коей мере ран людей и устранить фантомные боли, которые впиваются в душу каждый раз, когда рядом нет того, кто ещё совсем недавно держал тебя за руку.

– Это лицемерие, – выдохнула Гелла, тут же испугавшись своего животного рыка.

Однако этот отвратный жест не отвратил, но рассмешил Джима. – Ого, Гел, это на тебя не похоже, куда же делась твоя стойкость?

Девушка уставилась в пустоту, вспоминая тысячи комнат, в которые были заключены она и люди, которым она пыталась вернуть надежду.

– Это всё ложь. Лицемерие и ложь, – протараторила она.

– Вот как?– заинтересовался Джим. Объясни.

– Ты разве сам не понимаешь? Я ведь… Делаю это для себя! И… У меня-то никто не умер на войне! А я стараюсь быть опорой для тех, кто потерял всё! Как это вообще можно связать? Почему я это делаю? Может… – Гелла помрачнела, ощущая кожей, как вокруг неё образуется густой туман, который душит её, – может, я хотела показать всем, как надо жить. У меня же всё в порядке: деньги, семья, любимое дело, которым я, к тому же, спасаю или мне только так кажется, других. Может, я хочу показать остальным, какие они ничтожные, раз у них этого нет? И я эмоциональна в зависимости от того, что я делаю и… – Гелла осмелилась взглянуть на Джима, но вместо агрессии увидела искреннюю улыбку.

– Ну ты и загнула, подруга! – рассмеялся Джим.

– Тут нет ничего смешного! – взорвалась Гелла – я… Я и тебя подвела! Говорила в лицо твоей жене, что мне жаль! А на самом деле радовалась! Потому что не будь всех этих трагедий, о чём бы я писала?! О чём бы я составляла репортажи? Кого бы изобли… – не успела Гелла договорить, как Джим прижал её к себе.

– Пусть так, – спокойно шепнул он ей на ухо, не пытаясь даже переубедить её, – И что с того? – он отодвинул её от себя, мягко взяв за плечи и участливо заглядывая ей в лицо. – Зачем ты это делаешь? Спроси себя. И ответь, только честно на этот раз.

– Я ведь уже сказала!

– Это безусловно есть, – прервал её Джим, – но это не первопричина. Вспомни, что было до этого.

– Что было?! Я же говорю! Я эгоистичная… мразь! Которая пытается использовать чужое горе в своих…

– Что это? – заглянув за плечо Геллы, спросил Джим.

– А? – обернувшись, удивилась Гелла, услышав громкий щелчок у своего уха, затем сменившийся на щекотку, прошедшую по всему телу.

106. – ОЙ! – вскрикнула девочка, отгоняя большую бабочку, которая билась своими крылышками о её голову.

– Это всего лишь насекомое, – мрачно констатировал Харт.

– Бэээ! – высунув язык, передразнила его подруга, – не будь таким занудой! Мы ведь были на таком представлении! Как ты можешь оставаться таким равнодушным?

– Это всего лишь дешёвые фокусы, фильм твоего папы и то интереснее был.

Гелла поклонилась Харту. – Ничем вам, сударь, и не угодить, – чем смогла вызвать у того непроизвольную улыбку.

– Если ты настаиваешь, то я… – выпрямившись во весь рост и прикрыв глаза, величественно начал Стивен, вздрогнув, когда что-то мягкое коснулось его лица.

Не решаясь открыть глаза, он почувствовал, как его губы медленно двигаются вместе со ртом Геллы. Когда её язык проник в него и начал играть с ним, то Харт уже был не в состоянии скрыть эрекции и, обхватив девушку руками, слился с ней в поцелуе.