Дефект

Голос слегка отражался от стен эхом. Помимо него, в зале слышалось постоянное постукивание чьих-то ногтей по гладкой поверхности стола. Тишина стояла ещё и за счёт того, что в помещении находилось меньше людей, чем обычно.

Человек, которому был адресован вопрос, кинул на говорящего взгляд, полный презрения.

– Вы не могли бы разъяснять свои высказывания? Я, знаете ли, немного не понимаю, что Вы имеете в виду под этим выражением.

Тот человек, казалось, взорвался; его глаза зло сверкнули.

– Я только что Вам это разъяснял, – сказал он сквозь зубы. – А Вы не видите дальше своего носа. Мы уже считай проиграли. Наших ресурсов не хватит для победы на В****, на которую Вы так надеетесь.

– Вы паникёр. Сдаётся мне с Ваших слов, что Вы беспокоитесь о собственной шкуре.

– И это мне говорит человек, который, кроме собственного самолюбия, не хочет знать ничего.

– Я забочусь о благе и величии нашей страны, – сквозь зубы сказал тот, сильно выделяя согласные.

– И поэтому Вы медленно ведёте эту самую страну к уничтожению. Поймите Вы, наконец: стоит нам заключить мирный договор сейчас – и у нас действительно будут шансы на выживание.

– Вы несёте чушь… Как Вас ещё Ваши люди не пристрелили за такое вопиющее недоверие…

– Желающие были, но их, если честно, не много, – невозмутимо ответил тот.

Затем он тяжело вздохнул и несколько мгновений сидел молча, приложив руку к лицу. Потом сказал:

– Послушайте… Если объективные данные по нынешней обстановке на Вас не действуют… Скажите мне, на что Вы надеетесь?

Тот сверкнул глазами.

– На основной ресурс, который у нас есть.

– Да чёрт бы Вас побрал, Вам в голову не приходит, что и у врага этого ресурса предостаточно, и подготовка у них не менее великолепная, чем у наших людей, с чего Вы вообще думаете, что сражение на В**** будет решающим в нашу пользу? На какую такую victoriam ex machina Вы рассчитываете?

– Послушайте, Вы ведёте себя глупо. Что, разве не было ситуаций, когда обстановка казалась безвыходной? Люди шли до конца, и люди побеждали. Состояла бы Империя из таких, как Вы… да её бы вовсе уже не было!

– Как иронично, что в этом конкретном случае Империи не станет именно из-за таких, как Вы.

Оба на время замолчали – обоим стало понятно, что разговаривают они со стеной.

– Что ж, – сказал человек, выступавший за продолжение войны. – Если на этом дискуссия окончена, я бы предпочёл вернуться к своим обязанностям. Надеюсь, – он посмотрел на собеседника внимательно, – что Вы будете благоразумны. В противном случае…

– Ваши слова меня оскорбляют. Естественно, я сделаю все, что в моих силах, для блага Империи. Однако у меня к Вам вопрос – неужели потеря стольких людей для Вас не является проблемой?

Тот насторожился.

– Вы это о чём?

– Да о том, что я не просто так тут сижу и распинаюсь перед Вами. Треть моих людей отказывается продолжать войну. Вы, конечно, можете отдать нас под трибунал, – усмехнулся тот, – но, боюсь, в сражении на В**** это Вам мало чем поможет.

На этих словах он встал, попрощался и собирался выйти. Его оппонент вскочил, положил руки на стол и заговорил быстро:

– Да Вы хоть понимаете, чем это всем нам грозит?!

Затем он подошёл ближе.

– Если мы выиграем в этой войне, у нас будет Галактическая Империя.

Он выждал момент. Лицо другого было непроницаемо. Тогда первый решил, видимо, что тот раздумывает, и продолжил:

– Поэтому если у нас есть хоть малейший шанс победить, то мы должны его использовать.

Дослушав, собеседник усмехнулся.

– Ваши мотивы мне ясны. И, знаете – они далеки от патриотизма и заботе о благе страны.

Сказав это, он покинул помещение.

***

Как часто – для того, чтобы расслабиться – Астэ представлял себе, что сделает с Гэретом потом, после освобождения народа Эа. Его воображение ярко вырисовывало каждый удар, который должен был обрушиться на высокомерного имперца. «Только перед этим, – думал Астэ, – его нужно будет подержать без еды несколько дней. Чтобы не было сил блокировать боль. А потом, когда будет молить о пощаде с собачьими глазами… высветлить волосы и ходить так с ним по улице».

Хотя в глубине души Астэ понимал, что вряд ли сделает и половину из этого.

А ещё Гэрет внешне так походил на человека из снов. Как-то раз Астэ признался в этом Этрэ. Тот только задумчиво посмотрел, а затем смущённо сказал:

– Но… разве они не все похожи?..

Сначала Астэ просто удивился, а затем от всей души рассмеялся.

– Ну конечно нет, Этрэ. Ну, в смысле, определённое сходство, разумеется, есть, но они все разные, как и мы.

Этрэ только беспомощно на него посмотрел.

Весь день, будучи одетым и перекрашенным в имперца, Астэ чувствовал себя как на иголках. Всё тело будто жгло. Ещё и та горечь, появившаяся в первый день в доме Гэрета, не покидала его ни на секунду. Радовало лишь то, что на его хозяина большинство поглядывало сочувственно… Однако находились и те, кто идею оценил. Для тех Гэрет заставлял Астэ говорить что-нибудь, и его речь на чистом имперском приводила всех в восторг: они хлопали в ладоши и смеялись… Со стороны это выглядело даже как-то трагично.

Идя ночью на очередную тренировку, Астэ почти что весь трясся. Он старался не смотреть на то и дело попадающие в поле зрения чёрные пряди. Он шёл, можно сказать, по инерции. Так надо было, вот он и шёл. В такие моменты, как этот, ему казалось, что всё бессмысленно, и что он вообще тут делает, такое посмешище среди всех этих людей.

К его величайшему удивлению, никто и не думал ничего говорить про его волосы. Точнее, думал или не думал – этого Астэ знать, в отличие от других, не мог. Напрасны были и его опасения быть неузнанным – никто и бровью не повёл.

К нему подошёл Лэнги.

– Слушай, Астэ, насчёт коллективных действий.

– А?

– Я тут понаблюдал за людьми и сделал вывод о том, что абсолютно все могут использовать небесный огонь[5 - огонь синего цвета, способный мгновенно сжечь объект, на который направлен; один из способов использования энергии]. Что ты думаешь по этому поводу?

Астэ, наверное, впервые в жизни округлил глаза.

– Подожди, подожди. Ты уверен, что все?