Дефект

– То есть вы хотите сказать… что мне во снах… является… им-пе-рец?!

Человек посмотрел на него как-то беспомощно и будто бы с жалостью.

– Вы хотите сказать, – продолжил Астэ, начиная нервно улыбаться уголками рта, – что я выполняю приказы… им-пер-ца?!

Тут уже в глазах собеседника появилась тревога; он быстро подошёл к Астэ и взял его за руки.

– Пожалуйста, успокойся. То, что этот человек говорит тебе, что нам надо освободиться, уже свидетельствует о его чистой природе. Но и это ещё не всё, – он говорил быстро, смотря Астэ в глаза, будто гипнотизируя. – Ты ведь понимаешь, кто это, да?

Астэ смотрел прямо перед собой, пустым взглядом. Затем, будто автоматически, ответил:

– Мне Она всегда казалась божеством… – от потрясения он просто говорил, что чувствовал, не в силах даже смутиться.

– Ну а если Она божество, создатель, и если Её заботит освобождение нашего народа, то что это значит, Эйи? – человек встряхнул Астэ за плечи; в его глазах можно было уловить страх.

Астэ казалось, что он сейчас задохнётся; по телу разливалась слабость, а в ушах слегка гудело. Он проговорил, хватая воздух:

– Это значит, что Она…

Договорить он не успел: в глазах потемнело, и вот он уже провалился в чёрную бездну.

***

На Астэ смотрело множество сосредоточенных глаз. На какое-то мгновение он забыл, зачем здесь стоит; казалось, ещё чуть-чуть, и он совсем выветрится из тела.

«Это от нервов», – подумал Астэ и встряхнулся.

Вообще, он не слишком понимал, зачем делать совсем уж так, как имперцы. Но Лэнги сказал, что так будет лучше. «О тебе все знают, но некоторые тебя даже в глаза не видели», – говорил он.

– Я хочу начать с того, что я рад чувствовать себя одним из вас, – Астэ окинул всех взглядом и нервно облизнул губы. – И за всё это время, пока мы, угнетённые, но не сломленные, работали над собой во имя освобождения, я по-настоящему понял, что значит быть частью нашего народа, – он сделал паузу. – Ваша самоотверженность, ваша вера поражают. Не в пример имперцам, не понимающим ничего, кроме силы, и говорящим на языке доминирования, вы эмпатичны и разумны. Думаю, – он усмехнулся, – что всем удалось почувствовать эту разницу. И думаю, все испытали незнакомое до этих пор ощущение единства – а ведь до этого казалось, что его не может быть, правда? – он сделал ещё одну паузу. – Если честно, я… я вижу мало смысла в том, чтобы всё это говорить, потому что вы прекрасно всё чувствуете сами. Пожалуй, я могу сказать только одно. Наше дело правое – имперцы допустили серьёзную ошибку, и они за неё поплатятся. Сама природа создала нас свободными и дала нам всё для полноценного развития. И поэтому наш долг – вернуть себе независимость и обеспечить её следующим поколениям. Поэтому наш долг – поставить преступников на место. И пусть продолжит каждый из вас в первую очередь чувствовать себя частью целого; только так мы сможем победить. А если точнее, то у нас нет выбора.

Он немного подумал, затем продолжил:

– Вы ведь все были на главной площади в столице, да? Ну или в любом другом месте, где много народу бывает… Там одна и та же картина – имперец в сопровождении кого-то из наших, и ещё один, и ещё… Так вот, я давно уже придумал одну игру – представляю себе, что имперцы оттуда исчезают; и то, что остаётся, кажется куда более правильным. Так же они могут исчезнуть и из реальной жизни. Могут и должны. Собственно, сейчас мы наблюдаем похожую ситуацию; но представьте, что так будет всегда, только без гнетущего ожидания и неуверенности в будущем, а с осознанием того, что это наша планета, и мы её полноправные хозяева. Так давайте же сделаем всё, чтобы вернуть себе Родину, и вытравим их уже, наконец, с нашей земли!

После многие подходили к Астэ, брали его за руки и задавали какие-нибудь вопросы, связанные по большей части с его снами. Ему был вполне понятен этот интерес, он не понимал, скорее, другого – как эти люди так искренне верили ему. Желание получить свободу после ознакомления с собственным прошлым было вполне закономерно, но Астэ всё больше и больше казалось, что ими во многом движет воля высшей силы. Никогда бы он так не подумал до этого – вроде бы все такие индивидуалисты, сами себе на уме, а тут… А ещё ему стало ясно, что, сколько бы он ни вещал о чувстве общности, всё же никогда не сможет понять этих людей до конца.

Астэ поразило ещё кое-что. Абсолютно все заговаривали с ним на языке Эа, и только потом, видя, что он не понимает, переключались на имперский. Он спросил об этом у Лэнги. Тот немного помялся, отвёл взгляд в сторону и проговорил:

– Вообще, если честно, все были уверены, что ты на нашем языке говорить будешь…

Астэ будто мгновенно обдало ледяной волной, а затем по телу стал медленно распространяться жар.

– Да я разве мог предполагать, что все так быстро научатся? – сказал он, сохраняя бесстрастное выражение лица, к которому был добавлен оттенок удивления.

Лэнги только кашлянул.

– В следующий раз возьму это в расчёт, – закончил Астэ.

***

Удивительные это были дни, когда Гэрет уже ушёл, и Астэ с Этрэ остались одни в большом доме. Они могли встать когда угодно, и пойти куда угодно, и сделать что угодно; и никто не окрикивал, не таскал за собой, и, что самое главное в случае Астэ – не бил и не унижал. В первое время ему это было настолько непривычно, что он испытывал ни с чем не сравнимое блаженство.

Он мог спокойно посвящать себя тренировкам. К тому же проблема наличия их людей на планете Империи всё ещё оставалась нерешённой. Те, бедняги, даже и не знали ничего…

Сейчас на повестке дня стояла начальная часть плана – захват в заложники оставшихся имперцев, коих было крайне мало. Хотя заложниками их было трудно назвать – вряд ли бы их жизни имели большую ценность для соотечественников, особенно в такой ситуации. Но они, по крайней мере, могли обеспечить восставших оружием, и ещё кое-чем… Но вот чем именно, Астэ не знал. Он ломал над этим голову; ему упорно казалось, что есть нечто, какой-то козырь, который может дать им победу без ненужных столкновений и потерь. Он понимал, что исключительно на свои силы надеяться опрометчиво: даже вернувшиеся ослабленными с войны, имперцы всё же представляли собой сильнейшую нацию в Галактике. «Ну, или уже не совсем», – усмехнулся он.

Лэнги, казалось, разделял его размышления. Вообще, этот человек всё чаще поражал Астэ. Он был необычайно умён и умел одинаково хорошо концентрироваться сразу на нескольких задачах. Сейчас они на пару занимались организацией новой армии, и спокойная уверенность Лэнги наряду с исполнительностью почему-то действовали на Астэ как-то обнадёживающе. И всё чаще он искренне не понимал, почему именно ему во сне является божество, а не кому-нибудь более достойному вроде Лэнги. Хотя со временем он и научился не раздумывать над такими вещами – просто делать, и всё. Привычка осознавать, что собственная жизнь ему не принадлежит, брала своё.

Это потом он будет задумываться над тем, нужна ли ему вообще собственная жизнь, и буквально уткнётся в вывод, что нет. Бесполезная трата времени. Ошибка.

Удивительно было, что оставшиеся на планете мирные имперцы как-то особо и не трогали рабов. Вероятно, дело было в том, что последние слишком сильно преобладали по количеству над первыми, и те чувствовали себя некомфортно. Бедолаги шатались по улицам, словно тени – мало того, что они не могли ничем помочь соотечественникам, так ещё и находились не на родине. А тут ещё и в разных точках планеты, в горах и у моря, время от времени стали появляться какие-то вспышки, а то и столпы света. А в небе – нет, это был не переизбыток выпитого кветта – иногда можно было увидеть странных летающих животных белого как рабы цвета.

Естественно, что и захватить этих имперцев не составило труда, а их малочисленность обеспечила лёгкость слежки за возможной утечкой информации. Впрочем, не стал бы никто кидаться их спасать сейчас…

Как выяснилось, правительство Империи не хранило значительное количество оружия в колонии. Они, похоже, и вовсе жили тут, как на курорте. Астэ даже разочаровался: он не мог предположить, что эта часть населения будет для них настолько бесполезна. Впрочем, от своего предчувствия он не отказывался. Терять этим имперцам нечего, конечно, они будут молчать как рыбы и ждать конца. К тому же он сам слышал, как Гэрет однажды обмолвился с кем-то о какой-то секретной лаборатории – Астэ впервые слышал о таком, при том, что обычно большая часть политики, проводимой Империей, была досконально известна рабам. Они были в курсе всех тонкостей – то, что не обсуждалось на заседаниях, обговаривалось в домах или в каких-нибудь заведениях.

С твёрдым намерением узнать абсолютно всё, Астэ лично встретился с управляющим колонией, получившим свою должность на время войны. Лэнги он тоже прихватил с собой – разговор обещал очень затянуться, а лучше этого человека, наверное, никто не умел читать мысли.

Разговаривали в спокойной обстановке – имперцев и так чуть удар не хватил при виде воинственных рабов. И это ещё при том, что на них никто не испытывал небесный огонь… «Что, впрочем, временно», – хихикал про себя Астэ, у которого в голове уже медленно намечались планы различного характера.

– Итак, – начал Астэ, – давайте я для начала представлюсь и кратенько опишу Вам ситуацию, чтобы наша беседа была капельку продуктивнее, нежели Вы планируете.

Он улыбнулся. С этими надо только их способами. Затем продолжил:

– Я Астэ, глава восстания. Кто Вы, я уже знаю, можете не представляться.

В этот момент он внутренне поёжился от того, как сильно напомнил себе Гэрета. Однако сейчас надо было сосредоточиться как нельзя хорошо.

– Как Вы, думаю, все понимаете, полный крах Империи – это вопрос времени. И более того, даже если кто-то и вернётся живым в колонию – мы это, разумеется, исправим. Но и даже в том случае, если наши планы поменяются, – он кинул взгляд на Лэнги, – то не думаю, что ваши люди по возвращении будут разбираться, помогали ли вы нам в восстании или нет. В общем, как видите, да и прекрасно понимаете без меня, ситуация безнадёжная: никому вы, к сожалению, не сдались – ну разве что врагам – и никто вам, увы, не поможет. Это означает, что вы полностью в нашем распоряжении.

Имперец зло на него посмотрел.

– Слушай, ты и правда думаешь, что сможешь как-то на меня воздействовать? Жалкое зрелище. Думаете, воспользовались ситуацией и теперь вся власть у вас? Бред. Вас всех убьют по возвращении, даже следов не останется.

Астэ закатил глаза и глубоко вздохнул. Он был готов к тому, что придётся очень сильно держать себя в руках, и, в принципе, у него за спиной уже было достаточно практики.

– Убьют нас или не убьют – в любом случае уже не Ваше дело, – улыбнулся он. – И Вы ошибаетесь, если думаете, что мне нужно как-то на Вас воздействовать. Я просто обрисовал обстановку, чтобы Вы не питали лишних надежд и не задавали ненужных вопросов.

– Что тебе нужно от меня? Мне казалось, всё, что требовалось, вы уже разузнали. Впрочем, не думаю, чтобы это вам, безруким, сильно помогло…

– Смотрите, сами безруким не останьтесь, – Астэ улыбнулся, обнажив зубы.

Имперец посмотрел на него, как на ненормального.

– Ты серьёзно? – он приложил руку к лицу. – Как низко, превеликое будущее… – он запнулся, не окончив фразы.

Астэ засмеялся.