Врачебная тайна доктора Штанца

– Это просто поразительно, – высказался первым Фридрих. – Люди, не знающие этого человека, так запросто, пришли к нему в дом и заняли место за его столом. Похоже, мир сошёл с ума.

– Но какова его речь, – отозвался Иоганн. – Он говорил громко, слаженно и ещё, я никогда не слышал такой чистой, правильной немецкой речи без баварского акцента.

– Сразу видно, что человек он действительно образованный, – вступила в разговор Марта Брудер. – Хотя с его лицом ему больше подошла бы профессия инквизитора, чем врача.

– А ты рассмотрел его жену? – спросил Фридрих друга так, чтобы его не услышала Марта.

– Дьявольская красота, – ответил Иоганн, улыбаясь и косясь в сторону жены доктора Штанца. – Но при этом она совершенно мертва.

– Мертва? – не поняв своего товарища, переспросил Фридрих. – Что ты имеешь в виду?

– Да то и имею в виду, что мертва, – ответил Рихтер. – Ты присмотрись к ней. Она абсолютно лишена всякой мимики или каких-либо эмоций. Нет смущения, радости или любопытства, с которым бы любая другая девушка, разглядывала совершенно незнакомых ей людей. Ведь это было бы естественно.

Приглядевшись внимательнее к супруге доктора Штанца, Фридрих отметил, что его друг абсолютно прав. Жена доктора глядела только перед собой. Так смотрят обычно слепые, которым всё равно, что их окружает. Она изредка поднимала свой большой кубок с красным вином и делала из него по несколько маленьких глоточков.

В какой-то момент Фридриху показалось, что она и вовсе не жива или же находится под гипнозом. Он даже почувствовал, как у него от таких мыслей побежали по спине мурашки. Больше он на неё не смотрел, предпочтя заняться гастрономической составляющей вечера, тем более что столы просто ломились от разнообразия и количества блюд. Здесь стояли салаты, закуски, паштеты, фаршированные перепела, рыбные балычки, сыры самых разных видов и даже фрукты, которые не росли в окрестностях. Откуда они взялись на столах, оставалось загадкой. Всё было оформлено красиво, изысканно и со вкусом.

Гости за столом были рассажены соответственно своему статусу. Чуть ближе к самому доктору находились Абелард Вагнер и его постоянный спутник и личный лечащий врач Адольф Менгер со своей немолодой женой.

Менгер смотрел на Штанца с неприязнью, возникшей ещё при их первом знакомстве. Ему претило всё это торжество и действо, но что поделать, нужно было соответствовать своему статусу. Здесь же, неподалёку, сидел и начальник полиции Генрих Штольц. Он также пришёл с супругой.

Вся эта элита общалась между собой, совершенно не обращая внимания на хозяина дома, в котором они находились.

Первым к доктору обратился герр Вагнер:

– А что, герр Штанц, вы уже начали свою врачебную практику в нашем городе? – спросил он его.

– Пока нет, – ответил Штанц. – Но в скором времени очень надеюсь на это.

Доктор ничего ни ел, а лишь прикладывался иногда к вину, попивая его маленькими глотками.

Супруга доктора, Аннабелла, также ничего ни ела. Как и её муж, она лишь изредка отпивала из большого хрустального кубка рубиновую жидкость. По всей видимости, красное токайское или испанское вино, коего на столах почему-то не было. Здесь стояли лишь кувшины с напитком, который производили только местные виноделы. Это было видно по цвету вина и ощущалось по его вкусовым качествам, прекрасно известным каждому жителю Вюрцбурга.

– Даже не знаю, как вы будете кого-то лечить с такими своеобразными знаниями, – вступил в разговор Адольф Менгер. – Ведь, исходя из нашей с вами последней дискуссии, вы придерживаетесь каких-то своих, отличных от традиционной медицины взглядов, – последнюю фразу доктор Менгер произнёс особенно громко, так, чтобы его услышали многие сидящие за столом люди.

– Боюсь, что не дам вам ни единого шанса на сомнение, как только приступлю к практике, – ответил Штанц.

– А правда, доктор, что вы участвовали в сражении под Лейпцигом? – задала ему вопрос одна из сидевших поблизости дам.

– Истинная, правда, – ответил Штанц, пристально посмотрев на неё.

– Могу это подтвердить как бывший военный, видя у вас на губе столь явный сабельный шрам, – кивнув головой, сказал сидящий поблизости высокий пожилой мужчина, ничуть не смущаясь. И тем самым привлёк к лицу доктора взоры остальных гостей. – Ведь на дуэлях используют только шпаги и мушкеты, – пояснил он, заметив некоторые вопросительные взгляды и на себе.

Штанц странно промолчал и в отличие от ожиданий своих гостей, никак не опроверг и не подтвердил эту информацию.

– А кого из знаменитых учёных мужей нашей эпохи вы можете назвать? – вновь обратился к нему герр Менгер, нарушив всеобщее минутное замешательство.

– Самое глубокое впечатление у меня осталось после встречи с графом Сен-Жерменом, – спокойно ответил Штанц.

– Как?! – возмущённо воскликнул герр Менгер, дзинькнув вилкой об тарелку и вытаращив глаза. – Вы относите этого великого шарлатана к учёным?

– Ах, расскажите доктор о вашей встрече с Сен-Жерменом, – взмолилась дама.

Услышав имя самого таинственного графа Европы, многие женщины и девушки присоединились к желанию дамы; узнать подробней о встречи с этим человеком.

– Ну что же, извольте, – сказал Штанц, усаживаясь поудобней. – Хоть я тогда и был очень молод, помню всё как сейчас. Это произошло в Эккернфёрде, где граф давал свой последний публичный банкет. Я тогда обучался у князя Карла Гессен-Кассельского и попал на банкет совершенно случайно. Мы, юные ученики Карла, сидели за отдельным столом и внимали речам этого великого человека. Он был настолько интересным собеседником, что люди совершенно не замечали, как быстро в его компании летит время.

– Жаль только, что он уже умер, – сказал с сожалением один из собеседников.

– Ну что вы, – возразил Штанц, – граф не умер. Он уехал обратно на восток, туда, где получил свои великие знания.

– Разве Сен-Жермен ещё жив? – недоверчиво спросил всё тот же человек.

– Ну конечно, уверяю вас, – твёрдо ответил доктор. – Он обладал секретом чудного эликсира, продлевающего жизнь на долгие и долгие годы. Секрет этого эликсира он получил от тибетских лам, которым поклялся под страхом смерти никому его не раскрывать.

– Доктор, вы нас мистифицируете, – улыбаясь, кокетливо сказала одна из дам. – И тем ни менее, расскажите, что вы слышали лично от графа?

– А вам он случайно не раскрыл секрет своего эликсира? – вдруг перебила её другая пожилая фрау.

– Разумеется, нет, – ответил доктор. – Но я работаю над собственным эликсиром. Что же касается графа, то он любил говорить о науках, как о чём-то, связанном с идеологией самого Христа.

– Осторожней доктор, – погрозил ему один из собеседников пальцем. – Это попахивает богохульством, самым страшным грехом в Библии.

– Ну что вы, – отрицательно покачал головой доктор. – Просто, как учёный я не сомневаюсь, что Христос обладал способностью врачевания именно благодаря своим знаниям, которые, правда, в нём были заложены его Отцом, – добавил он с улыбкой. – Что же касается графа Сен-Жермена, то он тоже мог любого человека удивить своими способностями. Он мог заглянуть в грядущее и вырастить за ночь алмаз. А благодаря открытому им способу выпаривания порошков из камней, я научился лечить старость. Ведь ни для кого не секрет, что это тоже болезнь. Вот только в запущенной форме, омоложение приходит ненадолго и доставляет изношенному долгой жизнью организму лишь дискомфорт. К сожалению, граф должен был покинуть на время этот Свет, но обещал нам, что вернётся не позднее двадцатого столетия. И я ему верю, ведь это уже его не первая и думаю, далеко не последняя смерть.

После последних слов доктора многие сидящие за столами зашептались. Кто-то от возмущения, кто-то от восхищения. Более впечатлительные слушатели даже встали со своих мест и окружили Штанца полукольцом.

– Да вы с ума сошли герр Штанц, – резко высказался обо всём услышанном от него Адольф Менгер. – Старость нельзя исцелить. Это естественный процесс любого живого существа, продиктованный законами самой природой. И я уверяю всех находящихся здесь людей, что вы либо ненормальный, либо такой же шарлатан, как ваш, ныне точно покойный, Сен-Жермен.

Однако, даже Вагнер, будучи человеком, весьма образованным, молчал. Он так пристально смотрел в глаза доктора, что казалось, тонул в них. Штанц же тем временем продолжал свою речь:

– Я могу продемонстрировать неверующим, действие порошка, малую толику которого получил в награду от графа. Хотя не скрою, что теперь и сам обладаю секретом его создания. Ну, так что, есть ли среди присутствующих хоть один очень старый и смелый человек?

– А как насчёт больного? – спросил его Менгер.

– Ну, хорошо, – вздохнул Штанц и перефразировал свой вопрос. – Есть ли среди присутствующих хоть один человек, который чувствует, что ему нездоровится?

– А вот это вы могли бы определить сами, доктор, – язвительно заметил Менгер.

Штанц бросил на него презрительный взгляд и встал из-за стола. Он внимательно осмотрел окруживших его людей и остановил свой взор на одном молодом человеке, державшемся весьма плохо и при этом периодически покашливающем в носовой платок.

– Кажется, вы сможете мне быть полезны, – сказал доктор, обращаясь к юноше.

– Это мой сын, Вильгельми, – отозвался кто-то из середины стола.

– Это неважно, чей он сын, – сказал Штанц, – важно то, что этот молодой человек болен.

– И чем же? – задал вопрос герр Менгер.