Алька. Кандидатский минимум

– Прокопыч, есть хорошая халтура.

– Не, Алик, у меня столько дел, не до халтур.

– Ну, ты выслушай хотя бы.

– Хорошо, давай.

– Позавчера я тебе говорил, что пишу сценарий учебного фильма о деталепрокатке, так вот, студии требуется консультант по этому фильму. Оплата – восемьсот рублей.

– Сколько-сколько?

– Во-семь-сот.

– Чего, серьёзно? А что делать?

– А что консультанты делают? Прежде всего умное лицо сделаешь, потом поглядишь, что я там накропал, подскажешь что-то.

– Уже готов.

В тот же день мы с Молчановым вдвоём просмотрели написанное мной, добавили два абзаца, на следующий день были в «Моснаучфильме». Он подписал договор, после чего пообщались с режиссёром фильма – подвижным разговорчивым интересным человеком, обсудили места предполагаемых съёмок, и группа в составе режиссёра и директора, который являлся и оператором, приступила к работе.

По их возвращении, посмотрев втроём с режиссёром отснятый материал, мы с Толей пришли к выводу – «кина не будет», если не добавить материала, и Прокопыч вспомнил, что ВНИИМЕТМАШ, имеющий свою студию, недавно снял научно-популярный фильм о деталепрокатке и что у него там есть знакомые, которые могут поспособствовать в его получении, а вдруг это нам поможет?

Сказано – сделано, через день мы с режиссёром стояли, курили и трепались у студии, дожидаясь Молчанова с копией фильма, режиссёр спросил:

– Я смотрю, ты на машине не ездишь, нет или не любишь это дело?

– Да был у меня «Запорожец», по рассеянности на встречку выехал и лоб в лоб в автобус, пострадали с женой не сильно, но что-то с тех пор за руль не тянет. Наверно, время должно пройти.

Режиссёр расхохотался.

– «Запорожец», так поэтому и не тянет за руль, что «Запорожец». А я без руля не могу – он меня успокаивает. А чего заканчивал?

– Бауманский, я кандидат наук.

– Молодца, то-то я гляжу – голова вся белая. А я ВГИК у Герасимова. – Тут он принял позу и произнёс какую-то фразу, очень точно имитируя речь и манеру известнейшего режиссёра Сергея Аполлинариевича Герасимова. – А потом режиссёрский.

– Интересно – играешь и снимаешь?

– По-разному получается, а вот ты пишущий, а что-нибудь в другой области – из жизни – пытался писать?

– Да я не очень пишущий – сценарий этот первый у меня, хотя мы пишем немало: статьи на научные темы, методички, описания изобретений. А про жизнь как-то не приходится.

– А я пишу. Прозу, стихи.

Тут он стал цитировать своё стихотворение. Я большой любитель поэзии и немалое число стихотворений знаю наизусть, поэтому мне казалось, что немного я разбираюсь в том, где поэзия, а где версификация – стихотворение его мне понравилось очень. Хорошие стихи запоминаются сразу, и довольно большой фрагмент его стихотворения долго хранился у меня где-то в башке, через тридцать пять лет в памяти осталась только первая строчка: «В Паланге белки бегают по снегу…». Помнится, у Бродского есть стихотворение «Паланга», так, по мне, стихотворение режиссёра было не слабее.

Нашу содержательную беседу прервал Прокопыч, явившийся с коробкой киноленты. Просмотрев её, мы обнаружили много такого, чего не хватало нашему фильму, и режиссёр задал главный вопрос:

– Анатолий Прокопыч, скажите, а контратипы у них можно попросить?

– А что это такое?

– Это как бы те же негативы.

– Попробую.

На следующий день Прокопыч притащил контратипы, мы обсудили, что нам надо взять из чужой картины – в порядке оказания технической помощи, далее всё пошло как по маслу. Режиссёр резанул несколько кусков, воткнул в наш фильм, переозвучил по нашему тексту, вставил в титры благодарность ВНИИМЕТМАШу. Мы с Прокопычем передали два литра мужикам из студии ВНИИМЕТМАШа за спасение утопающих – фильм был готов.

Признаться, мне до сих пор стыдно за эту халтуру. Сказать по совести, фильм не получился, но был принят, получил оценку – хорошо, режиссёр с директором-оператором пригласили нас с Толей в ближайшую пятницу в ресторан Дома кино – отметить выпуск кинофильма.

Отчего не пойти, встретились, как договорились, внизу у входа. Режиссёр пришёл с женой – крупной блондинкой, тоже выпускницей ВГИКа. Посадили нас в центре зала – все уютные места были заняты. Сидели, поглядывали по сторонам – в зале было много лиц, знакомых по кинофильмам, в те годы в этом ресторане собирались в основном работники киноиндустрии.

Выпили изрядно, разговаривали. Мы с Анатолием слушали затейные рассказы наших киношников. Помнится, они в основном мыли кости артистическому бомонду. Режиссер рассылал воздушные приветы многочисленным знакомым, остановил проходящего мимо негра в белом костюме, встал, поздоровался, они перекинулись несколькими незначащими фразами – негр говорил прекрасно по-русски. Режиссёр сообщил, что мы отмечаем сдачу фильма, указал на меня:

– Это наш сценарист.

Я приосанился, режиссёр предложил негру выпить с нами за успех нашей картины. Чокнулись, выпили – чернокожий джентльмен пошёл к своей компании. Было странное чувство, и я сказал:

– Такое ощущение, что я его где-то видел.

Меня поддержал Прокопыч:

– И у меня такое же.

Вся наша киношная тусовка стала наперебой объяснять:

– Так, конечно, видели, и наверняка не один раз.

– Где это?

– Это же Джими, помните чернокожего малыша из фильма «Цирк»?

Через полчаса к нашему столу подошёл поздороваться какой-то усатый мужик, наш режиссёр вскочил.

– Саввушка, полтыщи, ну как ты?

Они обнялись, Саввушка, глянув на стол, сказал:

– Гуляете, ребята, что обмываем?

Режиссер, выпрямившись, ответил:

– Фильм сдали, – и добавил, указывая на меня: – Это наш сценарист.

Саввушка пристально глянул на меня, режиссёр предложил присоединиться к нам, но Савва отказался, ссылаясь на необходимость присутствия в своей компании, где идёт обсуждение важного проекта, и, распрощавшись, ушёл.

Молчанов поинтересовался: