Алька. Вольные хлеба

Я нашёл решение, как увеличить выручку в магазине – уменьшить его, сдав в аренду половину площадей.

Сдавать решили половину, с которой начинали, – первый «Рассвет». Стали искать арендаторов, нашли довольно быстро, какую-то Самарскую фармацевтическую фирму, которая искала помещение под организацию аптеки в Москве. Провели переговоры, помещение и место им понравились, не понравилась цена – заломили мы изрядно. Они поломались, но согласились. В Москву всем хочется. Подписали договор об аренде.

Во второй половине, бывшем «Талисмане», приступили к ремонту. Ночью закрепили на стене плотно прилегающую к ней перегородку, затем, не прекращая торговлю, вырезали в стене большой проём, соединяющий торговый зал с подсобкой и кабинетом товароведов. Объединив их, получили ещё один торговый зал по площади примерно в треть от основного. После ремонта перетащили туда часть оборудования, что-то продали, управились быстро, месяца за два-три.

Арендаторы вставили стеклянную дверь, освежили помещение, затащили свои шкафчики и через пару месяцев приступили к работе.

Выручка выросла до желаемых пределов, стало скучно – больше делать мне там было нечего.

***

Всё свое свободное время я посвящал занятиям с внуком. Его мама училась в каком-то учебном заведении и детей – она в браке со своим третьим мужем родила мальчика – оставляла на попечение нянек, которые довольно часто менялись. В её отсутствие Тоха иногда запускал меня в их квартиру. Увидев на кухне толстенную хабалистую тётку, которая курила в присутствии трёх малышей, один из которых, постарше Тохи, сидел обедал, я с возмущением сказал:

– Что вы себе позволяете?! Как вы можете курить в присутствии детей?

– А у меня форточка открыта.

– Да что бы то ни было у вас открыто, не смейте курить в присутствии моего внука.

Баба, которая, как я понял, являлась нянькой, совершенно невозмутимо загасила сигарету и нашла, надо полагать, убийственный для меня аргумент:

– А я и при своём сыне курю.

– Это ваше право, но если вы будете курить при моём внуке, то вы здесь работать не будете, это я вам точно могу гарантировать.

Нянька пожала плечами, я забрал Тоху на теннис, и мы укатили. Но я понимал, что на угрозы мои няньке наплевать, и прежде всего потому, что Юля сама курила как паровоз в присутствии сына. Мало того, она курила в машине, при этом, как «любящая мать», очень переживала за ребёнка, который страдает от привычек маменьки. Об этом случайно проговорился мне Тоха. Заметив, что в машине он всегда садится на заднем сиденье как-то боком, плотно прижимаясь спиной к двери, я сказал:

– Тоха! Ты так не садись, дорога – это всегда риск. Мало ли чего, какой-нибудь идиот долбанёт нас в бок, в заднюю дверь, ты тогда очень сильно пострадаешь. Ты садись на среднее место и обязательно пристёгивайся – это самая безопасная позиция.

– Это я по привычке. Мама всегда так садиться велит.

– Это чой-то? Зачем она тебя так сидеть заставляет?

– А это, когда она в машине курит, чтобы я меньше дымом дышал. Она в машине приоткрывает заднее окошко, и когда я сажусь боком у противоположной двери, на меня меньше дует.

От услышанного, кровь двинула мне в башку так, что я вцепился в руль, чтобы не потерять контроль над дорогой. Я понял, почему Тоха всё время ходит в лёгкой простуде. Меня трясло от гнева, в голове было одно желание – убить паскуду. Решил: всё, приеду домой – вызову Скоробаня, пусть организует какое-нибудь дорожное происшествие.

Отправив в клубе Тоху на занятия, сел стал обдумывать свой план, пришла в голову мысль: предположим, всё удастся исполнить, Тоха будет жить у нас, жить в заботе и внимании. Вырастет, узнает обстоятельства гибели своей матери и спросит: «Дед! Это ты убил мою мать?» Что я ему отвечу? А хоть и не спросит, могу ли я взять на себя это право за него решать, нужна ли ему такая мать? Кто мне дал это право? Понял, что нельзя, но что-то предпринять надо.

Не помню уже, как и где, кажется по совету Тошкиной учительницы, я нашёл женщину-пенсионерку, бывшего преподавателя начальных классов, живущую неподалёку. Мы с ней договорились, что она будет забирать Антона из школы, приводить к себе, кормить полноценным обедом и делать с ним уроки. За нами была, естественно, оплата труда и закупка продуктов по её списку. Так мы сотрудничали с ней около года, может быть, чуть больше.

Потом Тохе это явно надоело, и мы стали из школы сразу приезжать в клуб. Переодевались, шли в буфет, Тоха обедал, а затем там же делали уроки. Так поступали все юные теннисисты, которых в клуб привозили их родители.

Но потом клуб перекупил, по слухам, владелец заводов-газет-пароходов Федун. Леониду Арнольдовичу малышня, наверно, мешала, и он выгнал почти всех к чёртовой матери, за исключением дошколят. Без них корты с утра пустовали, а так, какие-никакие денежки от аренды текли.

Это навело меня на размышления: до перемен, когда владельцем клуба был, по слухам, уголовный авторитет по кличке Финик, в клубе, построенном им же, находилось время и место для занятий детской спортивной школы, а когда пришёл уважаемый член общества, места им не нашлось. Вот и думай, кто более морален или кто вызывает большее уважение.

Все, кто остались в клубе, переехали на стадион «Янтарь». Там был дутик, в котором было, если мне не изменяет память, четыре корта. Буфета не было, и обедали мы в кафе «Ёлки-палки», расположенном по дороге, на Строгинском шоссе. Народа днём в кафе было мало, поэтому уроки делали там же. На Живописной было поуютней, как-то по-домашнему.

Летом 2003 года поехали с Тохой на сборы в Хорватию, в небольшой городок недалеко от Пулы. Тренеров в нашей группе было двое – спортсменки и красавицы Юлия и Катя. Схема проведения сборов была проста: родители детей, едущих на сборы, платили за ребёнка, за себя, если они ехали, и за тренеров. Нам нравилось ездить на сборы – ребёнок накормлен, под присмотром, занят делом, а ты свободен, отдыхаешь.

Мы на этих сборах познакомились с молодым парнем – тренером «Валери», звали его Александр Богачёв. В компании с ним скатались в Венецию и посетили несколько хорватских городков, в том числе Мотовун и Ровени.

***

В августе Мурзины пригласили к себе на дачу. Поехали, повидаться с близкими друзьями всегда в радость, потом интересно было посмотреть, что там Димка построил. Ехать надо было по Дмитровскому шоссе за Яхрому, дача их была в СНТ «Бауманец», рядом с деревней Дядьково. Домик их мне понравился – добротный сруб, увенчанный крышей с четырьмя фронтонами. Сруб ему собрали мастера с фирмы продавца, всё остальное он делал сам, что-то с помощью друга, имевшего навыки строителя.

Погода была пасмурная, но это не влияло на наше солнечное настроение. Всё как обычно для дачных наших посиделок: шашлыки, правда, под зонтиком, хорошее вино, гитара.

***

Как-то сидели, разговаривали с сыном, так, болтали ни о чём, но в разговоре он обмолвился:

– На днях беседовали с Оксаной, обсуждали, что вроде бы пора подумать об обзаведении потомством, да на съёмной квартире это как-то не очень будет. А часики её биологические тикают.

Мысль о том, что у нас появится ещё внук или внучка, меня обрадовала. Кроме того, нас с Людмилой мыкание сына с женой по съёмным квартирам как-то огорчало. Мы обсуждали это, но ждали, что сын сам проявит инициативу в плане приобретения жилья. И то, что он наконец начал этот разговор, мне пришлось по душе.

– Ну, у тебя там что-нибудь накопилось с аренды?

– Есть, конечно, но на квартиру не хватит.

– Не вопрос, поможем, начинай искать.

Миха воодушевился и приступил к поискам, через пару месяцев рассказал:

– Сейчас за МКАДом новый район строится рядом с Химками, там цена жилья – порядка семисот долларов за квадратный метр, двухкомнатная квартирка обойдётся тысяч в сорок.

– А комната ребёнку? Нет, смотри нормальную трёхкомнатную квартиру.

Через пару недель мы поехали смотреть трёхкомнатные квартиры. Понять, как она будет выглядеть, я не смог, но Миха что-то выбрал, и через несколько дней мы поехали подписывать договор. В Москве, и тогда, да и сейчас, немало историй, когда люди не получают заветные метры после оплаты. Договор мы подписывали с какой-то крупной фирмой, застраивающей тогда Куркино, текст договора оставлял желать лучшего. По существу, из него стопроцентно не вытекало, что после проплаты денег квартира достаётся покупателю, но в ответ на мои претензии работник фирмы заявил:

– Тогда вам надо обратиться в другую организацию.

Поскольку в Куркино было уже немалое количество построенных и заселённых этой фирмой домов, мы решили всё же купить у них квартиру. Подписали договор, оплата происходила в два этапа, оплатили. Покупателями в равных долях выступали двое – Миха и Людок. Дело было совсем не в том, что мы хотели иметь какие-нибудь права на долю в квартире сына, отнюдь. Но он был в браке и в случае развода обязан был бы половину стоимости квартиры отдать жене. Так как формально Людмиле принадлежала половина квартиры, то в случае развода жене Михаила полагалась только четверть. Мы не верили ни в их брак, ни в её порядочность и оказались правы, к сожалению.

Где-то через год дом был построен, надо было приступать к ремонту, стоимость которого договорились тоже оплачивать поровну. Мы дали Мишке взаймы, он нашёл дизайнера, после того как проект был готов, приступил к ремонту. Был воодушевлён, прямо горел, на все расспросы отвечал:

– Хожу и жмурюсь.

Весной того же года они переехали в новую квартиру, где-то через месяц отмечали новоселье. Квартирка Мишкина мне понравилась: просторная, хорошая мебель, с лоджией. По договорённости он дал нам добро, чтобы мы меблировали детскую комнату. Мы туда встроили какой-то импортный вариант детской комнаты, включающий две полноценные разноуровневые кровати, шкафчик и письменный стол. Тоха сразу выбрал верхнюю.

Миха честно возвращал деньги, ссуженные ему на ремонт и мебель, но вскоре мы списали все его долги. Были рады, что у него появилось своё гнездо.

***

В 2004 году я договорился в клубе о переводе Антона в группу к Комонову Игорю Валентиновичу, он хорошо ставил технику своим воспитанникам.

В конце мая Тоха с отцом укатили в Турцию, после Турции был на даче. Приезжала туда и его мама с младшим сыном, они на пару с Тохой играли, плескались в бассейне.